Алла Касперович - Наследница Ветра
Когда это интересно он с моим братиком на «ты» перешел?
— Есть несколько догадок. Только это еще проверить нужно.
Я потрясла головой: мои мысли путались, и я чувствовала себя полной дурой. Вроде бы я начинала кое-что понимать, но потом что-то меня сбивала, и я уже думала совершенно о другом. Я вновь и вновь упрямо возвращалась к этому вопросу, а потом вдруг понимала, что думаю о бабочках или о модных платьях, а иногда и вовсе ни о чем. У меня было стойкое ощущение, что кто-то пытается мне помешать. Но кто и зачем? Ответа не было.
— Насколько я поняла, я уже встречала этого мужчину, Рэя, раньше, да?
Мои друзья закивали.
— Но я его совершенно не помню. Давно я с ним знакома?
— Достаточно, — котенок уже развалился в своей корзинке и с наслаждением вытянул лапы.
— Ничего не понимаю! — от злости я ударила кулаком о ствол дерева и тут же отдернула руку: мои пальцы сильно кровоточили.
— Кира, осторожней! — крикнул котенок и побежал ко мне.
— Милая! — Вэр уже почти был возле меня.
От шока, от боли, от непонимания я разрыдалась. Я ревела так, как никогда прежде, чувствуя себя последней идиоткой и жертвой весьма странных обстоятельств в одном флаконе.
Арахноид уже хотел мне помочь, но не успел. Его опередил Рэй.
Мужчина бросил охапку хвороста на землю и поднял меня на руки, убаюкивая, как маленького ребенка. Я прижалась личиком к его широкому плечу и разрыдалась пуще прежнего. Ничего не говоря, Рэй принялся гладить меня по спине. Почему-то все это мне показалось очень привычным и таким… таким приятным.
Вэр опешил от такой наглости и хотел было поставить зарвавшегося телохранителя на место, но ему помешал Кузьмяк. Недолго думая, мой звереныш подбежал к арахноиду и со всей дури всадил тому когти в лодыжку. Вэр взвыл от боли и, слегка прихрамывая, побежал за улепетывающим фамильяром. Они еще долго нарезали круги, пока оба не устали и в изнеможении не плюхнулись на землю.
А я уже почти успокоилась. Только мне совершенно не хотелось слазить с рук Рэя. Нет, так нельзя. Я же его впервые вижу. Успокойся, Кира, Наставница бы это не одобрила.
— Спасибо, — пробормотала я, все еще пряча лицо на плече у телохранителя.
Вместо ответа мужчина поцеловал меня в макушку и опустил на землю. На этот раз я лягаться не стала.
— Так мы вообще завтракать сегодня будем? — тяжело дыша, вопросил Кузьмяк.
— Поддерживаю! — выдохнул арахноид.
И телохранитель согласно кивнул. Мой желудок тоже напомнил, что неплохо было бы и подкрепиться.
— Уболтали! — фыркнула я, уже окончательно успокоившись. Тоже мне, нюни развела. Второй раз за сегодняшнее утро слезы роняю. Нет, не для меня такое, я же не кисейная барышня какая. — Помогайте тогда уж мне.
— Хозяйка моя любимая, давай мы тебе руку сначала вылечим.
Я глянула на свою кисть. Странно, а я ведь совсем о ней забыла, хоть за это время и потеряла довольно много крови.
— Хорошо. Кузьмяк, достань, пожалуйста, из вещь-мешка ту мазь, что мне Айри дала. Помнишь, ту, что в черной коробочке.
— С красными камнями?
— Да, киса, она самая.
Мои раны были вскоре обработаны, а животы моих друзей и нового телохранителя все более настойчиво жаловались.
— Ладно, ребята, давайте готовить. Без вашей помощи я сейчас не справлюсь.
Рэй разжег костер, Вэр принес воды, а Кузьмяк… а Кузьмяк уснул в своей корзинке. Но я не возражала: по крайней мере он не стал командовать и комментировать мои действия.
Хорошенько порывшись в вещь-мешке, я вытащила на свет крупу, специи и даже несколько кусочков сушеного мяса — держала их на черный день. Значит, каша постной не будет. И на том спасибо.
Ели мы в полном молчании. Я исподлобья изучала своего телохранителя. Красивый, хоть и покрыт застарелыми шрамами. И почему он все время ко мне пристает? У меня создалось впечатление, что он меня хорошо знает. Но почему, почему я его не помню?!
— Эх, хорошо! — котенок сладко потянулся, довольно облизал мордочку и принялся вымывать лапки. — Мяса только бы побольше.
— Хочешь мяса — иди лови мышей! — заявила я.
— Хозяйка моя любимая! — Кузьмяк даже замер от возмущения. — Мне казалось, что мы уже давно выяснили этот вопрос. Я — благородный фамильяр гениальной гадалки третьей степени! Я не питаюсь мышами! Тем более сырыми!
— Так в чем проблема? — развеселилась я. — Ты налови, а я зажарю! И все-все достанутся лично тебе.
— Я для тебя все, а ты!
И фамильяр, гордо задрав нос, залез в свою корзинку, повернувшись ко мне филейной частью.
Вэр расхохотался, я тоже улыбнулась. А вот мой новый знакомец абсолютно никак не отреагировал. Он вообще хоть как-нибудь выражает свои чувства? Или у него их вовсе нет?
— Я помою посуду! — вызвался Вэр. Естественно я спорить не стала. Скорее всего это был его первый опыт домохозяйствования. Что ж, чем бы дитя, даже если ему уже больше десятка веков, ни тешилось… Главное, что самой уже подсохшую кашу отмывать не приходится!
Пока арахноид возился с посудой, мы с Рэем принялись сворачивать лагерь. Я все еще настороженно на него косилась, но чувствовала, что могу ему доверять. А как говорила Наставница, мое чутье — это единственное, чему можно верить. Да и ветер молчал, значит опасности этот огромный человек для нас не представляет.
Вскоре посуда была до блеска отмыта (да у моего братика самый настоящий талант!), все вещи собраны, Кузьмяк разбужен, и мы были готовы тронуться в путь. Вот только…
— Вэр, а ты точно, знаешь, куда нам надо идти?
— Обижаешь, милая. Я знаю эту дорогу, как свои восемь ног.
— Ты в прошлый раз то же самое говорил, а мы нарвались на село-призрак.
Арахноид замялся, но все равно продолжил стоять на своем.
— Но с дороги же я не сбился.
У меня больше не было настроения спорить.
— Ладно уж, веди, горе-проводник! — вздохнула я.
— Сама такая! — обиделся мой братик и зашагал вперед, оставив меня, Рэя и Кузьмяка (звереныш мирно посапывал в корзинке у меня за спиной, опять) позади. — Нечего других упрекать, коли сама ничего не можешь!
И что я такого сказала? Учитывая мой извечный топографический кретинизм, я имею полное право критиковать других — сама ведь в этом деле эксперт. Вот поэтому я и спрашиваю: что я такого сказала?
Мы двинулись следом за Вэром, который намеренно ускорил шаг. Нашел чем пугать!
Арахноиду быстро надоело строить из себя обиженного ребенка, и он остановился, поджидая нас. Когда мы с ним поравнялись, на лице моего братика уже сверкала привычная белозубая улыбка.
— Идти уже не очень долго. Думаю, что к середине ночи мы подберемся к границе Стальных гор.
