Виктор Егоров - Приключения 1969
Время приближалось к шести. Лена пристально всматривалась в окно.
Надя стояла за ее спиной, хмуро прищурив глаза.
— Он, наверное, с нами игру ведет! А как ты думаешь с ним говорить? Опять вокруг да около?
— Нет, скажем ему все прямо. — И вдруг в ужасе отпрянула от окна. — Полицейская машина!..
Надя бросилась к тумбочке, прикрытой вышитой салфеткой, и остановилась. Нет, ни от рации, ни от батарей уже избавиться невозможно.
Лена встала у стенки, рядом с окном, за которым нарастал гул автомобильного мотора. Краем глаза она видела, как черная тюремная машина медленно подъезжала к дому. Вот она поравнялась с воротами. Остановилась. Распахнулась задняя дверь. Из нее выскочили трое эсэсовцев и бегом бросились в ворота.
— Ну, все, — она спокойно подошла к кровати и присела на край, словно на минутку. Надя подкралась к двери и зачем-то повернула в замке ключ. Потом отступила на два шага и замерла, прислушиваясь.
За стеной плакала девочка, доносился стук посуды. На улице под окном громко спорили две старухи. Но шагов на лестнице не слышно. Наверное, эсэсовцы еще на дворе — выясняют, где находится нужная им квартира…
И вдруг снова зашумел мотор. Не сговариваясь, девушки одновременно бросились к окну.
Эсэсовцы были возле машины. Они закидывали в кузов тюки с кожаными ремнями и полевыми сумками. Вот забросили последний тюк, залезли в машину и громко хлопнули дверцей. Нетерпеливый шофер рванул с места, и машина на большой скорости свернула за ближайший угол.
— Мамочка, родненькая!.. — прошептала Надя и, как-то сразу обмякнув, обняла Лену.
Они прождали Мишу до комендантского часа.
— Обманул он тебя, — сказала Надя. — Жалкая душонка. А говорила — надежный парень.
— Я не говорила — надежный, я сказала — неплохой!
— Ну, в нашем понимании это одно и то же. Пора тебе уже лучше разбираться в людях…
Лена молчала. Вторая ошибка за короткое время!.. Надя права, нельзя верить каждому, кто раскрывает перед тобой свою душу. На поверку все драматические истории оказываются насквозь фальшивыми.
На другое утро они с Мишей случайно встретились у входа в порт. Лена заметила, что за эти сутки он как-то осунулся.
Когда, предъявив часовому пропуска, они вместе прошли на территорию порта, Миша виновато спросил:
— Сердишься?
— Нет, не сержусь, — ответила Лена как можно спокойнее, — каждый поступает, как ему лучше.
— Ты ведь меня ждала?
— Ждала, но недолго. Была уверена, что не придешь.
Он виновато поглядел на нее.
— Знаешь, я просто еще не достал костюма.
— Конечно, это очень трудно.
— Ты смеешься надо мной?
— Нет, серьезно.
— Мне обещали сегодня…
Они прошли еще несколько шагов и остановились. Сегодня она работает в управлении, а ему надо торопиться к амбарным весам.
— Так я приду. Можно? — спросил Миша. — Ты меня будешь ждать?
— Немного подожду. У меня вечер занят.
Весь день Лена разносила срочные пакеты. Управление словно лихорадило. Напротив морского вокзала стояли двенадцать прибывших ночью военных катеров. Они конвоировали семь немецких барж, загруженных бочками с горючим. Еще два танкера пришвартовались к причалам. Их уже разгружали. Горючее из танкеров перекачивали в железнодорожные цистерны, а бочки грузили на платформы.
Днем на рейде встали еще два больших транспорта. Было похоже на то, что готовится крупная операция.
Запечатанные конверты жгли Лене руки. Вот бы открыть хоть один, чтобы заглянуть в тайну развивающихся событий.
Такого большого количества кораблей и транспортов в порту одновременно еще никогда не стояло. И Лене надо было все тщательно рассмотреть и запомнить. Этот день был для нее очень ответственным. Необходимо также разведать, куда пойдут железнодорожные эшелоны…
Да, без своего человека на железной дороге никак не обойтись.
Успела домой как раз к сеансу. У Нади были плохие новости. Забирают на трудовую повинность, так как она нигде не работает. Денег же для того, чтобы откупиться, уже нет.
— Вот что, — решила Лена, — давай передадим сегодня две радиограммы. Одну о том, что я узнала в порту. А другую о наших трудностях. Так прямо и сообщим, что у нас нет денег.
— Телеграфным переводом, — усмехнулась Надя.
— Быстрее! Скоро придет Миша. Мне кажется, вчера с ним что-то случилось. Какой-то он сегодня был угнетенный, и глаза грустные.
— Тебе бы стихи писать.
Девушки помолчали.
— Ну ладно! Пора приниматься за дело, считанные минуты остались.
После сеанса девушки сразу же убрали аппаратуру, навели в комнате порядок и стали ждать гостя.
Надя была по-прежнему настроена скептически.
— Придет, — уверяла ее Лена. — Ты еще в него влюбишься. И тогда я буду ожидать тебя по вечерам.
— Можешь не беспокоиться, со мной этого не случится, — отрезала Надя.
— Ну, уже без пяти шесть, — взглянула она на часы. — Смотри в окно: не идет?
Лена подошла к окну.
— Так и знала! — крикнула Надя.
Но тут Лена повернула к Наде торжествующее лицо:
— Как раз и ошиблась! Вон он идет. И сверток у него под мышкой.
Надю вдруг обуяла жажда деятельности. Она решила расставить стулья так, чтобы Миша оказался зажатым с двух сторон.
— Я сяду на кровать, а ты за стол, — говорила она. — А вот этот стул, в центре, будет для него.
В дверь негромко постучали. Надя тут же опрометью прыгнула на кровать, прижалась к стене и поджала под себя ноги.
— Войдите, — сказала она, не отрывая взгляда от дверей.
Миша вошел, держа в руках большой сверток в плотной бумаге. Переступив через порог, он остановился с выражением озадаченности. Где же мужчина?
— Вот костюм, — сухо сказал он и протянул Лене сверток. — К сожалению, достал только пятьдесят второй размер. Наверно, придется перешивать.
— Ничего, Мишенька, проходи, садись. Познакомься, это моя подруга Надя. Она немного прихворнула.
Миша сдержанно улыбнулся и осторожно присел на предназначенный ему стул. В его движениях чувствовалась напряженность. То, что в результате Надиной предусмотрительности дверь оказалась у него за спиной, его явно беспокоило. Посидев немного, он поставил свой скрипучий стул боком, и теперь Надя, к ее неудовольствию, оказалась у него за спиной.
— Ну как, быстро нас нашел? — спросила Лена, словно заводила светский разговор.
— Да, я ведь город хорошо знаю!
Наступило неловкое молчание. Миша потирал руки и время от времени бросал тревожные взгляды на дверь, точно ожидал, что кто-то сейчас войдет.
