Хэммонд Иннес - Белый юг
— Но это невозможно, — сказал я.
Ларвик пожал плечами.
Некоторое время я молчал и только смотрел на айсберг.
— Во всяком случае, это ставит перед нами хоть какую-то цель.
— Хоть какую-то цель… — Ларвик медленно кивнул. — Хоть какую-то цель… — снова произнес он едва слышно.
Я побыл с ним еще немного, потом стал осторожно выбираться из палатки. Но Ларвик не отпускал моей руки.
— Бланд в лагере? — спросил он.
— В лагере. Хотите с ним поговорить?
Некоторое время он не отвечал. Потом с трудом произнес:
— Нет. Не думаю, что мне сейчас хватит силы сказать то, что хотелось бы. Что бы я ни думал о старике Бланде, он все-таки мужчина. А этот его щенок — порченый. Он опасен, Крейг. Джуди теперь крупнейший акционер в компании. Бернт Нордаль оставил ей все. Присмотри за ней и гляди, чтобы Эрик Бланд не выбрался изо льда живым. Понимаешь? — Его запавшие глаза пристально смотрели на меня. — Обещай, что ты…
Я знал, что он хочет. Но обещать этого я не мог, поэтому тихо выскользнул из палатки. Джуди поджидала меня.
— Как тебя долго не было, — сказала она. — Ну, что с Ларвиком?
— Боюсь, что ему ночь не протянуть.
Джуди заползла в палатку, а я остался разглядывать гигантский айсберг, отыскивая уступ, о котором говорил Ларвик. Чувствовалось, шанс есть, и остается только молить бога, чтобы Ларвик, указавший этот шанс, дожил до того часа, когда все будут на уступе.
Я собрал всех людей и сообщил план действий. Гарпунные линии были сращены в длинные тросы, подготовлены якорные стойки и прилажены скользящие тали, подогнаны подъемные стропы для шлюпок, упакованы припасы и связаны в тюки.
К вечеру работа была сделана. После ужина никому не хотелось спать. Люди стояли, с благоговейным страхом глядя на вздымающуюся массу льда.
Бланд большей частью прятался в своей палатке. Иногда он выходил наружу и бродил всегда в одиночестве. Люди, должно быть, подозревали, что Эрик пошел на таран умышленно. В иных обстоятельствах они могли бы его убить, но сейчас все мысли поглощал надвигающийся айсберг. Только однажды чуть было не произошел опасный инцидент. Случилось это в один из редких моментов, когда Джуди отошла от Ларвика. Мы сидели с нею на краешке борта одной из шлюпок, а Герда и Хоу, держась за руки, стояли у кромки несяка и смотрели туда, где висело солнце. Вдруг из палатки вышел Бланд. При виде его Хоу выпустил руку Герды и зашагал к нему. Заметив его приближение, Бланд остановился: глаза его сузились, тело подобралось. Рядом с Бландом Хоу выглядел тщедушным и слабым. Я поднялся, поскольку не знал, есть ли у Хоу пистолет, а ведь он мог решиться на убийство.
Однако мимо меня молнией пронеслась Герда. Она схватила Хоу за руку и оттащила от Бланда. На лицо Хоу было страшно смотреть.
— Он просто терзает себя, — прошептала Джуди. — О, как бы хотелось, чтобы они с Гердой остались живы!
Я посмотрел в лицо Джуди.
— Думаешь, они были бы счастливы?
— Да, мне так кажется, — ответила она. Потом вздохнула и слегка пожала плечами. — Бедная Герда. У нее материнское чувство. С Уолтером иначе. Он любит Герду и, мне кажется, нашел свое счастье. Вот это и разрывает сердце Хоу. Ему хочется жить, а надо стать убийцей.
— Какого же дьявола он не радуется уже тому, что жив и Герда с ним?
Немного помолчав, Джуди сказала:
— Дункан, если мы все-таки заберемся на этот уступ, ты должен сразу же устроить суд. Люди должны знать правду. Не нужно было тебе… — Она остановилась, не договорив.
