Владимир Рыбин - ИСКАТЕЛЬ.1980.ВЫПУСК №5
— Что же произошло потом?
— Однажды я сказала подзащитной, что она ведет себя глупо. Я сказала: «Вам таким способом мужчину не удержать. Вы ревнивая, безответственная дура, и я прошу вас в дальнейшем прекратить подслушивать разговоры, которые происходят в моей квартире. Я не намерена мириться с этим. По-моему, есть закон на этот счет и при случае я воспользуюсь им».
— И что вам на это ответила подзащитная?
— Она пришла в ярость. Сказала, что я потаскуха и что я пытаюсь украсть у нее Дугласа, что он изменник, как и все мужчины, и что я пользуюсь только удобным случаем.
— Она не сказала вам, что она замужем за Дугласом Хепнером?
— Нет, но она сказала, что собирается выйти за него замуж. Она заявила также, что если он ей не достанется, то не достанется никому.
— Выходит, она угрожала вам?
— О, я не помню всего ею сказанного. Да, она грозилась убить и его и меня. Она сказала, что убьет Дугласа, если я его отниму у нее.
— Подзащитная не говорила вам, как она собирается осуществить свою угрозу?
— Да, говорила. Она открыла свою сумочку. Потом вынула из нее револьвер и сказала, что она человек отчаянный и что стоять на ее пути небезопасно. В общем, что-то в этом духе.
— Теперь я прошу вас ответить мне, видели ли вы этот револьвер раньше?
— Я не знаю. Я видела очень похожий на него.
— Где?
— В сумочке подзащитной.
— Вопросов не имею, — сказал Бергер. — Теперь ваша очередь, мистер Мейсон.
С этими словами Хэмилтон Бергер повернулся и направился к своему столу. Удобно устроившись в кресле, он улыбнулся, и лицо его опять излучало полное довольство собой.
Мейсон спросил:
— Так, значит, разговор затеяли вы, мисс Гренджер?
— Разумеется. Мне просто надоело шпионство, и я решила положить этому конец.
— Кто-нибудь еще слышал ваш разговор с подзащитной? Мисс Билан, например, не присутствовала при этом?
— Мисс Билан не было дома. Подзащитная была в квартире одна.
— Иными словами, — заключил Мейсон с веселой улыбкой, — против подзащитной свидетельствуют лишь ваши слова.
— Вы ошибаетесь, — саркастически ответила Сюзанна Гренджер. — Наш разговор подслушал мистер Ричи и, кстати, сделал мне внушение по этому поводу. Он заявил мне, что людям, живущим в таких фешенебельных домах, не позволительно учинять столь шумные скандалы…
— Меня не волнует, кто что кому сказал, — парировал Мейсон. — Это из области слухов. Я спрашиваю, присутствовал ли кто-нибудь еще при вашем разговоре?
— В этот момент в соседней квартире находился мистер Ричи. Дверь была открыта, и он слышал весь разговор.
— У меня нет вопросов, — объявил Мейсон.
— Одну минуту, — вступил Бергер. — Почему вы не сказали мне о том, что мистер Ричи слышал ваш разговор?
— Вы меня не спрашивали об этом.
— Мне кажется, — вмешался Мейсон, — что свидетельница уже все сказала. Она не знала, что Ричи слышал их разговор.
— Ведь я объяснила, что он сделал мне замечание гораздо позже…
— Успокоитесь, успокойтесь, я не собираюсь больше вас ни о чем спрашивать, — заверил Бергер. — Ваша честь, я хочу обратить внимание на то, что этот факт знаменует собой начало новой и очень интересной фазы в нашем деле, о которой я даже не догадывался. Почему вы не рассказали мне об этом, мисс Гренджер?
— О чем не рассказала?
— О том, что кто-то присутствовал при вашем разговоре?
— А никто и не присутствовал. Просто мистер Ричи случайно подслушал. Кроме того, я не привыкла, когда мне не верят.
— Простите, но это суд, — заметил прокурор. Затем он посмотрел на часы и обратился я судье: — Ваша честь, я знаю, что еще не время, но обвинение просило бы вас объявить перерыв на несколько минут. За это время я хотел бы посоветоваться со своими помощниками, дабы убедиться в том, что обвинение представило суду всех своих свидетелей.
— Не возражаю, — согласился судья Моран.
Когда женщина в полицейской форме подошла к столу, чтобы сопроводить Элеонор Корбин в отведенное для нее помещение, Мейсон обратится к ней со словами:
— Вы не возражаете, если я поговорю с моей подзащитной? Может быть, мы пройдем в комнату для свидетелей?
— Пожалуйста, мистер Мейсон, — сказала она. — Минут двадцать вам достаточно?
— Благодарю вас. Думаю, что этого хватит, — ответил Мейсон.
Он кивнул Делле Стрит и обратился к Элеонор:
— Прошу вас, миссис Хепнер, следуйте за мной.
Элеонор поднялась и вместе с Деллой Стрит и Мейсоном направилась в комнату для свидетелей. Войдя в помещение, Мейсон резко захлопнул за собой дверь.
— Вот так-то, — сказал он.
— Что случилось?
— Хватит притворяться, — раздраженно бросил он. — Из-под ваших ног почва выбита. Творить же чудеса я не умею. Сейчас самое время рассказать мне всю правду. У прокурора есть все основания обвинить вас в совершении убийства первой степени. Если вас заставят давать свидетельские показания, вы погибли. Если вас не вызовут в свидетельскую ложу и вы будете отстаивать свою версию с амнезией, вас разденут догола. Если вы подтвердите свой телефонный разговор с Этель Билан, вас изжарят как рождественского гуся, а ваша уловка с амнезией окажешься банальной «липой». Если же вы станете утверждать, что такого разговора не было, то у прокурора, вероятно, найдется свидетель на телефонном коммутаторе, который подтвердит, что вы звонили по номеру Этель Билан. И звонили вы именно в тот момент, когда медсестра выходила из палаты. Кроме того, в резерве у прокурора целая рота психиатров, которые обследовали вас. Они поклянутся, что потеря памяти
— всего лишь мимикрия. Вот так. Теперь расскажите мне правду.
— Почему прокурор попросил перерыва? — спросила Элеонор, отводя взгляд от Мейсона.
— Потому что он хочет выяснить, действительно ли Ричи подслушал разговор. Если это так и если его показания совпадут с показаниями Сюзанны Гренджер, он вызовет его в суд.
— Значит, вы все же допускаете, что я утаиваю правду, и не верите в то, что я действительно ничего не помню? Не так ли, мистер Мейсон?
Мейсон пожал плечами.
— Это ваши похороны, — сказал он, — причем в самом прямом смысле злого слова. Вам вынесут приговор, потом вас посадят в небольшое стальное креслице в крошечной комнатке со стеклянными стенами. Все выйдут, лязгнет дверной замок, щелкнет клапан, послышится шипение газа и…
— Не надо! — закричала Элеонор. — Я не хочу этого! О, боже, неужели вы не знаете, что каждую ночь я испытываю эти кошмары?!
Делла протянула ей сигарету и дала прикурить.
