Мариан Фредрикссон - Книга Каина
– Я хочу, чтобы этого человека казнили, – резким от гнева голосом изрекла Нин, указав на Син Ака.
Каин заколебался, потом поклонился ей:
– В этой стране право судить принадлежит тебе, я склоняюсь перед твоей волей. Но с твоего разрешения я хотел бы послушать самого Син Ака. Пусть скажет, что сделал для восстановления могущества страны.
Белый как полотно Син Ака взмолился:
– Я понимаю, ты человек больших познаний. Но, как и я, ты ведаешь: сила в божественной крови и святых словах.
– Каких словах? – удивился Каин.
– Молитвах. Несмотря ни на что, я читал их каждую ночь и каждый день, чтобы отводить немощь и зло от Нода.
Какие молитвы? – переспросил Каин, подумав: он безумен, но в его словах есть доля правды.
– Прежде всего, божественный «Длинный ряд», – ответил Син Ака. – Если вы убьете меня, в стране не останется никого, кто их знает, и всем вам будет плохо.
За столом опять наступила тишина. Нин была напугана. Лишь Каин оставался собран и задумчив: о чем говорит жрец? Потом вспомнил заклинания, которые читал Адам, призывая дождь в засушливые годы. Не о том ли речь? А как начиналось заклинание?…
В следующий миг он вспомнил, начал читать, тихо, медленно, задумчиво.
Вот тут-то Каин лишил жреца последнего, что придавало смысл его жизни. На глазах у всех власть Син Ака рухнула, а с ней – и все, что путало остальных.
Не без достоинства поклонился Син Ака Каину:
– Я вижу, ты владеешь и этим знанием. Значит, я больше не нужен. Ты спокойно можешь позволить царице лишить меня жизни.
Но Каин не хотел ничьей смерти. Он искал поддержки у Бек Нети, умоляя Нин.
– Прошу, прояви милость, царица, – сказал он. – Син Ака более не будет верховным жрецом, но позволь сохранить ему жизнь.
Нин, сжимая тонкие руки, думала о том, что вина лежит и на ней. Почему позволила она жрецу Сина забрать столько власти над собой и всей страной? Она знала, когда это началось: конечно же, в те омерзительные ночи, давным-давно. От ее покорности подпитывалась сила жреца, сила же Инанны уменьшалась, а могущество Ана иссякло вовсе.
И, внезапно нарушив тишину, она изрекла:
– За этим столом присутствует та, что более всего пострадала от власти Син Ака. Это старая жрица Инанны. Ей и выносить приговор.
Все глаза обратились к слепой пророчице, а та улыбнулась беззубой улыбкой и тихо, но с ударением на каждом слове молвила:
– Но вы же все видите: он уже мертв. И хватит об этом.
Каин поблагодарил ее кивком головы. На сердце Нин тоже полегчало.
Только Бек Нети подумал: «Не пожалеть бы нам…»
Перед тем как все закончилось, Нин обронила:
– Я только что узнала, что ублюдок умер этой ночью.
И вновь шумок удивления пронесся меж собравшихся.
– Мне не пришлось браться за нож, чтобы он умер, – проговорил Каин тихо, словно самому себе. Он и не представлял, какое действие произведут его слова на собравшихся, которые, не зная о поступке Энки, решили: власть наследника столь велика, что ему не надо никакого ножа, чтобы лишить человека жизни.
Позже они с Энки долго смеялись, осознав, что из этого вышло: хорошо сказано, Каин, надолго запомнится.
Только Бек Нети хмурился: что-то во всем этом ему не нравилось.
Глава двадцать первая
Так никогда никакой бог и не прикоснулся к сердцу Каина. В детстве, слушая молитвы отца под яблонями, он не постигал ни смысла их, ни пользы. Позже он стал рассматривать постоянную борьбу Адама с высшей силой как одно из множества явлений мира людей, чувствуя себя в нем чужим и не понимая его. А бесконечные речи Евы последних лет о Свете в ней самой и во всем живущем на земле производили на него неприятное впечатление, угрожая ему, причиняя боль и мучения.
Живой бог. Нет, этого он не мог осознать. В конце концов он начал думать, что нашел разумное объяснение потребности людей в богах. Боги – образы, превосходящие, вероятно, значением и силой все другие выдумки, измысленные людьми для толкования непонятной им действительности.
Боги – порождение человеческого страха перед необъяснимым, думалось Каину. Удивительно, но на большинство людей это действует.
Неслыханное могущество образов проистекает, очевидно, из страха.
Страх обладает огромной и действенной силой, и божественные образы, подпитываясь страхом людей перед ними, преобразуют ее. Жрецы Сина знают это, ведь их власть основывается на пробуждении у человека страха перед неведомым. Но они так и не научились преобразовывать страх и обращать его силу на пользу людям.
Почему? Об этом часто и много рассуждали Энки и Каин.
– Сами они, наверное, тоже живут в страхе. А может быть, никогда по-настоящему и не верили в своих богов, – сказал однажды Каин.
Энки рассмеялся:
– Конечно же. Легко стать жертвой кошмаров тому, что отправляет обряды в ночном мраке под защитой одной лишь коварной Луны.
Но Каин не слушал его, продолжая рассуждать:
– Если люди не сумеют вдохнуть жизнь в своих богов, они отдадутся во власть страху.
Энки не понял сказанного и, как обычно, подумал: «Он слишком сложен для меня».
Бек Нети не одобрял их разговоров; он старался подталкивать их к действию: созданию новых культов, возрождению старых и введению новых обычаев. Такая работа была бы благодарной, ведь ноды потрясали Каина своими необычайными способностями. Как удивительно быстро удалось ему найти замену верховному жрецу. Старший сын одной из знатных семей, принадлежавшей касте воинов, тот с самого рождения был посвящен богу Ану, Всевышнему.
Ан Нам был высоким, таким же высоким, как и Каин, и красивым, удивительно красивым, как казалось Каину, никогда прежде не видевшему светловолосого человека с голубыми глазами.
Каин сразу же потерялся в этих глазах; сначала ему было трудно слушать то, что говорил этот человек. Что-то напоминал ему светлый блеск в их голубой радужке. А! Реку, реку ранним утром, когда мир обновляется. В этом человеке был тот же покой, что и в текущей воде, каким-то удивительным образом умиротворяющий сердце Каина.
Ан Нам, пристально взглянув в глаза Каина, понял, что наследник не слушает его, а погружен в свои печали. И он тут же замолчал посреди фразы, но не потому, что его не слушали, нет, просто он обратился к Ану с мольбой, прося сил помочь молодому царевичу.
Придворные отсчитывали мгновения многозначительной тишины. Наконец Нин решила вмешаться, но Бек Нети остановил ее движением руки. Он уже понял: что-то произошло в этой тишине, жест его помог и Нин догадаться.
Наконец Каин сам прервал тишину. Покинув мыслями утро и реку и обратись ими к тому, кто обладал чистой радостью струящейся воды, он возгласил:
