Том Шервуд - АДОНИЯ
— Устала? — заботливо спросил Цынногвер, когда они выходили из цейхгауза. — Конечно, устала. Больше двух часов ходим. Пора нам приблизится к последней цели.
— Какой?
Цынногвер подвёл свою даму к закрытой высокой двери и, взявшись за ручку, таинственно произнёс:
— Это — самое главное помещение в замке!
И, открыв дверь, ввёл Адонию в огромных размеров кухню — столовую.
— А, Регент! — воскликнул один из колдующих возле раскалённой плиты поваров. — Что закажешь?
Их было несколько, поваров, и все в одинаковых зелёных камзолах.
— Почему все в зелёном? — прошептала Адония.
— Порядок такой, — так же шёпотом ответил её кавалер. — Чтобы повара сразу отличить от других. И, говорят, зелёный цвет вызывает аппетит.
Они прошли и сели за стоящий возле распахнутого окна прямоугольный стол, — тяжёлый, массивный.
— Что закажешь? — повторил, приближаясь, приветливо улыбающийся повар.
— Как хорошо, что, возвращаясь, всегда нахожу тебя здесь! — ответно улыбаясь, сказал ему Регент. И, посерьёзнев, добавил: — Сегодня — всё в твоей власти, мастер. Только колдуй не больше получаса — мы зверски голодны. А чтобы не тягостно было ждать, принеси пива и солёных грибков.
— Пи-ива? — взглянув на Адонию, дурашливо-изумлённо протянул повар и, подпрыгнув, развернулся на месте и убежал.
— Что такое пиво? — млея от предвкушения какого-то сюрприза, спросила Адония.
— Это, так сказать… лёгкий мужской напиток. Знаешь, зачем мужчины придумали войны и всяческие бои? Я скажу тебе. Затем, что после войн и боёв так сладко пьётся холодное пиво!
Повар принёс небольшой бочонок и объёмную глиняную миску. Сняв с бочонка крышку, он наклонил его, и через край вывалил в миску добрый пласт мокрых, скользких желтоватых грибов, смешанных с зелёными листьями и стеблями чеснока. Над столом раскатился дурманящий, терпкий лесной аромат. Выхватив из кармана завёрнутые в две салфетки приборы — спеленатые друг с дружкой ножи и вилки (стальные острия, серебряные рукояти), повар разложил их перед посетителями и ушёл.
— Я так проголодалась, — призналась Адония, не отводя сияющих глаз от небывалого лакомства.
Регент, подавая пример, нанизал на вилку круглую, толстую шляпку гриба и, не прибегая к ножу, целиком отправил её в рот. Адония мгновенно последовала его примеру, и оба, зажмурившись, разом издали долгий томительный стон.
Вернулся повар. Он принёс ещё один бочонок, в котором плавал деревянный черпак, и два позолоченных кубка. В два взмаха наполнив кубки чем-то тёмно-янтарным, он расставил их по местам и почти бегом метнулся к плите.
— Полчаса, мастер! — прокричал, как пропел, вслед ему Цынногвер.
— Полчаса, Регент! — отозвался, не оборачиваясь, убегавший.
Адония осторожно, обеими руками взяла стоявший перед ней кубок, поднесла ко рту, пригубила. Отстранила кубок, смотря как бы внутрь себя. Икнула. Регент широко улыбнулся. И вдруг, припав к краю кубка, недавняя воспитанница пансиона для благонамеренных девиц не останавливаясь выглотала почти всё содержимое.
— Эй-эй, не так быстро! — смеясь, перегнувшись через стол, Цынногвер отнял у неё кубок. — О пиве следует знать, что оно ещё и коварно!
Полчаса они время от времени вылавливали из миски по грибочку, жевали — и весело болтали, и ни о чём, и обо всём на свете. Пива Цынногвер Адонии больше не наливал, но и этого кубка ей хватило. Она так заливисто, так вкусно смеялась, что и повара, и некоторые обедающие неподалёку, улыбаясь, часто посматривали в их сторону.
— Нет, нет! — давясь смехом, пытаясь сдерживать голос, восклицала Адония, — нет, не зря мужчины придумали битвы!
Цынногвер, раскатисто смеясь, аплодировал.
— Привет, Регент! — поздоровался, подойдя, кто-то из невольно разделивших их веселье. — Когда приехал? Что за подружка с тобой?
— Приехал вчера, — махнул рукой в приветливом жесте Цынногвер. — А девочка — воспитанница патера.
Улыбку с лица подошедшего как будто стёрли. Глубоко поклонившись, он отступил и вернулся к своему месту.
Медленно приблизился повар. Он снял с подноса и поставил перед Цынногвером и Адонией две фарфоровые чашки. От чашек исходил густой пар. Цынногвер наклонился, понюхал. Поднял голову. В глазу его блеснула слеза.
— Что это? — шёпотом спросил он.
— Стерляжья уха, — так же шёпотом ответствовал повар, выкладывая на стол тяжёлые серебряные ложки.
Они вычерпали уху. Отложили ложки. Посмотрели друг на друга. Адония прерывисто вздохнула. А повар, не дав им и минутки отдыха, принёс два вертела с нанизанными на них небольшими птичьими тушками.
— А это что? — поинтересовалась, понизив голос до шёпота, в свою очередь, гостья.
— Жареный рябчик, — многозначительно ответил ей шёпотом повар. — Обратите внимание, леди. Редкая птица.
— Обращаю! — прошептала Адония, поднося ко рту отщипнутую с бока тушки янтарно-рыжую корочку.
Будуар
— Если мы ещё одну минуту останемся за столом — мы лопнем, — произнёс, отдуваясь, Цынногвер.
— Кажется, это может произойти, — согласилась Адония.
— Давай-ка сделаем перерыв и пойдём подыщем для тебя комнату. А через часок вернёмся и доедим рябчиков.
— Пойдём.
Они выбрались из-за стола и вышли из кухни. Задрав головы и прищурившись, посмотрели на солнце. Цынногвер, наклонившись, подхватил пробегавшую мимо кошку, прижал к груди, погладил. Кошка, зажмурив глаза, заурчала.
— Кажется, в северном бастионе имеется хорошее помещение, — сказал Цынногвер, передавая кошку Адонии. — Там мы тебя и устроим.
Они подошли к зданию в три этажа, с высокими стрельчатыми окнами и башенками, опоясанными общим балконом — галереей.
— Здесь найдётся комнатка для меня? — недоверчиво спросила Адония.
— Хорошее здание, правда? — заметил Цынногвер и решительно направился к входному порталу.
Во весь первый этаж простирался гулкий и пустой вестибюль с колоннами. Они прошли его до дальней стены (в спины им лилось вкатывающееся в раскрытые окна солнце), где двумя крыльями — влево и вправо — возносилась вверх каменная широкая лестница.
— Здесь зал, где по вечерам собираются капитаны, — пояснил Цынногвер, когда они поднялись на второй этаж. — В той стороне — маленькая оружейная мастерская, опять же в ведении капитанов, и табачная кладовая. Мы всё это осмотрим потом, а сейчас идём выше, на третий этаж.
— Здесь кто-нибудь живёт? — спросила Адония, заглядывая в первую попавшуюся им на пути комнату.
— В этом здании никто не живёт, — объяснил ей Цынногвер. — Это здание — место для встреч лучших бойцов. Капитанов. Здесь хранятся навигационные карты, табак, нуждающееся в починке оружие. Но ты можешь здесь обосноваться. Ни одна комната на третьем этаже не занята. Изредка разве воспользуются какой-нибудь те, кто засиделись допоздна.
