Ромен Пуэртолас - Невероятные приключения факира, запертого в шкафу ИКЕА
Оказавшись в роскошном номере, Аджаташатру прыгнул на огромную кровать, чтобы почувствовать, насколько она комфортабельна. «Покончено с богемной жизнью шарлатана, – сказал он себе, – у меня другие устремления. Среди прочих – самые разные: помочь кому-нибудь, опубликовать свой роман и снова увидеть Мари».
Удовлетворенный качеством матраса, он поднялся и направился в ванную. Там стояла большая белая ванна на ножках, с золотыми кранами. Индиец подумал, что хорошая горячая ванна была бы правильным началом новой жизни. Как будто смыть все старые грехи.
Когда через час он из нее вылез, завернувшись в мягкий белоснежный халат, то увидел чистую одежду, аккуратно разложенную на кровати. Красивая коричневая рубашка, бежевые брюки, носки в тон, туфли кремового цвета. Здесь было представлено больше вариантов бежевого, чем в палитре красок «Пантон». [31]На листке бумаги – бланке гостиницы, оставленном на тумбочке у кровати, было написано ровным женским почерком: «Жду Вас через час в холле».
Он поспешил примерить комплект. Все идеально подходило, словно сшито по мерке. Он, конечно, не слишком в этом разбирался, но рукава не были ни длинными, ни короткими, а брюки прикрывали туфли.
Аджаташатру оглядел себя в большом тонированном зеркале. И не узнал. Выглядел он потрясающе. На сей раз он действительно был похож на богатого индийского промышленника. Какая элегантность! Он с трудом мог вообразить, что это его отражение в зеркале. Он казался себе красивым. Если бы у него был фотоаппарат, он сделал бы снимок и сразу послал его Мари. Но у него не было ни аппарата, ни ее адреса. А потом, этот костюм – всего лишь фасад. У него не было необходимых аксессуаров. Часов, компьютера, мобильного телефона, машины, дома, счета в швейцарском банке. Почему Софи так щедра к нему? Он для нее незнакомец. У него так и не возникло возможности кому-то помочь. Он спрашивал себя: как будет выглядеть первый человек, которому он окажет поддержку?
Пока что он видел только себя. Он сделал шаг к зеркалу. В этой идиллической картине чего-то недоставало, превращение было неполным. Или, напротив, что-то было излишним.
Впервые в жизни индиец вынул пирсинг из своих пухлых губ и сбрил усы – осторожнее, чем ему это сделали бы насильно, если бы его осудили. Это будет его последний фокус превращений и исчезновений. Факир бесследно исчез в пару́ ванной – там, где только что родился писатель.
* * *За короткие полчаса, остававшиеся до свидания, Аджаташатру решил позвонить Мари, как и обещал себе, если переживет свой полет в самолетном отсеке. Жаль, что у него не было мобильника, как у кузена Джамлиданупа. Официальная версия – он телепату не нужен, неофициальная – у него недостаточно денег, истинная и постыдная – ему некому было звонить. Поэтому он довольствовался стационарным телефоном, установленным в доме его приемной матери.
Тогда он позвонил администратору гостиницы и попросил соединить его с номером, который француженка нацарапала на упаковке от жвачки.
Когда раздались гудки, сердце индийца начало биться в ритме техно. Что он ей скажет? Помнит ли она еще его? Ждала ли звонка?
Вопросы эти остались без ответа, поскольку никто не снял трубку. Испытывая разочарование и облегчение одновременно, он отсоединился, и в его глазах цвета кока-колы читалась грусть. Ему хотелось снова увидеть Мари. Теперь он в этом не сомневался. Что на него нашло, почему он не ответил на ее первые шаги? Он не хотел брать на себя никаких обязательств, чтобы не помешать своей миссии. Но в конце концов, что это за миссия? Купить кровать с гвоздями, которая теперь, когда он стал писателем, ему больше не нужна? Разве что разобрать ее и сделать стеллаж. Пятнадцать тысяч гвоздей – это сулит много веселых часов! В любом случае он не купил эту бесполезную кровать с гвоздями. Тем лучше.
До чего он был глуп! Он вспомнил руку фарфоровой куклы, когда она легонько опустилась на его руку. Он ее оттолкнул. Никогда больше ему не представится такая возможность.
Он медленно пошел забрать свою старую рубашку, которую со всеми предосторожностями положил на край биде, перед тем как влезть в ванну, потом подсел к секретеру.
Взял ручку с эмблемой отеля, большой лист бумаги и стал тщательно переписывать то, что написал в самолете. Иногда он с трудом разбирал строчки. Не так-то просто писать в темноте! Как и его слепой герой, он пальцем придерживал грифель карандаша, чтобы не писать в пустоте. Буквы были крошечными, некоторые местами стерлись, превращая его роман в гигантский текст, испещренный лакунами. Но поскольку он был его автором, то без труда вспоминал эти слова или придумывал новые.
Он спросил себя: что стало с его первым слушателем, собакой из багажного отсека? Вернувшись в свое убежище, когда самолет приземлился, Аджаташатру так и не увидел лицо, вернее, морду своего компаньона по путешествию. Животное и представить себе не могло, что присутствовало при последних часах существования факира Аджаташатру и при первых – Аджаташатру-писателя.
Сидя в первых рядах в отсеке самолета, оно стало свидетелем самого грандиозного трюка – трансформации человека.
Раджастанец посмотрел в окно. Солнце исчезало за деревьями парка. Время прошло очень быстро. Он положил ручку и поднялся. Продолжит потом. Главное, он не хотел опоздать на свое первое галантное свидание.
* * *Гюставу Палурду достаточно было взглянуть на шикарную одежду, брошенную кучей на пол рядом с багажным конвейером, чтобы понять, что человек, которого он разыскивает, опорожнил чемодан и спрятался там. В это время индус уже должен был находиться где-то на взлетной полосе, готовый к погрузке в самолет, направлявшийся в Италию.
Цыган мог попросить другого цыгана, Тома Круза-Хесуса Кортеса и так далее, отвезти его к самолету. Там он обследовал бы отсеки и проткнул бы своим перочинным ножом «Опинель», с рукояткой из слоновой кости, все сумки, в которых могло поместиться длинное сухопарое тело его заклятого врага, узловатого, как дерево.
Но он ничего этого не сделал. У него возникла идея получше.
Не все отсеки были герметичны и отапливались, все зависело от модели самолета. Поэтому была большая вероятность, что во время полета индиец превратится в красивый кусок льда. Сотрудник багажной службы подтвердил, что на высоте тридцати шести тысяч футов (то есть почти одиннадцати километров), на которой летают пассажирские лайнеры, температура достигает минус 56,5 градуса. И в целях экономии отсеки не отапливаются, это объясняет, почему чемоданы часто бывают холодными, когда их кладут на карусель.