Я догадался, что хотела сказать Джуди: не нужно было мне приводить в лагерь Бланда со стоянки экипажа «Тауэра-3».
— Но теперь это не имеет значения, — сказала вдруг Джуди. — Теперь ничто не имеет значения, кроме того, что мы вместе — хотя и ненадолго.
У Джуди не было никаких надежд, что нам удастся перехитрить смерть.
Страх, парализующий все мышцы, страх приближающейся смерти охватил лагерь в то утро, когда айсберг вплотную подошел к нашей льдине.
Вскоре после шести ко мне пришла Джуди. Ее расширенные глаза были полны слез.
— Дункан, прошу тебя, пойдем. Мне кажется, он скончался, — прошептала она.
В палатке было полутемно, и только с трудом можно было различить бородатое лицо Ларвика. Рука его была холодной, глаза остекленели. Я натянул на него одеяло.
Когда я вышел, то увидел, что многие стоят перед своими палатками и молча наблюдают за нами.
— Когда мы его похороним? — спросила Джуди.
— Пока оставим в палатке.
— Но ведь мы должны отслужить панихиду.
— Нет, — хрипло произнес я. — Посмотри-ка на людей. Они и так напуганы, даже не зная еще о смерти Ларвика.
Джуди обернулась и обвела взглядом лагерь. Плечи ее вздрагивали.
— Ради бога, только не плачь, — сказал я резко. — Они не должны знать. Понимаешь?
Она закусила губу. Потом кивнула.
— Да, понимаю.
Я крикнул, чтобы готовили еду.
Хотя завтрак был отличным, все натянуто молчали. А когда с едой было покончено, люди снова стояли под открытым небом, не отрывая взглядов от крошащегося под тяжестью айсберга льда.
Теперь до айсберга не оставалось и трех сотен ярдов. А дальше лед громоздился все выше и выше зеленовато-голубыми скалами, холодными и спокойными, и исчезал в облаках.
Шум от разбивающегося льда был настолько сильным, что нужно было кричать, чтобы быть услышанным. Наш несяк вздрагивал, словно корабль, о который разбиваются гигантские волны. «Скоро мы должны спуститься в этот водоворот и постараться переправить тросы на уступ», — подумал я со страхом.
Критический момент наступил, когда льдина между лагерем и айсбергом раскололась с оглушительным треском. Ближайший к нам обломок встал почти вертикально и начал медленно переворачиваться. Какие-то секунды он висел над нами, затем рухнул в воду. Кромка льдины раскололась о передний выступ нашего убежища. Куском льда величиной с амбарную дверь сшибло одного человека из команды «Валь-5». Из нашего несяка вырвало огромную глыбу. Закипела черная вода. Затем льдины поспешно сомкнулись, закрыв пролом, втираясь и вгрызаясь друг в друга, словно пытались освободиться от страшного натиска.
С минуту никто не двигался. Вдруг Ханс издал вопль и, как затравленный заяц, пустился наутек. Мгновение люди смотрели на него неподвижно, зачарованно. Затем кинулся еще один, и секунду спустя бежала уже половина людей. Я бросился, чтобы остановить их, но Ваксдаль меня опередил. Он схватил первого побежавшего за мальчишкой и одним ударом огромного кулака сбил с ног, а затем, догнав Ханса, сгреб его одной рукой и повернул лицом к бреши. Бегущие остановились, тяжело дыша. Они стояли и смотрели на Ваксдаля, как стадо овец, которым преградили дорогу. Потом повернули обратно и пристыженно поплелись в лагерь. Из-за грохота торосящегося льда говорить с ними было невозможно. Тогда я собрал всех вокруг себя и повернулся лицом к наступающему айсбергу. Все последовали моему примеру. И пока китобои так стояли, чувствовалось, что нами овладевает успокоительное ощущение единства — единства цели в общей беде. Я взглянул на двухсотярдовую брешь, забитую вздымающимися льдинами, по которым нам вскоре предстоял переход, потом на Джуди. Она встретилась со мной взглядом и улыбнулась. И снова мною овладела уверенность.
