Василий Ефименко - Ветер богов
Эдано решительно повернул в сторону вокзала.
В поезде, мчавшемся в Муданьцзян, Эдано и Савада не перебросились ни единым словом. Вагон заполнен был какой-то воинской командой во главе с прыщеватым прапорщиком, который то и дело принимался наводить порядок пинками и зуботычинами.
Муданьцзян, в свою очередь, удивил их своеобразным делением на две части. Сразу же за мостом через быструю и широкую по японским масштабам речку находился район, застроенный почерневшими домами и ветхими фанзами. Только несколько каменных домов возвышалось среди них. Слева тянулись благоустроенные кварталы японского района.
Пока они добирались до авиаотряда, порядком продрогли. Теперь Эдано готов был поверить, что от холода ноги действительно могут затвердеть, как бамбуковые палки. На середине пути позади них раздался топот лошади. Эдано и его спутники посторонились. Мимо на лошади проскакал офицер. Рядом, надрывно дыша, бежал ординарец с портфелем в руках.
— У этого солдата ноги не замерзнут! — не удержался от реплики механик.
Дежурный по отряду — худощавый поручик с удлиненной головой — долго вчитывался в документы. Он то закрывал их, то перелистывал заново, потом снял телефонную трубку.
Переговорив с кем-то, поручик приказал:
— Явитесь к начальнику штаба, его благородию подполковнику Коно. Только подтянитесь. Подполковник не любит разболтанности, и вы можете начать службу у нас с гауптвахты. Эй, ты! — окликнул он посыльного. — Проводи их в штаб!
Начальник штаба подполковник Коно — человек неопределенного возраста с сединой в коротко остриженных волосах — был грозой отряда. Он никогда не кричал на подчиненных, но его тихого голоса боялись куда-больше, чем выкриков полнотелого командира отряда полковника Такахаси. После окончания авиаучилища в Ацуге Коно подпоручиком прибыл в Маньчжурию и все годы службы провел в Квантунской армии, которую считал самой лучшей армией империи. Выходец из семьи мелкого торговца, подполковник Коно упорством и силой воли пробивал себе карьеру, мучительно завидуя тем, у кого были высокие покровители. Он считал себя самым способным офицером из всего выпуска и негодовал в душе, когда не он, а его туповатый однокашник Такахаси стал полковником и командиром отряда. Он, талантливый Коно, должен был ему подчиняться. И всё же Коно преклонялся перед теми, у кого были высокопоставленные родственники.
Подполковник был хорошим летчиком, службу знал и исполнял безупречно. Никто не мог обвинить его в каких-либо слабостях.
Коно, как и большинство кадровых офицеров Квантунской армии, был убежден, что война с самого начала свое острие повернула не в ту сторону, куда надо. Следовало начинать здесь — против русских. В этом случае императорская армия, продвинувшись до Урала, подала бы руку гитлеровским союзникам. У Японии оказался бы обеспеченный тыл, огромные сырьевые ресурсы. Вот тогда только следовало перейти ко второму этапу войны — удару по англосаксам. В этом случае военные операции меньше бы зависели от бездарных флотоводцев, которые только кичатся и чванятся перед офицерами сухопутной армии — решающей военной силы империи.
Подполковник считал, что поход против русских мог быть успешным и сейчас Россия, по мнению Коно и его единомышленников, сильно ослаблена войной с Германией, понесла колоссальные потери. Квантунская армия, заняв одним ударом Восточную Сибирь, создала бы возле Байкала железную оборону, а империя получила бы жизненно необходимые ей сырьевые ресурсы. Тогда и война на юге снова могла бы стать успешной. Подполковник на штабных играх не раз громил русских в Приморье, снося с лица земли Владивосток и другие города.
Выслушав сообщение дежурного о прибывшем экипаже, подполковник поморщился. Опять сосунков прислали! Что там наверху только думают? У него не школа для детей, а боевой отряд. Присылают скороспелых пилотов и механиков, а их и к самолету допустить сразу нельзя! Сколько времени нужно потратить потомна подобных лоботрясов, чтобы как следует обучить их.
В конце прошлого года отряд должен был отправить на фронт сразу половину опытных экипажей. При воспоминании об этом подполковник даже зубами заскрежетал от досады.
Когда три новичка строго по-уставному отрапортовали ему и замерли, он внимательно осмотрел их и начал ровным, тихим голосом, не сулившим ничего хорошего:
— Из какой фирмы или университета вас призвали? Какие отсрочки от исполнения воинского долга вы до этого сумели заполучить. Или вы просто интеллигентные бездельники? Вот ты! — показал пальцем на Эдано,
— Унтер-офицер Эдано, — отчеканил тот. — Летчик!
— Летчик? — иронически переспросил подполковник. — Ты действительно держал штурвал во время полета, а не на тренажере?
— Так точно. Последняя должность — командир экипажа.
— И тебе приходилось летать где-нибудь, кроме учебной зоны?
— Так точно! Последний полет: Манила — Формоза — Гонконг — Дайрен — Чаньчунь. Манила — Формоза и Формоза — Гонконг — перелеты ночные.
— Задание? — смягчился приятно удивленный подполковник Коно.
— Командир экипажа личного самолета командующего четвертой воздушной армией его превосходительства генерал-лейтенанта Томинаги. Его превосходительство летел с нами.
“А, так унтер-офицер не простая птица”, — подумал Коно и вперил взгляд в Саваду.
— А ты? — продолжил он опрос.
— Ефрейтор Савада, механик. Воевал три года на Филиппинах. Последнее время служил в экипаже господина унтер-офицера!
Эти трое оказались настоящей находкой. “Очевидно, мерзавцы, что-нибудь натворили, — решил Коно. — Но я им пикнуть не дам”.
— Хорошо! Нам нужны люди с боевым опытом. Здесь тоже фронт, и не менее важный. Учтите, — наставительно сказал он, — русские — наши давние враги, тем более коммунисты! Знаете, как называются их войска у границ Маньчжоу-Го? Дальневосточный фронт. Пока мы с ними не разделаемся, наша задача не будет выполнена. Вы попали в Квантунскую армию, самую лучшую и закаленную армию его величества. Дисциплина у нас железная, и если вы разболтались, отираясь возле его превосходительства генерал-лейтенанта Томинаги, то я вас быстро приучу к воинскому порядку. Отправьте их во вторую эскадрилью к капитану Уэде! — приказал подполковник вошедшему адъютанту.
Капитана Уэды на месте не оказалось, и дежурный по эскадрилье показал им места в казарме.
— Пока отдыхайте…
3
— Ну, вот, три ронина[18] нашли себе господина! — не удержался от шутки Савада, укладываясь на нары.
