Николай Коротеев - Искатель. 1974. Выпуск №3
— У Тихонова сдвиг в другую сторону — деликатничает в избытке с обвиняемыми, а потом дерзит, начальству…
— Так ты, Тихонов, на меня обиделся, что ли? — спросил комиссар.
Я пожал плечами: чего, мол, мне обижаться?
— Ты сядь, сядь, не стой… Мне тут Владимир Иваныч уже поведал все или почти все. Должен сказать, что я бы с удовольствием натер тебе язык перцем. А ругать тебя надо не за то, что ты обещал Батона в тюрьму посадить, а за то, что своей угрозы не смог выполнить. Если не можешь — не суйся, а то срам один потом получается. Жулик моих оперативников помоями поливает, я должен прокурору романы писать про ваши с Дедушкиным счеты, а ты помахал языком — и в кусты…
— Да почему в кусты?.. — заорал я.
— Молчать! — рявкнул комиссар. — Не перебивай меня! Я бы тебе показал, где раки зимуют, если бы не одно обстоятельство…
Комиссар закурил и как-то сразу успокоился:
— Ты когда с Батоном имел дело последний раз?
— Восемь лет назад. Приговорили к пяти годам.
— Угу, — сказал комиссар и снова стал листать свои бумаги. Все молчали. Потом комиссар поднял голову и спросил меня: — Ты как думаешь, он зачем на тебя «телегу» прислал?
— Не знаю, отомстить, наверное. Я ведь с ним действительно пристрастно работал…
Комиссар сломал в пепельнице сигарету и сказал:
— Ты, Стас, хороший оперативник. Но до шефа твоего — Шарапова — тебе еще далеко.
Я усмехнулся:
— Кто бы спорить стал, а я…
Комиссар, не слушая меня, спросил:
— Кто с Батоном работал?
— Я и Савельев, руководил Шарапов. Задержание произвел Савельев.
— А ты не подумал, почему же он именно на тебя жалобу пригнал?
— Трудно сказать. Счеты-то у нас с ним старые…
— Эх ты! Между прочим, у Шарапова тоже с ним счеты не новые. Но вот он сразу понял. Батон тебя боится. Именно тебя, и потому в жалобе пережал акцент, настаивая на отстранении тебя от расследования. Тем более что ты предоставил ему эту возможность, не доказав его вины. Вот за то, что он тебя боится, я и не наказываю тебя. Но смотри, Стас, если выяснится в конце концов, что боялся он зря… Справку по делу подготовили?
— Так точно.
— Оставь мне, я потом прочитаю. Она мне еще для прокурора понадобится. Ты все понял?
— Все.
— Ты свободен, а ты, Владимир Иванович, задержись на минутку.
Затрещал звонок циркулярной связи, и из селектора раздался голос:
— Товарищ комиссар, в Бескудникове снова три карманные кражи…
Я вышел и неслышно притворил за собой дверь.
Обертка-бандероль, которую я нашел у Сытникова, точно подошла под пачку однодолларовых купюр. Да, скорее всего у него были доллары в банковской обертке. Но откуда у старика они вообще могли появиться? На этот вопрос нам ответил контролер-оператор Внешторгбанка. Наследство! Перевод по платежному поручению из Инюрколлегии, приходный ордер такой-то. Это было довольно невероятно, но факт: контролер показал нам журнал: «Получил — Сытников Аристарх Евграфович, 1896 г. р., паспорт серия, номер, адрес…» В общем, все честь по чести. Вот это да! Мы этого никак не ожидали!
— Что будем делать, Стас? — спросил, очарованно глядя в журнал, Сашка.
— Я думаю, в Инюрколлегию? А?
— Стас, у меня есть маленькая идейка индивидуального пользования. Что, если я сегодня займусь ее реализацией, а ты в Инюрколлегию двинешь сам? Нам ведь там вдвоем все равно делать нечего…
— Понятно. Привет.
— Большой привет.
В Инюрколлегии я договорился, что там снимут для передачи нам копии со всего наследственного дела Аристарха Сытникова: каждый документ был достаточно интересен, чтобы оказаться приобщенным к делу. Поэтому Шарапову я все объяснил на словах, изредка заглядывая в записную книжку, где отметил наиболее удивившие меня моменты.
— Наследство было завещано Сытникову баронессой Анной-Лизой Густавой фон Дитц, вдовой генерала фон Дитца, урожденной Шмальбах, гражданкой Соединенных Штатов Америки, бывшей подданной Российской империи. Баронесса скончалась в ноябре прошлого года в городе Теннесси-Порт, штат Индиана, графство Окридж…
Видимо, не случайно в чемодане Костелли лежал крест сподвижника, начальника и друга Сытникова — генерала фон Дитца…
Я уже собрался уходить домой, когда позвонил Сашка.
— Стас, моя идейка индивидуального пользования провалилась вроде… — Голос у него был усталый.
— Какая идейка? — удивился я, успев позабыть о нашем давешнем разговоре.
— Да насчет броши. Я ведь целый день провел в отделе хранения ценностей. Ух, зажиточная организация! — с воскресшим энтузиазмом сказал Сашка.
— Ничего не перепало? — полюбопытствовал я.
— Кое-что. Недоразумение у тебя получилось, — невинно сказал он.
— Какое еще недоразумение?
— Тут разночтения возникли. У тебя в описи — брошь женская бриллиантовая, а здесь опись поквалифицированнее, так они ее назвали по-другому… — Сашка помолчал, и я ощутил, как острым предчувствием застучало у меня сердце.
— Ну?!
— Баранки гну! «Брошь, украшение декоративное из бриллиантов, на основе белого металла, в форме восьмиконечной звезды».
— Звезду видел?..
— Я же говорю — провалилась идея. Звезду направили две недели назад для реализации в московский комиссионный магазин номер пятьдесят три…
— А в комиссионке был?
— Опоздал, — тяжело вздохнул Сашка.
— Продали? — крикнул я.
— Нет, поздно уже было в комиссионку ехать, закрылся магазин.
— Уф, — облегченно вздохнул я. — С тобой говорить, как суп дырявой ложкой хлебать.
— А какая разница — за две-то недели, наверное, продали звезду, — сказал уныло Сашка.
— Саня, она же ведь, дорогая, — с надеждой сказал я. — Может, граждане и не бросились на нее сразу, это же не холодильник — не первой необходимости все-таки вещь, может, повременят, а, Саня?
— Может, и повременят. Я тоже не каждый день себе бриллиантовые броши покупаю.
— Ну ладно, значит, к открытию магазина мы уже там.
— Есть. Большой привет.
Я положил трубку. Звезда восьмиугольной формы. Я отчетливо представил цветные картины, которые мне показывал орденовед в музее. Крест с перевязью и звезда. Елки-палки, звезда восьмиугольной формы!
Глава 22. НЕРВНАЯ СИСТЕМА ВОРА ЛЕХИ ДЕДУШКИНА ПО КЛИЧКЕ «БАТОН»
«Ушла на работу. Ужин в холодильнике». И все. Даже без подписи. Значит, разозлилась. Эх, Зося, Зося! Наверное, не надо было тебе все-таки уходить ко мне от Бакумы. Или своевременно поступить в школу торгового ученичества, найти себе там, как официантка Надька, приятеля, встречались бы вы с ним сколько там положено, потом поженились, вечерами бы считали полученные чаевые, народили бы маленьких официантиков и были бы счастливы до невозможности. А от меня тебе на грош радостей, а неприятностей и огорчений полон рот.
