Александр Бруссуев - In vinas veritas
— По пятнадцать фунтов, если несколько, — легко ответил Алекс.
— Для начала десять блоков устроит?
— Двадцать, — закивал головой ныряльщик, — сейчас достану лавы.
Я с интересом уставился на него: откуда же он вытащит деньги, если весь затянут резиной? Но Скотина был хитрой скотиной: отработанным жестом он залез к себе за отворот и выудил целлофановый пакет с наличностью.
— Вот триста. Если хочешь — пересчитай.
— Верю, верю. Погоди, сейчас принесу, — я перехватил банкноты, трясущейся рукой запихал их в карман и горным козлом заскакал по трапу. В след мне донеслось:
— Прошу только в какой-нибудь пакет уложить — не тащить же их в охапке через всю верфь!
Когда Алекс Скотт с мусорным мешком на плече отправился восвояси, я, ликующий, побежал проведать Сашу. На радостях даже забыл, что у них там религиозные разговоры в самом разгаре.
Вбежал в каюту как раз вовремя: старпом разливал по рюмкам уже изрядно початую бутылку водки. Закуска, как обычно, изобиловала: три печенья и банка майонеза. Значит, меня здесь ждали, раз еда на троих.
Миссионер посмотрел на меня блестящими глазами и расплылся в улыбке. На сей раз она ему удалась гораздо лучше.
— А, это ты! — обрадовался Саша. — А я уже было собрался послать за тобой — где это ты запропастился?
— Саша, я один коробок сигар продал! — возбужденно зашептал я. — По пятнадцать фунтов за унцию!
Старпом почесал за ухом, достал еще одну стопку и наполнил ее.
— Кому?
— Приходил Скотина, ну, тот самый, что в коридор к нам нырял, сам спросил.
— Ну, все, значит, штраф за нелегальный сбыт сигарет почти сто пятьдесят фунтов за блок. Ты ему доверяешь? — спросил он меня, и сам же ответил. — Да и пес с ним. Авось пронесет: все равно эти сигары были приготовлены на продажу. Деньги хоть дал?
— Дал, дал, надо их куда-нибудь припрятать у судна: вдруг они меченные?
— А вот это уже называется паранойей. Сняв голову, по волосам не плачут.
— За здоровьи, — подал, вдруг, реплику миссионер, уставший держать рюмку.
— За успех, — подтвердил я, хватаясь за свою емкость.
— За мир во всем мире, — согласился старпом.
Мы стали закусывать деликатным посасыванием смоченной в майонезе печеньки (каждый — своей), а Саша, ожидая своей очереди к банке, скривившись, прошелестел:
— Этак, мы отсюда в портянках от Версаччи уедем.
26
В это же самое время по дождливому Фалмуту разъезжали несколько машин, в которых флегматичные и равнодушные люди рисовали, где, какое дерево произрастает, какова его крона, как тянутся линии электропередач, фиксировали наличие и глубину устоявшихся и вероятных луж. Другие люди, покопавшись в Интернете, разворачивали подробную геодезическую карту города, сопоставляли годовые розы ветров. Третьи люди, возбужденно переговариваясь между собой, выверяли положение звезд и планет на ближайшие полгода. Четвертые — пересчитывали деньги и распределяли их между занятыми в творческом поиске коллективам. Пятый человек лениво просматривал поступающие доклады, курил дорогие сигары и пил коллекционные вина. Еще он изображал наставника и учителя для своих довольно-таки многочисленных последователей, в совершенстве владея замысловатой техникой левитации, продолжительного бездыханного состояния и прочими изящными штучками.
И только шестой, наконец, владел всей необходимой информацией, чтобы отдать приказ для завершающей стадии некой операции, суть которой была скрыта почти для всех. За исключением, разве что живого пророка, почти бога, как его величали почитатели. Да и то лишь в общих чертах. Вот этому влиятельному во всех отношениях гуру и был сделан звонок.
Трубку тот поднял сразу, потому как с первой и последней трелью звонка догадался, кто ему звонит. Как — никак обладал настоящим чутьем — без подобных качеств трудно повести за собой народ, заставляя их безоговорочно доверять себе.
— Слушаю, — твердо, но с оттенком подчинения, сказал он.
— Что нового на музыкальном Олимпе? — прозвучал равнодушный голос.
«Гад!» — подумал пророк и сразу испугался. Надо было что-то ответить, и он ляпнул невпопад:
— Видел тут недавно интервью этого канадца, как его там? Брайана Адамса. Бедняга, сломал себе руку.
— Правда? — донеслось до его слуха. — Ну, тогда подъезжай, поговорим.
Гуру, собрался уже положить трубку, как из нее на уровне слышимости донеслось: «Гады — это змеи» и затем гудки отбоя.
Да, незадача. Про этого канадского гитариста надо было сказать позднее, гораздо позднее. Хозяин стал совсем строг, так легко и в немилость впасть. И подумал крамольно совсем не вовремя, пес его знает, что теперь говорить в оправдание. Но какой мастер, если и не умеет читать мысли, но заставляет тебя слышать то, чего тебе говорит твой страх! Такому сто лет учись — не научишься. Надо ехать к камням, дело срочное, раз вызвал.
Он хлопнул в ладоши. Что поделаешь — привычка, еще со времен службы на подводной лодке, так вызывать слуг.
Появилась жирная тетя в желтом сари. Вопросительно посмотрела на своего босса.
— Машину мне немедленно, — сказал он и подумал неприязненно: «Еще бы на лбу мишень нарисовала, дура!»
До Стоунхенджа добрался быстро, отпустил транспорт и с обычной предосторожностью стал приближаться к вероятному месту встречи. Он чувствовал присутствие своего визави, но увидеть не мог, да и не пытался, впрочем.
— Пришлось вызвать тебя раньше, — еле слышно прошелестел голос откуда-то сбоку, и сумрак обозначил фигуру, неподвижно замершую в нескольких шагах.
— Всегда готов, господин — привычно ответил «почти пророк».
— Обстоятельства изменились. Можно сказать, в сторону удачного разрешения дела. Выбор сделан.
— Куда направить все силы для детальной подготовки?
Последовала пауза, будто собеседнику прорицателя и чудотворца тяжело было произнести слово, по причине того, что оно могло донестись до чьего-то слуха. Наконец, он прошипел:
— Фалмут.
Проповедник повел плечами, словно избавляясь от тяжести, и ответил:
— У меня есть неделя?
— Все должно быть готово к десятому мая.
— Времени достаточно. Лично проконтролирую каждую мелочь.
— Конечно, проконтролируешь, — без тени эмоции ответил собеседник. — Такого промаха, как с принцессой, повториться не может.
Гуру моментально вспомнил о недавнем телефонном разговоре, приятным которого назвать нельзя было ни с какими натяжками, моментально вспотел под своим полуторатысачфунтовым костюмом от Гуччи.
— На этот раз будут учтены все мелочи. Лучшие психологи и аналитики дадут полный расклад любых вероятностей.
