Иван Коновалов - Сержант и капитан
Сергей Борисович задумчиво протянул:
— Итак, ты думаешь, что среди нас крыса.
От его бешенства не осталось и следа. Бизнесмен трезвого расчета прикидывал варианты. Но теперь закипать начал невыспавшийся Никита Корнилов:
— Сколько можно об этом говорить. Давайте лучше делать выводы.
— Давай.
— О том, что о квартире на Беговой знал ограниченный круг лиц, уже говорилось.
— Так.
— Мишенью был я. Это тоже понятно.
— Ну, так.
— Мишенью я стал после того, как получил офицерскую тетрадь.
— Верно.
— Вывод — напали те, кому нужна эта тетрадь. Причем нужна настолько, что они готовы развернуть настоящую войну. Вывод второй — у них есть деньги на эту войну. И эти деньги дает им очень богатый человек. А я пока знаю только двух — вас, — Никита упер указательный палец в шефа, — и американца с русской фамилией Балашофф. Хотя не исключен и третий человек или корпорация. Отбрасываем вас. Остается Балашофф. Если он прислал стрелков, значит, у него в вашей конторе имеется крот.
— Не буду спорить. Но ведь я никому ничего не говорил. Даже если крыса существует, откуда она узнала? Впрочем, это неважно. Стрелков послал Балашофф, больше некому. Захватим этого американца, и дело с концом. Он нам все выложит в лучшем виде. И крысу сдаст, — Сергей Борисович удовлетворенно потер руки.
Никита возразил:
— Нет. Вы хотите развязать войну, не зная реальных сил противника. У него есть чем ответить. И потом, что-то тут не так. Во-первых, у американца была возможность разобраться со мной и до этого и гораздо меньшей кровью. Во-вторых, он сам позвонил мне, встретился, попытался договориться. Вел он себя, надо сказать, достаточно миролюбиво. Нет, что-то тут не так. Может, у Руслана были проблемы, о которых вы не знали, и этой ночью мишенью был он, а не я?
Сергей Борисович нахмурился.
— Такой вариант тоже отбрасывать нельзя. Этот бывший боевик нажил кучу врагов. Но слишком уж много совпадений. Что ты предлагаешь?
— Для начала встречусь с мистером Балашоффым еще раз. И напрямую спрошу о его причастности к ночному нападению. Посмотрю на его реакцию.
Позднеев-старший встал и снова хлопнул по столу обеими руками, подводя итог разговору:
— Решили. Встреться с американцем, потолкуй с ним поплотнее. Дело беру под личный контроль. К тебе приставляю охрану. Два человека постоянно будут при тебе. Не думай, что ты такой ценный сотрудник. Просто первая кровь пролилась, а за ней другой не долго. Я понимаю, что меня втянули в совершенно ненужное мне дерьмо, но оставить это так нельзя. Теперь на тебе и расследование убийства. Ну а я помогу, чем смогу. Все. Поговорили. Сиди здесь. Пришлю тебе твоих конвоиров. И смени sim-карту в мобильном, если ты уже под колпаком.
Позднеев-старший, восхищенный своим логическим раскладом, встал и вышел. В кабинет тут же ворвался его сын. Митя рвал и метал:
— Ты что наделал! Ты нашу фирму подставил! Приперся тут со своими идеалами не убиенными. А из-за тебя погибли люди. Ты это понимаешь?
За год войны он разучился сдерживать свои естественные порывы и привык, слыша высказывания, которые ему казались оскорбительными, бить по морде, особенно по наглой сытой морде. Митина морда в этот момент показалась ему если не сытой, то, по крайней мере, наглой. Или наоборот. Но он сдержался с огромным трудом:
— Митя, вали отсюда по-хорошему. Все равно, твой папа будет все решать. Встретимся позже и простим друг другу взаимные оскорбительные наезды. Поверь, я как твой друг говорю. Если хочешь, расскажу неизвестные тебе подробности.
— Ты мне проще скажи. Этот дневник еще не продал, или ты нам всем морочишь голову? — Митя опасливо все еще стоял у дверей, оценивая реакцию Никиты на его слишком смелую речь.
Никита вместо ответа достал из кармана ключ:
— Посмотри внимательно, Митя, на этот золотой ключик. Он запирает ячейку на железнодорожном вокзале, в которой спрятан дневник капитана Корнилова. С некоторых пор я не могу носить этот дневник с собой, поскольку все те, кто хотят его прочитать, одновременно хотят меня убить. Я не могу никому его показывать, не могу хранить его у себя дома, поскольку дома у меня уже нет. Ключик постоянно со мной. Единственный человек, кроме меня, кто об этом знает, это ты. Не хочу тебе ничего доказывать, Митя, у тебя только один выход — поверить мне.
Никита понял, что потерял одного из немногих друзей, но приобрел союзника по необходимости. Митя ушел. Только штукатурка после очередного хлопка дверью продолжала осыпаться. Сегодня, явно, не день этой двери.
Если сейчас позвонит Даша и скажет, что выходит замуж, и предложит вечную дружбу, он сразу потеряет и любимую. Это будет логично. Никита посмотрел на телефонный аппарат, но тот молчал.
Никита пожалел, что не взял во время встречи на всякий случай координаты мистера Балашоффа. Впрочем, выяснить это будет не трудно, если ночное нападение не его рук дело. Если же он к нему причастен, наверняка постарается временно затаиться где-нибудь у московских друзей. А если нет, тогда его будет легко найти в шикарном отеле. Но лучше проверить все отели вплоть до общежитий. Если дела у
Балашоффа в Америке не блестящи, он может выбрать любой отель.
Размышления Никиты прервала уже в который раз открывшаяся дверь. Прибыли два помощника — телохранителя от Позднеева-старшего. Встали, не сказав ни слова, напротив и сложили руки в замок пониже пояса в ожидании приказаний. Коротко стриженые, крупнолицые, ростом чуть выше среднего, плечи буграми, кулаки величиной с кокосовый орех. Выражение на лицах непонятное, то ли недружелюбное, то ли глупое, то ли безразличное. Но точно агрессивное. Оба по-боксерски раскачивались на носках в одинаковом еле заметном ритме.
— Вы что, братья? — оглядев своих помощников с ног до головы, спросил Никита.
— Почему братья? Мы из одного города. В одну школу ходили, — пробасил тот, что, показался Никите наиболее смышленым.
— Понятно. Зовут как?
— Меня Леха, его Петруха, — подал голос второй. Изложение этой информации было ему доступно, но с небольшим усилием. Он немного морщился, однако старался изо всех сил.
— Отлично, Леха с Петрухой, меня вы уже знаете. Уверен, шеф вам сказал. Вот и познакомились.
— Ага, — весело подтвердил смышленый Петруха. — Что надо делать, начальник?
— Слушать меня.
— Понял, базаров нет.
— И стараться говорить на классическом русском языке без новомодных примесей.
— А? — они напряглись.
— Бакланьте по-цивильному, а не по-пацански.
— А-а-а, — понимающе протянул Леха.
Никита велел им для начала поручить информационно-аналитическому отделу компании найти временное место жительства американца. Земляки-одноклассники столкнулись в дверном проеме, ринувшись исполнять указание. Похвальное рвение. Петруха пропустил, недружелюбно сопя, Леху вперед. «Он точно более смышленый и чуть менее конфликтный, — заключил Никита. — А в целом, парни нормальные, могло быть и хуже. Видимо, Сергей Борисович постарался подобрать лучших».
