Оливер Гофф - Глаз павлина
— Не высовываться!
— Но как же якорь? Надо поднять якорь: нам пора уходить.
— Поздно, — возразил я. — Мы даже не успеем обогнуть мыс — «Мэри-Джо» догонит нас в два счета.
— Может быть, все-таки попробуем прорваться? — тихо сказала Карен.
— Нет! — отрезал я. — Они думают, что мы погибли. Попытавшись бежать, мы тем самым выдадим себя.
Широко раскрыв глаза, Карен наблюдала за шлюпкой.
— Они приближаются к нам. Наверное, хотят забрать «Озорницу». — И тут же вскрикнула: — Грег, у них винтовки!
Сквозь пелену дождя мы наблюдали за движением шлюпки, походившей сейчас на приземистого жука с желтыми крыльями. Расстояние между нами быстро сокращалось. Карен молчала, но даже в темноте я видел, как ее била дрожь.
Достав фонарь, я взвесил его в руке и перевел взгляд на доктора Инглби.
— Понадобится ваша помощь, — тоном, не терпящим возражений, сказал я. — Этот фонарь — наше единственное оружие. Вы в состоянии держать его?
Доктор отшатнулся:
— Нет-нет! Я не способен на насилие, совершенно не способен…
— При чем тут насилие? — возразил я. — Обычная самооборона. Я прошу вас всего лишь…
Доктор Инглби не спускал глаз с шлюпки. Потом перевел взгляд на Карен и с видимым усилием взял себя в руки. Фонарь, кажется, придал ему уверенности. Помахав им в воздухе, он мрачно кивнул.
Шлюпка была уже совсем близко, и сквозь шум дождя до нас донеслись голоса.
— Какой смысл выводить ее в море? — говорил Барри. — Надо просто поднять якорь — и пусть себе плывет. При таком шторме надолго ее не хватит.
— Суини хочет уничтожить все улики.
— Суини, Суини, вечно этот Суини! Почему бы ему самому не заняться грязной работенкой для разнообразия?
— Потерпи еще немного, — сказал Лукас. — А теперь забирайся на борт и поднимай якорь.
Послышался всплеск и за ним тихий скрип. Мы замерли. Над бортом показалась рука, затем вторая, потом голова…
Я подал знак доктору Инглби. Он вскочил, фонарь в его руке поднялся и с глухим стуком опустился на голову Барри. «Неплохо для начала», — подумал я.
Затем наступила очередь Лукаса. Когда появилась его голова, я обрушил на нее всю тяжесть своего кулака. Лукас рухнул в шлюпку без единого звука. Я прыгнул за ним.
— Скорее, — торопил я. — Надо втащить его на борт. Широко улыбаясь, Бен следил за нашими действиями.
— Ну, ребята, вы даете! Любо-дорого глядеть! — приговаривал он, пока мы с Карен связывали пленников. — Слушай, Грег, — обратился он потом ко мне: — Дай-ка мне этот фонарь, на случай, если, не дай бог, они вдруг очухаются.
— Винтовки у меня, — прервала его Карен.
— Хорошо. — Я протянул руку. — Давай одну сюда. Вторую оставь себе.
— Что ты собираешься делать? — в голосе Карен появились тревожные нотки.
— Расквитаться с Суини — и забрать золото.
— Грег, пожалуйста, не надо… — Карен судорожно вцепилась в меня.
Мягко высвободившись, я посмотрел на нее сверху вниз:
— Я должен это сделать.
Потом спустился в шлюпку и отдал последние распоряжения:
— Поднимайте парус и следуйте за мной. Никому не высовываться. Доктор Инглби, вам я поручаю румпель. Не подходите слишком близко: если будете держаться на почтительном расстоянии, Суини примет меня за Лукаса.
Со стороны мыса послышался глухой ритмичный шум работающих дизелей, и вскоре на меня надвинулся темный корпус бота.
— Где «Озорница»? — раздраженно прокричал Суини, перегнувшись через леера.
Я неопределенно махнул назад, туда, где показалось белое пятно.
— Тогда какого черта вы медлите? — зарычал Суини. — Спускайте якорь и тотчас же дайте мне знать. Чем скорее мы уберемся отсюда, тем лучше.
Я поднял руку в знак того, что все понял, и голова исчезла. Когда свет от фонаря Суини переместился на мостик, я взобрался на палубу и стал осторожно пробираться по судну. Вдруг внезапный толчок едва не опрокинул меня. «Мэри-Джо» затряслась, и я увидел, что бот движется в открытое море.
Крепко сжимая винтовку, я побежал, чувствуя, что у меня подкашиваются ноги. Суини! Он почуял, что запахло жареным, и теперь…
С мостика внезапно донесся дикий хохот. Мгновенно обернувшись, я спустил курок и услышал лишь сухой, бессильный щелчок. В тот миг три пули одна за другой впились в палубу у моих ног. Я метнулся в сторону. Хохот Суини надвинулся на меня, и четвертая пуля просвистела у моей головы. Охваченный паникой, я снова и снова нажимал на курок и вдруг застыл на месте, услышав голос Суини.
— Что ж, мистер Харви, вы оказались умнее, чем я полагал. Но на сей раз, боюсь, вам уже ничто не поможет. Ваша карта бита, мистер Харви! Вы допустили непростительную ошибку, взяв винтовку Барри. Я, видите ли, из предосторожности разрядил ее: Барри — очень ненадежный молодой человек. Всякий раз, поворачиваясь к нему спиной, я чувствовал себя чрезвычайно неуютно. Так что…
Я отшвырнул бесполезное оружие — не слишком далеко, впрочем, всего на несколько футов, — и был сразу вознагражден новым выстрелом. Суини израсходовал пятую пулю. Оставалась одна…
Палуба была полна теней. Выхватив нож, я скользил по палубе, невидимый в черной оболочке гидрокостюма. Суини пустился было за мной, но затем решил вернуться за фонарем.
— «Мэри-Джо» — небольшое судно, — закричал он. — Вам все равно не спрятаться, Харви. Я найду вас. А потом доберусь и до ваших друзей. Это будет нетрудно: вот они, совсем близко.
«Озорница»! Я увидел, что она подошла к нам вплотную, и рванулся назад, но задержался на месте мгновением дольше, чем следовало. Раздался выстрел, руку обожгло болью. Я машинально согнул и разогнул пальцы — кость не задета. Нож выпал, но я не обратил на него внимания. Теперь это уже не имело никакого значения. Ярость, всепоглощающая, ослепляющая ярость сжигала меня.
Увидев, что я приближаюсь, Суини поднял фонарь и что было сил швырнул его в меня. Но фонарь только слегка оцарапал мое плечо. Упав на палубу, он разбился и скатился в открытый люк машинного отделения.
До меня донесся запах керосина, разлившегося из разбитого фонаря, потом раздался приглушенный гул — и вверх взметнулся столб огня. Я понял, какая судьба ждет теперь «Мэри-Джо». Суини закричал от бессильной злобы, но мой кулак заставил его замолчать. И мы вновь, наверное, в сотый раз, встретились лицом к лицу. Моя память навсегда сохранила сжатые кулаки Суини и узкую полоску его побелевших от ненависти губ. Он вырос передо мной весь в крови, в отсветах багрового зарева пожара, зловещий и неумолимый… И тут раздался страшный треск. Гигантский сноп искр взметнулся в небо, и у моих ног разверзлась огнедышащая бездна… Я отшатнулся и побежал к леерам, прочь из этого пекла…
