Василий Ефименко - Ветер богов
— Минуту обождите!
Когда Эдано вошел в комнату, сердце у него екнуло. Ацуко стояла посреди комнаты в серебристом кимоно.
Широкий пояс — оби — опоясывал талию девушки и квадратным бантом возвышался на спине. “Как молодая сакура в цвету”, — подумал Эдано. Он давно не видел женщин в кимоно. Девушка в этом наряде показалась ему ещё прелестней.
— Извините, пожалуйста. Садитесь. Простите за скромное угощение. Как смогла!
Они выпили по чашечке сакэ, щеки девушки разрумянились.
— Вы знаете, — задумчиво произнесла она, — я давно задумала встретиться с вами вот так, будто нет никакой войны… Хотите, я вам спою?
Ацуко взяла струнный инструмент — сямисен — и, аккомпанируя себе, приятным голосом запела: “Аки но хи но тамэ ики ни…” Это была простенькая и наивная песенка о том, как юноша, тоскуя в разлуке о милой, хотел стать падающим в лучах осеннего дня листом дерева. Он плыл и плыл бы по реке к дому, в котором живет его милая…
— Вам понравилось?
Эдано поблагодарил. Он чувствовал себя легко и свободно.
От выпитого сакэ, уюта комнатки, красивого наряда Ацуко у него замирало сердце… Вдруг ему показалось, что перед ним сидит не Ацуко, а Намико…
Они допили сакэ, и внезапно присмиревшая и притихшая Ацуко убрала со стола. Вернувшись из кухни, она погасила верхний свет, оставив гореть только небольшую лампочку-ночник. Потом подошла к Эдано и сказала, положив ему руки на грудь:
— Милый, сними с меня оби. Я ведь не девушка…
…Эдано ушел от неё поздно — времени оставалось в обрез, чтобы только успеть добежать до отряда. Он шагал в темноте, не различая дороги, иногда путаясь в траве. Неистовые ласки Ацуко поразили его. Вот, оказывается, какие бывают женщины.
“А если она и с другими так? — мелькнула вдруг ревнивая мысль. — Нет. Просто истосковалась в одиночестве”.
Ацуко говорила, что у неё есть ребенок, который живет у бабушки. Её подло обманул сын директора магазина. Вот негодяй! Его счастье, что теперь он живет в Дайрене. Эдано показал бы ему. Бедная. Что-то она рассказывала ему об отце? Да, он погиб при штурме Сингапура…
В памяти всплыли слова танки:
Наш поцелуй прощальный был так долог!..
На улице, среди глубокой ночи.
М-да… До прощального поцелуя далеко!..
В казарму Эдано попал через минуту после команды “отбой”. Он влетел, на ходу снимая китель, и жадно припал пересохшими губами к чайнику. Когда он сел на нары, лежавший по соседству Адзума приподнял голову:
— Успели вовремя, командир.
Эдано шутливо погрозил ему кулаком, лег и мгновенно уснул крепчайшим сном.
6
Следующая неделя, впервые за службу в отряде, показалась Эдано необыкновенно длинной. Он считал дни, отделявшие его от новой встречи с Ацуко, и так тщательно одевался перед уходом в город, что удивил даже Адзуму.
— Теперь, кажется, вы торопитесь, командир.
Эдано рассмеялся и хлопнул его по плечу:
— Ладно, парень. Сегодня сакэ за мной!
Они сразу же отправились в “Марудзен”. Эдано не терпелось поскорее увидеть Ацуко, условиться о встрече и узнать, не вернулась ли тетка. Он взбежал на второй этаж, но Ацуко за прилавком не оказалось. На её месте сегодня стояла Хироко, которая, заметив Эдано, растерянно замигала глазами.
— Здравствуй! А где же Ацуко!
— Здравствуйте, Эдано-сан… Ацуко… Её сегодня нет!
— Нет? Что случилось? Она заболела? — забеспокоился Эдано.
— Да, да, кажется…
— До свидания! Бегу проведать её.
— Не надо, Эдано-сан. Ацуко нет дома. Она…
Всегда бойкая Хироко совсем растерялась.
— Что она? — Ичиро побледнел и схватил девушку за руку. — Говори правду.
— Только не выдавайте меня, Эдано-сан. За ней приехал полковник Такахаси. Он уговорился с господином директором, и её отпустили на сегодня…
— Понятно! — Эдано оттолкнул девушку, сбежал вниз и зашагал прочь от магазина.
Адзума поспешил за ним.
— Не обращайте внимания, командир, — попытался он утешить Эдано. — Все девки таковы. Появится кто чином повыше да с набитым карманом — и поминай как звали.
— Плевал я на неё. Пойдем выпьем! — оборвал его Эдано. — Я говорил, что сакэ сегодня за мной!
В этот раз он так усердно накачивался спиртным, что Адзума только с тревогой посматривал на него. Молчание тяготило летчика, но командир пресекал всякие попытки затеять разговор. В конце концов Эдано заметил, что его собутыльник часто поглядывает на часы, и смягчился.
— Эй! — крикнул он официантке. — Бутылку сакэ и ханжи с собой! Сколько с нас!
— Можешь идти куда хочешь, — сказал он Адзуме, расплатившись, — только помни: этим вертихвосткам верить нельзя.
— Спасибо, командир. Я провожу вас за мост.
Эдано плелся по пустынной дороге. В душе было пусто. Думать ни о чем не хотелось.
На полпути навстречу Эдано попался Нагано. Что-то, видимо, задержало его в отряде, и теперь унтер-офицер торопился вовсю. Увидев Эдано хмельного и с бутылками в руках, он замедлил шаг, потом перешел на другую сторону.
— Эй, ты! Гроза желторотых! — окликнул его Эдано. — Подойди сюда!
Нагано не двинулся с места. “Этот головорез пьян, — с тревогой размышлял он, — даст бутылкой по голове и утащит тело в гаолян. Не сразу и найдут!”
— Ладно! — согласился Эдано. — Хочешь — стой там. Я хотел тебе сказать вот что… Можешь снова увиваться за этой шлюхой. Я к ней больше не пойду, слово Эдано! Может, выпьем? — он махнул бутылкой.
— Спасибо! — буркнул Нагано и зашагал к городу.
Часовой у ворот отпрянул от пьяного унтер-офицера, который нетвердой походкой зашагал по плацу.
— Хорошо летчикам, — вздохнул солдат, — вино лакают в каждое увольнение.
Остановив первого попавшегося солдата, Эдано приказал немедленно вызвать из казармы ефрейтора Саваду и пригрозил, если его распоряжение не будет выполнено, невиданной расправой. Солдат стремглав кинулся в казарму и через несколько минут выскочил обратно. За ним спешил Савада, протирая на ходу очки. Механик подбежал к Эдано и растерянно вымолвил:
— Господин унтер-офицер! По вашему приказанию…
— Отставить! Пошли!
Эдано качнулся. Савада, недоумевая, последовал за ним. Они ушли подальше от казармы и уселись под кустом.
— Что случилось? — стал допытываться Савада. — Почему ты напился?
— Я хотел узнать… Ты пробовал ханжу?
— Ханжу? — удивился механик. — Не приходилось.
— Вот принес тебе, пей! — Эдано подал бутылку.
