Николай Томан - Разведчики
То, что произошло, было полной неожиданностью. Кто мог подумать, что советская контрразведка так быстро нащупает всю их агентуру, казалось так надежно обосновавшуюся в советском прифронтовом тылу? Конечно, Гейм не был согласен со всеми методами работы и установками Густава Кресса. Внутренне он порицал его за некоторую узость и ограниченность задач, но в то же время не мог не отметить и положительной стороны метода группенфюрера, так как он давал возможность почти не подвергать риску свою агентуру в неприятельских тылах. И вот, все самым неожиданным образом полетело прахом!
Фон Гейм хотел собраться с мыслями, подготовить какое-нибудь сносное оправдание, но группенфюрер развил на сей раз поистине неслыханную прыть, и его «опель-адмирал» уже прошумел под окнами кабинета фон Гейма.
Увидев из своего окна, как выбежал навстречу группенфюреру дежурный офицер и почтительно распахнул дверцу машины, заторможенной чуть ли не на полной скорости, фон Гейм безнадежно махнул рукой и беспомощно опустился в кресло.
— Будь что будет… — еле слышно прошептал он.
Однако едва скрипнула дверь его кабинета, как фон Гейм снова вскочил на ноги и вытянулся по швам, как проштрафившийся солдат пред грозными очами всемогущего фельдфебеля.
Группенфюрер шел на него, опустив голову и глядя исподлобья колючими красноватыми глазами. У фон Гейма было такое ощущение, будто группенфюрер вот-вот влепит ему пощечину. Но Густав Кресс, достигнув стола, тяжело плюхнулся в кресло.
— Садитесь! — скомандовал он все еще стоявшему фон Гейму.
Минут пять они смотрели друг на друга, один замирая от страха, другой не в силах произнести ни слова от ярости.
— Воды! — наконец выкрикнул Густав Кресс. Дрожащими руками фон Гейм налил из графина воды и протянул стакан группенфюреру.
Почти залпом выпив воду, Кресс тяжело перевел дух. Фон Гейм смотрел на него, затаив дыхание.
— Поздравляю вас с блестящей разведывательной операцией, генерал, — шопотом, похожим на шипенье, произнес Густав Кресс. — Интересно, что за кретинов бросили вы на эту операцию? Я полагаю, если бы их не сцапала, как паршивых цыплят, советская контрразведка, они и по сей день продолжали бы вам доносить, что на станции Воеводино тишь и гладь, а на Озерной подозрительное оживление.
Группенфюрер нервным движением сунул в зубы сигару, но тотчас же с отвращением выплюнул ее и продолжал:
— И ведь мало того, что русские накрыли этих идиотов, — они фактически заставили их работать на себя! Все, что доносили ваши остолопы, почти диктовалось им советской контрразведкой с целью дезинформировать нас. Мы верили этим дегенератам и в результате вместо ожидаемого наступления на нашем левом фланге оказались атакованными справа. Остается только диву дивиться, как смогли русские незаметно сосредоточить там такое огромное количество войск и техники.
Несколько минут Густав Кресс сосредоточенно дымил сигарой и вдруг снова воскликнул:
— Как, чорт побери, удалось им провести нас! Лучшие наши агенты были заброшены в весьма уязвимые места их прифронтового тыла, американские разведчики из Управления стратегических служб добросовестно снабжали нас информацией, и все-таки мы остались в дураках. В чем дело, я вас спрашиваю!
Фон Гейм, как загипнотизированный, смотрел в налитые кровью глаза группенфюрера. Казалось, он лишился дара речи. К его счастью, Густав Кресс просто рассуждал вслух, ибо был уверен, что вообще никто не в состоянии ответить на его вопрос.
— Вы думаете, я сомневаюсь, что ваш агент номер тридцать три, Гаевой-Дидрих, давал нам верные данные об их паровозном парке? Нисколько! Он сообщал безукоризненно точно обо всех их локомотивах, подвозивших поезда к фронту. Даже маневровые паровозы были учтены им не менее тщательно. Мы же, зная численность паровозного парка и среднюю пропускную способность советских железных дорог, абсолютно точно подсчитали транспортные возможности русских. И все-таки мы просчитались. В чем же разгадка всех этих «русских чудес»?
Группенфюрер Кресс решительно встал, застегнул шинель и направился к двери. У порога он остановился и произнес назидательно:
— Рекомендую как следует подумать над этим. Нам, видимо, еще не раз придется иметь дело с подобными «чудесами»… — Упавшим голосом он добавил: — Это в том случае, конечно, если нас с вами оставят на наших постах после этого позорного провала.
Эпилог
Был морозный солнечный день. Ослепительно сверкал тонкими гранями своих бесчисленных кристалликов выпавший за ночь снег. От здания почты по недавно расчищенной дорожке, мимо наметенных за ночь глубоких сугробов, медленно шла Анна Рощина. На ходу она перечитывала только что полученное от Сергея коротенькое письмо, и то ли от холодного январского ветра, то ли от волнения две крупные слезинки поблескивали на ее щеках.
Высокий майор, шедший навстречу Анне, пристально смотрел на нее. Поравнявшись с девушкой и видя, что она не замечает его, он остановился и негромко окликнул:
— Анна Петровна!
Анна вздрогнула от неожиданности и подняла глаза.
— Здравствуйте, Евгений Андреевич, — смущенно улыбнувшись, сказала она, пряча письмо в карман.
— Ну, как там Сергей Иванович? Что пишет? — спросил майор.
— А вы почему думаете, что письмо от Сергея? — удивилась Анна.
— Уж такой я догадливый, — засмеялся Булавин.
— Сергей немногословен, — Анна щурилась от яркого солнца, светившего ей в глаза, — вы ведь его знаете. Пишет, что жив и здоров, что дела идут хорошо. Вот почти и все.
— Да, маловато, — усмехнулся Булавин. — Впрочем, это понятно — он ведь вынужден быть лаконичным по цензурным соображениям.
— Ну, положим, — улыбнулась Анна, — вряд ли он написал бы о себе что-нибудь больше этого, не будь вообще никакой цензуры.
Булавин отбросил полу шинели и достал из кармана брюк коробку с папиросами.
— Вот хотел курить бросить, — смущенно проговорил он, — и не вышло.
— А я-то думала, что у вас воля железная, — пошутила Анна.
— Э, где там! — махнул рукой Булавин. — Долго крепился, но как только началось наступление, не выдержал. Однако что же это мы стоим тут, посреди дороги? Вы спешите куда-нибудь?
— Нет, я сегодня только в ночь заступаю на дежурство.
— Ну, если не очень спешите, — весело заметил Булавин, — сообщу вам кое-какие новости о Сергее, раз уж он так сдержан в своих письмах.
Закурив папиросу, Евгений Андреевич добавил, отчеканивая каждое слово:
— В приказе по войскам нашего фронта бронепоезд «Александр Невский», на котором ваш Сергей машинистом, награжден орденом Красного Знамени за успешное участие в прорыве обороны противника.
