Гай Север - Тяжелые деньги
— Какая-то любовь у тебя... Такие, блин, испытания — страшно подумать. Одна надежда, что принцесса оценит. Вообще просто. Я не понимаю, у тебя что, в голове железо? Ведь он не обчитан! Чтобы на ювелиров охотиться! Почему он вдруг к тебе прицепился? Признавайся! У тебя в голове железо! Но это не страшно, все лучше опилок.
— Слушай, Талле... В голове нет, но в ноге...
— То есть?! — Таллео замер с поднятым жезлом. — Не понял!
— В ноге. Железка.
— Какая железка?!
— Специальная, — Каппа уже почти плакал. — В коленке.
— Откуда?!
— От доктора.
— Резал ногу и забыл железку?!
— Нет. Специально.
— Специально забыл?!
— Нет. Вместо кости.
Таллео опустил фонарь и потер переносицу.
— Вообще просто. И как же так получилось?
— В прошлом году. У нас там пожар был. Мы почти на углу, а там за углом сразу стекольщик.
— Это который вазы такие пузатые дует? Дорогие страшно? Ну, знаю я этот пожар, и что?
— Так у него там девчонка жила. Сирота, от каких-то дальних родственников осталась.
— Ну?
— Ну, я как только услышал — орут: «Глинный горит!» — сразу туда. Она такая девчонка ловкая, мы с ней уже полтора года дружим.
— А сколько ей?
— Скоро шесть.
— Ну? Хватит тянуть! Ну?
— Ну, прибегаю, смотрю. Суета, ужас какой-то. Все носятся, дергаются, визжат. Смотрю, Глинный со своими стоит, на огонь смотрит. Малой нет! Подбегаю — где?! Смотрят на меня, как вчера родились. Я в дом, сразу наверх, к ней в комнату. Нашел с первого раза, она в угол забилась, а в комнате уже дым коромыслом. Смотрит на меня вот такими глазищами! Блин. В общем, хватаю, выбегаю, вокруг все горит, уже места нет. Ну а я и дурак. Нет чтобы на черную лестницу и во двор, так думаю — там дальше бежать. Быстрее будет снова на улицу. На лестнице вроде бы все нормально, только половина дома уже обвалилась, со всех сторон всякие штуки торчат страшные. Пока бежал, коленкой как треснусь об какую-то гадость, ужас какой-то. Чуть не умер.
— И что? Хватит тянуть!
— Ну, сначала вроде бы ничего. Крови было немного, затянулось вроде бы быстро. У нас очень хорошая мазь от ожогов, то и дело ведь обжигаешься, знаешь.
— Каппа, ты неграмотный идиот. Причем здесь ожог, если ногу сломал?
— Но я ведь об горящую деревяшку!
— Каппа, ты неграмотный идиот! Ну?
— Ну, потом вспухло и засочилось. И заболело, как не знаю...
— Как сволочь, я знаю. Ну?
— Ну, моя хозяйка испугалась, отвела к доктору, Эйкке. Который через два квартала. От Южной площади получается три. Не знаешь?
— Нет, вроде не слышал. Я Каппа, докторов сторонюсь с детства. Поэтому до сих пор жив-здоров, и с голоду не умираю. Доктора — они, знаешь, могут творить чудеса. Было бы целое волшебство, только людей не хватает.
— А если что-нибудь заболит?
— Что, например?
— Ну, не знаю... Горло?
— А почему оно должно заболеть?
— Ну... А если, например, треснет как-нибудь напряжением?
— Каппа, хватит бесить! — Таллео даже притопнул. — Есть такая штука — техника безопасности. Я тебе про нее уже говорил. Штука замечательная, можешь поверить. Никаких тебе докторов, соблюдай только.
— Ну а если пожар? Какая тут техника безопасности?
— Как раз самая страшная! Нет чтобы на черную лестницу и во двор! Почему ты по черной лестнице не побежал?
