Ю. Попков - Искатель. 1963. Выпуск №3
— Он-то не отгадает, — рискнул высказаться Хохдрук. — Земиколон звезд с неба не хватает.
— Дело в том… — перебил Дорн. — Он мне сказал… Ему кажется, что так осуществляется некая угроза. Впрочем, это не относится к делу. Гораздо проще предположить, что он действительно спятил. Господин Хохдрук, вам поручается выяснить это на месте. Правда, — вспомнил вдруг Дорн, — там сейчас находится наш дорогой Дрилленхенгст, но у него другие, более важные дела… Продолжаем совещание. Итак, я резюмирую…»
ГЛАВА X,
На берегу речки, протекавшей через Дункельвинкель — город, в котором обитал со своим семейством г-н Земиколон, подвергавшийся неслыханному искушению, — сидело трое мальчишек: веснушчатый Карл-Мария Земиколон и его закадычные друзья — Петер и Франц. Мальчишки удили рыбу. Точнее сказать, у каждого из них в руках была удочка, а к удочкам были прицеплены лесы. Лесы были заброшены в реку. И только сами мальчишки знали, что ни на одной лесе не было ни крючка, ни наживки.
— Отличную уловку я придумал! — воскликнул Карл-Мария. — Пусть все думают, что мы удим, а мы в это время…
Тсс!.. — сказал Франц. — Не следует лишний раз говорить вслух о нашей тайне. Лучше расскажи, что произошло за эти дни.
— Но вы должны еще раз поклясться, что никогда и никому… — потребовал Карл-Мария.
— Мы уже клялись, — ответил Петер. — Первый раз, когда…
— Помню, — сказал Карл-Мария. — Не нужно напоминать об этом вслух.
— Второй раз, когда…
— И об этом я тоже не забыл. Но сегодняшний раз — наиважнейший.
— Ну, что же, — меланхолически согласился Петер, — я готов поклясться. Клянусь! — он поднял два пальца.
— Клянусь! — Франц тоже поднял два пальца.
Мальчишки сблизили головы и приготовились слушать. Но в этот момент на мосту почти рядом с ними остановился дальний автобус. Из автобуса вышел человек высокого роста в сером плаще, с небольшим чемоданчиком в руках.
Он окликнул ребят резким металлическим голосом:
— А ну-ка, сюда!.. И поживее! Марш! Марш!
Карл-Мария, самый решительный, подошел к приезжему, но все-таки остановился в нескольких шагах от него, готовый тут же дать тягу.
— Чем могу служить? — спросил он, гордясь, что без запинки произносит такую взрослую фразу. Ведь так спрашивал отец, когда в магазин входили покупатели,
— Как пройти в гостиницу «Старая кружка»? — спросил приезжий.
Мальчик начал было объяснять.
— Может быть, проводить вас? — услужливо предложил он.
— Не нужно! Понял. Найду сам, — ответил приезжий и удалился в указанном направлении.
Карл-Мария вернулся к друзьям.
— Так слушайте. Я вытащил из папки отца письмо «Отчаянных ребят», — сказал Карл-Мария.
В этот момент на шоссе остановилась малолитражка. Человек, сидевший за рулем, приоткрыл дверцу и крикнул ребятам:
— Живо! Ко мне!
На этот раз они подбежали втроем. Сидевший за рулем — он был в сером плаще — отрывисто спросил:
— Гостиница «Старая кружка». Как проехать?
Мальчишки объяснили и вернулись к своим удочкам. Карл-
Мария Земиколон-младший проворчал:
— И поговорить не дадут. Далась им «Старая кружка». Значит, так. Я вытащил из папки отца письмо «Отчаянных ребят». Вместо него я вложил в папку…
Он нагнулся и прошептал ребятам что-то на ухо.
— Да ну! — закричали они.
— Вот видите, не зря вы клялись.
— Что ж теперь будет? — спросил Петер.
— Как это к тебе попало? — спросил Франц.
— Старик, — ответил Карл-Мария, — с которым мы меняемся марками, поручил мне отнести письмо на почгу, но позабыл его запечатать. Полдороги я говорил себе: и не подумаю посмотреть, что там написано. Потом я сказал: взгляну одним глазом. А перед самой почтой свернул в сторону, вынул листок и прочитал…
Карл-Мария Земиколон-младший не успел сказать, что именно он прочитал в доверенном ему письме. На шоссе остановился мотоцикл. Мотоциклист окликнул ребят. Они, не дожидаясь его вопроса, закричали хором:
— Гостиница «Старая кружка»?
