Луи Буссенар - Подвиги санитарки
Луи Буссенар
ПОДВИГИ САНИТАРКИ
Путешествия и приключения мадемуазель Фрикет
Часть первая
ГЛАВА 1
Парижанка и японец. — В бою. — Перевязка раненых. — Ампутация под огнем. — Медицина и журналистика. — Война в Корее. — От Сент-Антуанского предместья до Дальнего Востока. — Среди зарослей бамбука. — В одиночестве! — Королевский тигр…
— …Итак, не забывайте об осторожности.
— А я, сударь, не из трусливых.
— Мадемуазель, в вашей храбрости никто не сомневается. Если я говорю: будьте благоразумны, то это оттого, что здесь превеликое множество опасностей.
— Ну и что? С ними радуешься жизни во сто крат сильнее.
— Да, возможно, спорить не буду. Однако я не стал бы взывать к вашему благоразумию, если б угроза исходила только от града пуль да снарядов.
— Здесь и вправду адский грохот.
— И к тому же в бамбуковых зарослях стерегут свою добычу тигры, а в густой траве спят змеи, свернувшись в клубок.
— Крепко же они спят!
— Вы все смеетесь, мадемуазель Фрикет.
— Конечно, смеюсь, господин Мито. Ведь мы, французы, шутим над чем угодно.
— Да и мы, японцы, тоже. На всем Востоке нет никого веселее нас.
— Прекрасно, ну и что?
— А то, что в жизни бывают такие минуты, когда надо быть серьезной.
— Вот уж никогда не поверю!
— Какая несносная девчонка! По крайней мере, вы же знаете, что китайцы от нас на расстоянии выстрела.
— Знаю! Что дальше?
— Они опасней ядовитых змей и кровожадных тигров.
— Ерунда, китайцы не страшнее тех, что нарисованы на их вазах. Ну прямо фарфоровые болванчики! Ваши славные солдаты бьют их почем зря! Совсем как во время ярмарочных состязаний на Тронной площади.
Доктор невольно улыбнулся:
— И мне довелось на это поглядеть, ведь я когда-то был практикантом в Сент-Антуанской больнице.
— Так вы знаете Сент-Антуанское предместье?[1] Мои родные места… Правда, премилая и забавная деревенька?
— Вы просто неисправимы, мадемуазель Фрикет.
— Ну, конечно, господин доктор. Совершенно неисправима! Очень любопытна! И к тому же легко увлекаюсь! Страшно интересно быть в самой гуще сражения.
— Неужели?
— Честное слово, я вижу, что не зря сюда приехала.
Раздался оглушительный взрыв, и разговор прервался. В нескольких шагах от доктора и француженки с ужасным грохотом разорвался снаряд, их заволокло дымом, осыпало землей и обломками. На мгновение все смешалось, послышались крики, лошадиный храп и стук копыт. Двое солдат упало, а одна из запряженных в повозку лошадей забилась в агонии — из груди несчастного животного полились потоки крови.
Не обращая внимания на свистевшие вокруг пули, доктор и Фрикет бросились на помощь раненым. Помощники-санитары, храбрые и исполнительные, уже несли лекарства, повязки, хирургические инструменты.
У одного из пострадавших была задета рука. Доктор Мито, невысокий человек с узкими глазами и седыми усиками, быстро осмотрел раненого, ощупал рану и негромко сказал:
— Контузия и простой перелом… Управимся быстро.
Другому солдату раздробило осколком снаряда правую ногу, из сапога вываливалось жуткое месиво, в котором, пульсируя, били и пузырились длинные струйки крови. Юная француженка с необыкновенным хладнокровием и проворством сделала то, что в таких случаях необходимо: крепко затянула артерию у самого бедра.
Мадемуазель Фрикет очень молода, красива, изящна и отважна; среднего роста, с прекрасными руками, стройными ногами. У нее поразительно живое лицо, яркие лукавые глаза. Прибавьте к этому обаяние здоровой натуры в замечательном сочетании с решительным видом. На девушке легкий темно-синий костюм из тонкого драпа с короткой юбкой, высокие ботинки, голову украшает надетая чуть набок тирольская шляпа[2] с сине-черным перышком сойки[3]. Этот скромный, но кажущийся на ней великолепным наряд, довершают красная сафьяновая[4] сумка военного врача на левом боку и белая с красным крестом повязка на рукаве. Трудно предположить, что мадемуазель Фрикет — врач: слишком уж молода, скорее похожа на сестру милосердия. Ее выговор и остроумные замечания выдают в ней парижанку из Сент-Антуанского предместья.
Какими же судьбами это юное создание оказалось 15 сентября 1894 года в Фуонг Санге, самом сердце Кореи[5], на стороне японской армии, которая сражается против китайской? Да, чего только не бывает в жизни.
…Итак, доктор устремился на помощь Фрикет и раненому. Их обступили люди. Осмотрев изувеченную ногу, Мито коротко бросил:
— Ампутацию, срочно! Не упадете в обморок, мадемуазель?
— Нет, сударь, — решительно ответила Фрикет.
— Тогда приступим к делу!
По знаку доктора санитары взяли раненого так, чтобы он не мог пошевелиться, Фрикет продолжала сжимать артерию. Быстрым взмахом ножа японец сделал надрез выше страшной раны, по живому телу. И сразу же в ход пошла пила, захрустела кость, в кровавой пелене мелькнула узкая полоска стали… Вот и все! Отрезанная нога упала на землю. Совсем как в номере фокусника.
— Теперь зашиваем артерию, — удивительно спокойно сказал Мито.
Вся операция, проведенная под вражеским огнем, заняла ровно четыре минуты. Фрикет смогла наконец разжать застывшие от напряжения руки. Но — о, ужас! — из раны тут же снова забила кровь.
— Наверное, задеты боковые сосуды у малой бедренной артерии, — заметила девушка, как бы разговаривая сама с собой.
— Совершенно верно! — изумился хирург. — Мадемуазель, в анатомии вы разбираетесь.
— О, совсем чуть-чуть.
— Я так рад, деточка, что командующий армией прислал нам именно вас. Вижу, вы сумеете помочь раненым.
— Буду стараться изо всех сил. И не столько из сострадания, сколько из благодарности к японцам за их необычайное гостеприимство.
— Мадемуазель, простите меня за то, что раньше я в вас сомневался.
— Но почему же, сударь?
— Конечно, я знал о вашей храбрости, однако думал, что для вас главное — информация… что вы просто репортер… или репортерша…
— Можно и так и так… или же и то и другое, доктор, я, конечно, репортер… или репортерша, работаю на две газеты. Жить-то ведь как-то надо, а родители не столь богаты, чтобы поддерживать мою пагубную страсть к путешествиям! Дальние страны, невероятные приключения! Отправиться в путь по воле собственной фантазии, ехать куда угодно, побывать везде, видеть мир… всю Землю… Что может быть лучше!
