Луи Буссенар - Подвиги санитарки
Не желая тратить времени на выяснение отношений с местными властями, она попрощалась с обитателями дома, в котором ее столь любезно принимали, и однажды утром исчезла. А с нею пропали араб и зебу…
ГЛАВА 3
Барка — добытчик продуктов. — Денщик! — Багаж. — Мешок Барки. — Сухопутная дорога. — Первая остановка. — В лагере Амбоитромби. — Прекрасный прием. — Подарки для выздоравливающих. — Букет. — В путь!
Обычно люди испытывают привязанность не к тем, кто оказал им услугу, а к тем, кому они сами когда-то помогли. В данном случае Фрикет являла собой подтверждение второй части этой истины, а Барка опровергал ее первую часть. С самого первого дня он относился к тубибе с бесконечной благодарностью и сделался ее добровольным рабом, ее вещью. Это чувство, вместо того чтобы по мере выздоровления идти на убыль, становилось все больше и больше. Старый африканский солдат старался разыскать все, что могло бы пригодиться или же быть приятным молодой девушке. Он придумывал тысячи способов, чтобы ее развлечь, вызвать ее улыбку и разгладить морщинку, которая появлялась у нее на лбу, когда она бывала чем-то озабочена.
Привязанность делает человека изобретательным. Расспросив штабных караульных, Барка узнал, что его исцелительнице не давали возможности следовать за экспедиционными войсками. Не раздумывая о трудностях или даже опасностях подобного предприятия, он решил: «Тубибе я обязан жизнью, и моя жизнь принадлежит ей. Я смогу отблагодарить ее, если помогу осуществить то, чего ей так хочется. Ну что ж, я, Барка, алжирский пехотинец, хитрый, смелый, крепкий как кремень, я повезу ее куда угодно… к черту… и даже еще дальше, если понадобится! Но сначала нужно поправиться. Итак, Барка, выздоравливай как можно скорее».
Однажды утром он спросил Фрикет:
— Скажи, госпожа, когда моя выздоравливать, твоя брать меня в денщики?
— Что ты, Барка, — удивленно ответила она, — как это пришло тебе в голову? Мне скорее нужна горничная, служанка.
Однако алжирец не унимался:
— Когда моя была денщик полковника, карашо служила… и жене чистила туфли, натирала паркет, водила дети прогулка, варила еда, когда нет кухарка…
Он говорил с таким жаром, в глазах его было столько мольбы, что Фрикет поддалась на уговоры: «А почему бы и нет?»
И, приняв решение, сказала со своей обычной твердостью:
— Ладно, договорились, беру тебя в денщики.
— Карашо, госпожа, твоя будет довольна… увидеть…
Счастливый, оттого что поступил на службу к француженке и теперь сможет быть ее слугой, посыльным, защитником и покровителем, Барка решил взять с собой второго пациента, зебу, из которого после лечения должен был выйти также прекрасный помощник.
Сообразительный алжирец добывал продукты, не тратя денег. Каждую ночь он водил зебу «попастись» на пляже, набирал разного съестного, набивал им мешок, водружал на спину своего четвероногого спутника и доставлял все это к дому Фрикет. Таким образом он устроил маленький базар, где было всего понемногу.
Девушка, дававшая ему денег на покупку необходимых вещей, иногда спрашивала:
— Сколько ты за это заплатил?
— Мало.
— А за это?
— Совсем мало.
Он «раздобыл» таким образом топорик, материал для тента, бидон, котелок, кастрюльки, целый военный набор для кухни вместе с кофейной мельницей, железными тарелками и т. д. Что касается реальных покупок, то это были двузарядное охотничье ружье, похожее на мексиканские мачете[89], сабля, которой можно, если понадобится, прокладывать себе дорогу в тропических зарослях, вьючное седло для зебу и два офицерских багажных ящика.
Продукты, добытые Баркой, рассовали по разным углам со всякими другими вещами так, чтобы они занимали поменьше места. Алжирец нисколько не терялся в этих бесконечных новых поступлениях, в этих вещах, все прибывавших и прибывавших, располагал их на удивительно малом пространстве и в любой момент находил нужное с закрытыми глазами.
Его вещевой мешок выглядел замечательно. Разумеется, набит он был битком. Сзади было привязано ремнями огромное, как луна, блюдо, сверху — палатка, аккуратно свернутая посередине и болтавшаяся по бокам. Колья помещались справа и слева, на них покоились одеяла и тщательно сложенное постельное белье, над всем этим — котелок, полный всякой всячины, затем две миски, над которыми громоздились другие полезные мелочи. Все вместе, сложенное одно на другое, представляло собой сооружение, возвышавшееся над головой араба примерно на метр и, как ни странно, удивительно прочное благодаря хорошо продуманной системе креплений. Этот своеобразный монумент, напоминавший огромные рюкзаки африканских солдат, был страшно тяжелым. Но он был так хорошо уложен, что Барка, казалось, не замечал его веса и, не потеряв еще привычки к длительным переходам с подобными грузами, бодро шагал вперед, как старый пехотинец.
Зебу, увешанный мелким и крупным багажом, походил на осла, везущего товар странствующего корзинщика. Наружу торчали только голова и хвост. Все остальное было скрыто множеством вещей, над которыми возвышалась мадемуазель Фрикет, удобно располагавшаяся в седле. Девушка опасалась, что Барка не сможет тащить рюкзак, который раздавил бы своей тяжестью обыкновенного человека, однако алжирец только посмеивался и продолжал идти спортивным шагом.
— Если твоя заболей, — заметил он, — то моя посадить тебя наверх и понести!
Фрикет успокоилась при виде подобной выносливости своего денщика и потянула за ремни, из которых были сделаны поводья и уздечка. Она радовалась, что едет в столь долгожданное путешествие и обходится без помощи чиновников.
— Но, но, Мейс, трогай!
Зебу качнул головой, горб его дернулся, и животное неторопливо двинулось в путь. Добраться до Маровуэя можно было бы и по воде, что было легче и быстрее. Например, сесть в одну из местных лодок, когда она не перевозила солдат или грузы. Или же взять пирогу, которых здесь было много и которые отвезли бы Фрикет и ее денщика за небольшую плату. Но тогда пришлось бы расстаться с зебу, этим славным животным… Нет, для юной парижанки это было невозможно: она к нему очень привыкла, а тот, в свою очередь, привязался к ней как собака. Барка прекрасно знал дорогу, он проходил здесь много раз и брался доставить свою дорогую тубибу до места назначения без риска и неприятностей.
Все трое, выехав из центра Маюнге — европейского квартала, — проехали мимо туземных хижин, лагеря Мангье и вскоре оказались в чаще молодого леса и мелких кустарников.