— Точно так! — ответил тот, отряхивая пыль со своего серого плаща…
Ребята объяснили ему дорогу и вернулись к удочкам и прерванному рассказу младшего Земиколона.
— Ну и что?
— …я списал прочитанное и копию того, что прочитал, решил подсунуть папе.
— А письмо старика ты отправил?
— Отправил.
— Представляю себе, какая заварится каша! А может, там все написано неверно?
— Неважно, что неверно. Важно, что это теперь у отца. Теперь и начнется самое интересное, — сказал младший Земиколон. — Вы только представьте себе…
Но Петер и Франц снова отвлеклись. На шоссе остановилась еще одна машина. Люди, сидевшие в ней, даже не стали подзывать ребят к себе. Они просто крикнули:
— К «Старой кружке» как проехать?
Объяснив дорогу, мальчишки переглянулись.
— Что там происходит, хотел бы я знать, — сказал Франц,
— А что там может происходить! — протянул Земиколон-младший.
Он был недоволен. Приезжие, словно сговорившись, спрашивали дорогу к «Старой кружке», отвлекли внимание от его рассказа. Но Карл-Мария не любил выпускать инициативу из своих рук.
— Мы должны выработать план действий, — сказал он.
— А может, лучше сбегаем пока к «Старой кружке» и посмотрим, что там происходит? — предложил Петер.
— Бегите, — сказал Карл-Мария, — я не пойду. Чего я там не видел! У нас есть дела поважнее.
Но все-таки, хотя обида была велика, он пошел за друзьями. А идти, пожалуй, действительно стоило. Долго еще потом гадали мальчишки, почему в субботу на дверях ресторана гостиницы «Старая кружка» висит объявление «Сегодня закрыто», а через окно видно, что на вешалке гардеробной висит не меньше полусотни одинаковых серых плащей и в дверях кухни то и дело мелькают кельнеры с подносами, заставленными тарелками. Но их все равно не пустили бы внутрь, и они не могли бы поэтому увидеть, как люди, прибывшие в гостиницу, вскакивают и вытягиваются при появлении человека, которого в издательстве «Цербер» знают как отставного полковника Дрилленхенгста, начальника отдела «ЯОТ».
ГЛАВА XI,
Лизьхен Трумпф, как уже, очевидно, догадался читатель, и была той умеренно полной блондинкой 22 лет и 156 сантиметров роста, которая, разочаровавшись в прежних исканиях, дала объявление в газету. Что делать! Ей было, конечно, жаль после трехлетней помолвки отказываться от доктора Абердоха, но еще больше ей было жаль себя. Стать женой корректора? Такая перспектива ей не улыбалась. Докторский титул без денег и положения, которые соответствовали бы этому титулу, — ну, какая же это перспектива? «Каждый сам кует свое счастье», — любила повторять фрейлейн Трумпф старинное изречение. И первый удар по этой наковальне она нанесла, дав объявление а газету. «Играть следует честно», — столь же охотно повторяла фрейлейн Трумпф фразу из кинобоевика «Жизнь на ринге». Поэтому она напрямик сказала Абердоху, что отреклась от него, и, покуда отвергнутый жених переживал ее коварство, Лизьхен пожинала первые плоды своего смелого шага. Нельзя сказать, чтобы они были обильны. Ответов было не очень-то много. Грубые материалисты ставили предварительный вопрос о приданом. Идеалисты умалчивали о приданом, но просили прислать карточку в полный рост, гарантируя строжайшее соблюдение тайеы. Лишь один ни о чем не спрашивал и ничего не просил. Он напирал лишь на то, что тоже любит музыку, природу. Ему-то Лизьхен назначила свидание. Претендент должен был появиться ровно в двенадцать. Он предложил встретиться не в Бирштадте, а в Дункельвинкеле, благо до него можно за час доехать на автобусе. Лизьхен узнает его по серому платочку в кармане спортивного пиджака и букетику гвоздик, который он будет держать в левой руке.