— Я же говорю, я думал...
— Не умеешь думать — не думай! — Таллео снова притопнул. — Мыслитель, блин. Лучше бы люди вообще не думали, честное слово. Жили бы, горя не знали. Это, по-твоему, просто так — взял да подумал? Думать нужно уметь больше всего! Ну?
— Ну, доктор сказал, у меня отломался кусочек кости и болтается. Причем в таком месте, что можно стать просто калекой.
— И он, значит, вставил туда железку?
— Ну да. Вместо кусочка. Причем, я так понял, волшебную.
— Разумеется, ха. С обычной ты бы давно скончался в мучениях. Я читал про такие железки. Это голубая платина, только еще и очищенная, под берилловой лампой. Да что за примером ходить, вот Тлерргэ с Оранжевой улицы. Он делает такие железки, и твой доктор, наверно, как раз у него и берет. Ну и дела... — Таллео хмыкнул и покачал головой. — Ну а девчонка где?
— У нас живет, где же еще. Я ее никому не отдам! И вообще, мы с Ветой ее решили удочерить. Она такая хорошая!
Таллео долго не отвечал.
— Да, это тяжелый случай. Ты, Каппа, просто спаситель девичьих душ какой-то. Блин. Теперь ясно, почему тут за тобой такая охота. Почему тебя по стенке чуть не размазало, почему ты по затылку вдруг получил. Вот, Каппа, тебе хороший урок. В следующий раз крепко подумай, прежде чем спасать кому-нибудь душу. Чтобы по затылку потом не получать всякий раз. И почему ты раньше мне не сказал, дубина?
— Откуда я знал? И ты не спрашивал.
— Интересное дело! О чем я тебя должен был спрашивать? Откуда я вообще мог знать, что ты такой, блин, убогий? У тебя на лбу не написано.
— Сам дурак! — разозлился Каппа. — Ты ведь специалист? Ты ведь знаешь свое-то дело? Ты ведь знаешь, какой каверзы можно тут ждать, вообще? — он неуклюже уселся и съежился. — Ты ведь знаешь, что эти сволочи, — он покосился на тяжелый стержень, мрачно мерцавший над головой, — примагничиваются! Мог ведь сначала узнать, что к чему.
— Каппа, заткнись, — озабоченно отмахнулся Таллео. — Твои претензии необоснованны. Откуда я знал, что ты такой, блин, убогий. Надо решить, что делать с этой железкой.
— Слушай, а почему тогда бьет в голову? А не в колено.
— Потому что как молния. Голова выше. Ляг, задери ноги, получишь по пяткам. Тоже, кстати, приятного мало.
Таллео уселся к стене, обхватил голову руками и задумался. Жезл спокойно мерцал багровым.
— Обчитать как-нибудь? — безнадежно отозвался Каппа.
— Не тот случай. Так... Так... Если это голубая платина... — Таллео наклонился к мешку. — Блин, какой же я идиот. Связался с тобой. Ладно, ладно... Тебе опять повезло.
— Придумал? Ай! — Каппа вскочил и тут же снова получил по затылку.
— Сиди смирно! Навязался на мою голову, душеспаситель.
Он взял мешок и перебежал к Каппе. Рухнув рядом, он отставил фонарь и вытащил из мешка моточек бело-матовой проволоки. Тонкая упругая нить загорелась теплым огнем.
— Это называется белая проволока, — пояснил Таллео. — Любой уважающий себя не чайник обязан иметь при себе. Так же, как тележку, — Таллео кивнул в сторону бочки, которая безмятежно висела в воздухе над оранжевым кольцом света.
— Эх ты, какая штука! — Каппа округлил глаза. — Всякой проволоки навидался, но вот такой! Дай посмотреть! — не дожидаясь разрешения, он схватил проволоку. — Вот это да! Слушай, вот это да! Что это за металл такой, Талле? Я такого вообще никогда не видел! Вот это упругость! Вот это фактура!
