Валерий Нечипоренко - Ловчий
Не знаю, Гарик, может, я сглупил, но решил говорить правду. Шутить с этими крутыми парнями не стоило. «От него. В ближайший ларек. За пивом». Он просветил меня своим взглядом насквозь. «Кто вы такой?» — «Сибирский предприниматель…» — «Сибирский? — он несказанно удивился. — Чем можете доказать?» — «К сожалению, все мои документы остались в „дипломате“. А тот — в квартире Касаева. Но если вы отпустите меня на минутку, я живо принесу». — «Что связывает вас с Касаевым?» Я откровенно рассказал о своем задании и о нашем с тобой знакомстве. Слушая меня, тип обнаруживал явные признаки досады. «Мы проверим вашу информацию, — заявил он, когда я закончил. — И если вы солгали…» Так и не завершив фразы, он вышел, оставив меня взаперти на целый день. Гарька, о чем я только не передумал! Было около полуночи, когда в каморку вошел другой тип, но, несомненно, из той же компании. Этот вел себя наглее. «Слушай, мужик! — угрожающе произнес он. — Если хочешь спокойно добраться до своей задрипанной Читы, забудь обо всем, что с тобой сегодня случилось. А распустишь язык, Мы найдем тебя даже на твоей таежной заимке. Понял? Ну-ка, нагни кумпол!»
Далее я снова строго придерживался фактов.
— Честно говоря, Гарик, поначалу я считал, что попросту попался на глаза вашим питерским бандитам и те решили качнуть из меня деньжат. А теперь не знаю, что и думать. Они не взяли ни спички, хотя обыскали меня с головы до ног. Как я понимаю, они охотились за другим человеком, который должен был встретиться с тобой. Я рассказал все, Гарик. Выводы делай сам. И учти — это мастера своего дела. Даже удивительно, как они промахнулись. — Я умолк.
Гарик слушал меня с напряженным вниманием, нервно вертя в руках спичечный коробок.
— Да, Димка, досталось тебе… — задумчиво сощурился он. — Вот уж не думал, что он решится действовать почти в открытую… Ты пострадал по моей вине, Димка. Я страшно виноват перед тобой.
— Ерунда, Гарик. Ну, проверили на прочность мой череп… Делов-то! У нас в Сибири разбираются покруче. Я считаю, со мной обошлись даже нежно. Какие могут быть обиды! Жаль только, что наши планы сорвались. А время поджимает.
— Я жду-жду, а тебя нет и нет, — продолжал Гарик прежним тоном. — Спустился вниз, расспросил продавцов в ларьках, пассажиров на остановке — бесполезно. Никто ничего не видел. Может, думаю, забыл в гостинице что-то важное? Названиваю в твой номер — никого. Я — дежурной по этажу. Нет, не возвращался. Я — в «скорую». Не было ли несчастного случая около десяти утра в районе Сосновой Поляны? Нет, Бог миловал. В милицию звонить — вроде бы нет повода. А вдруг ты сорвался по каким-нибудь срочным делам? Позже я все-таки вышел на одного милиционера, автора нашей газеты, и неофициально попросил его изучить вопрос по своим каналам. Снова осечка. В гостиницу мотался несколько раз — ноль! Мистика! Я уж было решил: не отзовешься до девяти утра — бью в набат, поднимаю на ноги весь город. И вдруг ты снимаешь трубку! Гора с плеч… — Он выпил залпом и отставил рюмку.
— Гарик, ты меня извини, может, я лезу не в свои дела, но не думай, что я испугался этих козлов. Плевать я хотел на их угрозы! У меня в Сибири знаешь какие друзья! Словом, если я могу хоть чем-то помочь — смело на меня рассчитывай.
Будто не слыша, он снова занялся спичечным коробком.
— Гарик, я надеюсь, это маленькое происшествие не отменяет наших договоренностей по рекламе?
Он поднял на меня острый взгляд, словно пытаясь разрезать им маскирующую пелену.
