Луи Буссенар - Приключения воздухоплавателей
— Готов! Мошенник! — воскликнул безжалостный репортер.
— Похоже, что так.
— Браво, Джонни! Браво! Вы изрешетили эту паршивую собаку, как сито!
Все произошло в течение нескольких секунд, на бешеном, сметавшем противников ветру. Однако, поскольку дирижабли находились в равновесии и ветер нес их с одинаковой скоростью, оба оставались неподвижными относительно друг друга. Таким образом аэростаты пронеслись несколько сотен метров. Наконец крики стихли. Казалось, вражеским аэростатом никто не управляет. Он начал медленно подниматься, затем лег в дрейф, и его винты перестали вращаться.
— Странно, — проговорил Дикки. — Неужели вы перебили весь экипаж?
— Боюсь, что да, — ответил Жан Рено, закрыв люк и возвратив «Гатлинг» в исходное положение.
— Каким тоном вы это говорите!
— Да, боюсь, что уничтожил их.
— Если бы вы не убили их, они убили бы нас. Мы же просто защищались!
— Вы правы… Но так уж я устроен…
Продолжая разговаривать, молодые люди не спускали глаз с подбитого аэростата… Благодаря исправно работавшим винтам, «ИНСТЕНТЕЙНЬЕС» удалось приблизиться к нему на довольно близкое расстояние.
— Наша взяла! Мы победили! — закричал Дикки.
— Надо быть поосторожнее, возможно, это хитрая уловка.
— Бросьте! Во-первых, я — американец, во-вторых — сорвиголова.
— Что вы хотите сказать?
— Вместо того чтобы сидеть и выжидать, я предпочитаю действовать, идти ва-банк, как говорите вы, французы.
— В таком случае, я такой же янки, как и вы. Итак, рискнем!
— На абордаж!
— Тысяча чертей! Подождите, Дикки! — воскликнул Жан Рено, посмотрев в бинокль. — Мы здесь не одни.
Пока он наблюдал за горизонтом, Дикки, по-прежнему старательно управлявший аэростатом, сказал:
— Я забыл о погоне! Гонки с препятствиями между человеком и аэростатом! Прогулка с риском для жизни! Что нового на горизонте?
— Двенадцать аэростатов, выстроенных полукругом. Они приближаются с каждой секундой и совсем скоро будут здесь. Какой ужас!
— By Jove! Нас пока еще не поймали.
В эту минуту сильный толчок встряхнул «ИНСТЕНТЕЙНЬЕС», сбив молодых людей с ног.
— Дикки, что, черт возьми, вы сделали?
— Я пытаюсь подняться отвесно и зацепить переднюю часть кабины вражеского аэростата. На абордаж!
— Но нам же придется тащить за собой страшно тяжелый балласт!
— При подъеме он не помешает, поскольку легче «ИНСТЕНТЕЙНЬЕС».
— Хорошо, а на случай бегства?
— Когда выведен из строя один из винтов, это равносильно бегу собаки на трех лапах. Нас сразу поймают. Поэтому мы больше не будем спасаться бегством.
— Не понимаю.
— Возможно, я не совсем понятно выразился. Мы ускользнем от них, поднявшись вверх. Чувствуете, какое давление? А головокружение?
— Правильно! Через пять минут мы будем среди облаков.
— Среди девственных паров поднебесья нам удастся лучше спрятаться, чем среди самых густых кустов.
— Согласен, но почему вы все же вцепились в эти обломки?
— Очень просто: я надеюсь найти в них разгадку того, над чем мы ломаем себе голову.
ГЛАВА 2
Сумка Жана Рено. — Таинственный прибор. — Молния в гранулах. — Пленный аэростат. — Над облаками. — Двадцать градусов ниже нуля. — Подъем. — Отвесный спуск. — Ночью. — Встреча с собакой и человеком с фонарем. — Изумление. — Полная неразбериха. — Необычайное открытие.
— Вы так выразительно и точно описали наше бегство в поднебесье, дорогой Дикки! Черт возьми, настоящее вознесение!
— Еще несколько минут, и мы окажемся среди облаков…
— Избавимся хотя бы на время от преследующих нас псов.
— Иначе говоря, от аэростатов, которые несутся с огромной скоростью благодаря исправно работающим винтам. Вы любите употреблять метафоры. Лично мне больше понравился бы фунт ростбифа с пинтой[76] пива.
— Вы, оказывается, гурман!
— Да, гурман, и, кстати, любознательный.
— Кстати?
— Мне не дает покоя один вопрос. Я задавал его вам раз десять или двадцать, но так и не получил ответа. Странное дело, как только возникал подходящий случай спросить вас, что-то обязательно мешало, и я откладывал наш разговор в долгий ящик.
— Так спрашивайте!
— Для чего, черт возьми, вам кожаная сумка с никелированными застежками, которую вы всегда носите с собой, никогда не открываете и бережете как зеницу ока? Если мой вопрос слишком нескромен, так и скажите, и мы раз и навсегда оставим эту тему.
— Нет, Дикки, в вашем вопросе нет ничего бестактного. В этой маленькой сумке, удобной настолько, что кажется слившейся со мной, содержится все мое состояние. Что же касается остального багажа, то он остался у хозяина гостиницы, которому я не смог заплатить. Бог с ним! Итак, прежде всего, в сумке лежит зубная щетка.
— Оказывается, вы — опытный путешественник! С зубной щеткой и парой воротничков можно объехать вокруг света.
— Кроме зубной щетки, там еще находятся два воротничка.
— Одолжите мне один, когда мы снова окажемся в обществе.
— Я вам его подарю.
— Благодарю вас, о, благороднейший из друзей!
Между тем Жан Рено неторопливо открыл сумку и достал из нее продолговатую коробочку.
— У меня в сумке лежит еще и это.
Коробочка содержала тщательно завернутый в вату никелированный прибор странной формы. Он походил на миниатюрный граммофон размером от двенадцати до пятнадцати сантиметров. Это ювелирное изделие имело крошечный рупор с маленьким диаметром раструба, под которым блестело такое же крошечное, не больше пятифранковой монеты, металлическое зеркальце. Жан Рено нажал на скрытую пружину, и зеркало завертелось с головокружительной быстротой. Затем он нажал на другую пружину — зеркало перестало вращаться, и из рупора донесся низкий продолжительный звук, похожий на дрожание струны виолончели.
— Какое чудо! — воскликнул заинтересованный репортер, в то же время не отрываясь от управления дирижаблем. — Что это? Для чего предназначено?
— У моего прибора пока только рабочее название. Оно слишком длинное и сложное, но зато прекрасно объясняет его назначение. Я называю свое изобретение гелиофонодинамиком.
— Так вы изобретатель?
— Да.
— Естественно, это открытие относится к разряду выдающихся, поскольку его автор — вы, my dear Johnny.
— Если бы мой прибор оказался в руках нечестного человека, последствия были бы ужасны. Говоря откровенно, это могло бы обернуться катастрофой. Что же касается меня, то я использую его на благо человечества. Теперь в случае моей смерти вы станете единственным, кто знает тайну этого изобретения. Вы даже не можете представить, что я имею в виду. Нет, не пытайтесь угадать. Речь идет о всемогуществе! Как в плохом, так и в хорошем смысле этого слова. Выбор должен сделать человек.