— Возможно, Димка, мне и вправду понадобится твоя помощь, ибо пружина сжалась до отказа. У тебя найдется время выслушать одну весьма необычную историю?
— Гарик, располагай моим временем как угодно.
— Ну, слушай…
* * *— Речь пойдет о Кире Прошеве…
— Постой! Прошев — это…
— Да, тот самый. Больше двадцати лет мы с ним были лучшими друзьями. С пятого класса…
— Вот так-так! — Я разыграл неподдельное изумление.
— Представь себе. Хотя трудно объяснить, почему же мы сдружились. Я был задиристым, ершистым, горячим, то и дело дрался, вытворял фокусы, доводившие учителей до истерики, и вообще любил находиться в центре внимания. Кирилл же — я звал его Киром, а в классе его дразнили «Прошей» — был тихоней, замкнутым молчуном, но, знаешь, из тех, что себе на уме. В нашем дуэте, безусловно, первую скрипку играл я, но и Кир мог при случае настоять на своем — не эмоциями, а взвешенными доводами, звучавшими несколько непривычно в устах двенадцатилетнего мальчугана. Конечно, сейчас, с высоты лет, многое видится в ином свете, и все же, положа руку на сердце, должен сказать, что это была чистая и искренняя мальчишеская дружба…
Как бы это покороче выстроить…
Однажды — не то в шестом, не то в седьмом классе — мы с ним возвращались поздним вечером домой, и на пустынной трамвайной остановке к нам привязались трое незнакомых пацанов — наших ровесников. Не помню уж, из-за чего разгорелся сыр-бор, но, слово за слово, дело дошло до драки. На Кира я не особенно полагался, но прикинул: если он хотя бы на время отвлечет одного на себя, то двух других я расшвыряю запросто — драться-то я умел, а соперники выглядели слабаками, пусть и агрессивными. Куда там! Едва замелькали кулаки, мой Кир рванул куда-то через кусты, а я остался один против троих. Они и вправду оказались слабаками, но все же их было трое. Вдобавок я неудачно поскользнулся, и они насели на меня. Удары сыпались градом. Били ногами. Но вот появился Кир. Он привел милиционера. Но к тому времени меня измолотили как бобика. Парни, естественно, дали деру. Ищи ветра в поле! «Ты — трус! — бросил я Киру, когда мы снова остались вдвоем. — Видеть тебя не могу!» — «Я не трус, — спокойно возразил он. — Но рисковать по-глупому не собираюсь». — «Да какой тут риск! Если бы ты отвлек одного, то двух других я уложил бы одной левой, а после занялся бы третьим!» — «Ладно-ладно, хвастунишка. А если бы у них оказался кастет? Или нож?» — «Тем более ты не имел права бросать друга!» — «Я тебя не бросал. Я же не домой побежал, а за милиционером.» — «Не слишком ли долго ты бегал?» — «Просто я был уверен, что ты в состоянии продержаться сколько нужно.» — «Спасибо за доверие, черт бы тебя побрал! Посмотри, что они со мной сделали!» — «Не злись, Гарька. И поверь, что я не трус. Осторожный — да, но не трус. Мое время драться еще не наступило». — «Чего-чего?» — «Может, меня ожидает великое будущее», — с глубочайшим внутренним убеждением проговорил он. «Цыганка, что ли, нагадала?» — язвительно усмехнулся я. «Может, и цыганка», — серьезно ответил он. «Если тебе известно будущее, тогда и вовсе нечего осторожничать». — «А разве ты не слышал, что береженого Бог бережет? Нет, Гарька, до поры до времени я должен беречь себя. Обидно, ведь проиграть свою судьбу из-за слепого случая». Такой вот состоялся у нас диалог. Еще несколько дней Я дулся на него, а затем остыл. Я был сильнее, и прощать чужие слабости казалось мне естественным. Зато я не упускал возможности при случае беззлобно подшутить над ним. «Эй, Кир! Осторожнее переходи дорогу! Береги себя! Держись подальше от стен — кирпич свалится!» Он отмалчивался. Ну ладно.
