Пэм Муньос Райан - Эсперанса
Жозефина уложила малышей в кроватку, поцеловала в лоб Исабель и Эсперансу и отправила их в соседний дом.
Эсперанса и Исабель лежали в постелях, слушая музыку и взрывы смеха, доносившиеся с праздника. Котенок, выпив блюдце молока, свернулся в руках Исабель. Эсперанса пыталась представить себе более убогое жилище, чем эта комната, обклеенная газетами для защиты от сквозняков. Неужели такое существует?
Исабель спросила сонным голосом:
– А в Мексике у тебя были праздники?
– Да, – прошептала Эсперанса, выполняя обещание рассказать Исабель о своей прошлой жизни, – большие званые вечера. Однажды мама организовала вечер на сто человек. На столах были кружевные скатерти, хрусталь, фарфор и серебряные канделябры. Слуги стряпали целую неделю…
Эсперанса продолжала, вновь переживая те моменты прежней жизни, когда деньги текли рекой и они могли позволить себе непомерные расходы. Но почувствовала облегчение, когда поняла что Исабель уже спит. Услышав историю Марты и ее семьи, она ощущала чувство вины, рассказывая о том, какой богатой была ее собственная жизнь в Агуаскальентесе. Эсперанса все еще не спала, когда вернулась мама. Свет, просочившийся из другой комнаты, был достаточно ярким, чтобы она могла увидеть, как мама расплетает и расчесывает волосы.
– Тебе понравился праздник? – спросила мама.
– Я скучала по своим друзьям, – сказала Эсперанса.
– Я понимаю, как тебе тяжело. А знаешь, по чему скучаю я? По своим платьям.
– Мама! – воскликнула Эсперанса и засмеялась.
– Ш-ш-ш, – сказала мама, – ты разбудишь Исабель.
– Я тоже скучаю по своим платьям, но мне кажется, что они нам здесь не очень-то нужны.
– Это так. Эсперанса, и ты знаешь – я тобой горжусь! Ты уже многому научилась! – Эсперанса сильней прижалась к маме, и та продолжала: – Завтра мы поедем в церковь в Бейкерсфилд, а потом зайдем в магазин «У Чолиты». Жозефина сказала, что в нем торгуют разными сладостями. И мексиканскими тоже.
Они лежали тихо, прислушиваясь к дыханию Исабель.
– О чем ты собираешься молиться в церкви, Эсперанса? – спросила мама.
Эсперанса улыбнулась. Раньше они с мамой часто так говорили об этом перед сном.
– Я поставлю свечку в память о папе, – сказала она. – И помолюсь о том, чтобы Мигель нашел работу на железной дороге. Я попрошу Богоматерь помочь мне заботиться о Лупе и Пепе, когда Исабель пойдет в школу. И помолюсь, чтобы у меня были кокосовые конфеты с красной полоской. – Мама тихо засмеялась. – Но больше всего я буду молиться, чтобы Абуэлита поправилась, смогла забрать свои деньги из банка дяди Луиса и приехать к нам. – Мама погладила Эсперансу по голове. – А за что ты будешь молиться, мама?
– Я буду молиться за все, что ты сказала, и кое-что еще.
– За что же еще?
– За тебя, Эсперанса, чтобы ты была сильной что бы ни случилось.
Сливы
Пока они шли к автобусной остановке, Исабель перечисляла, что Эсперансе следовало сделать:
– Сначала уложи Пепе, а когда он заснет, положи Лупе рядом. Иначе они начнут играть и никогда не заснут. И еще – Лупе не ест бананы.
– Я знаю, – сказала Эсперанса, поудобнее устраивая Пепе на бедре.
Исабель предала ей Лупе и поднялась в желтый автобус. Она села на свободное место и помахала из окна. Эсперанса подумала, что уже не знает, кто волнуется больше – она или Исабель. Эсперанса с трудом несла обоих детей назад. Слава Богу, Исабель уже помогла ей накормить и одеть их. Она усадила малышей на одеяло на полу, дала им кубики и игрушки, потом положила бобы в большую кастрюлю на плите. Гортензия приготовила их раньше с большой луковицей и несколькими зубчиками чеснока и объяснила Эсперансе, что их надо время от времени помешивать и тушить на слабом огне, доливая воду. Она помешивала бобы и смотрела, как играли Пепе и Лупе. «Вот если бы меня видела Абуэлита! – думала она. – Она бы мной гордилась».
Потом Эсперанса стала искать, чем кормить детей на обед. На столе стояла миска с созревшими сливами. Она подумала, что они достаточно мягкие. Она взяла несколько слив, вынула косточки и размяла вилкой. Малышам очень понравилось, и они просили еще и еще после каждой съеденной ложки. Эсперанса размяла еще три сливы, и они проглотили все до последней капли. Она позволила им наесться вдоволь, пока они не начали шуметь и тянуться к бутылочкам с молоком.
– На сегодня обед закончен, – сказала Эсперанса, вытирая их личики и с благодарностью думая о том, что скоро наступит время дневного сна. Она поменяла их мокрые подгузники, помня все указания Жозефины и Исабель. Затем она уложила Пепе с его бутылочкой, а когда он уснул, пристроила рядом с ним Лупе, легла сама и задремала.
Проснулась она от плача Лупе и отвратительного запаха. Коричневая жидкость текла из подгузника малышки. Эсперанса взяла ее на руки и отнесла в другую комнату, чтобы не разбудить Пепе. Она поменяла ей подгузник, скатала испачканный в комок и положила у двери, чтобы потом отнести в туалет. Когда она положила Лупе назад, Пепе сидел в кроватке в таком же состоянии. Она поменяла подгузник и ему. Уложив малышей в кроватку, Эсперанса бросилась в туалет, чтобы прополоскать пеленки. Затем она снова побежала к дому.
На этот раз она почувствовала другой запах. Бобы! Она забыла долить в кастрюлю воды. Открыв кастрюлю, она увидела, что на самом дне бобы подгорели. Эсперанса добавила воды и тщательно их размешала.
Малыши плакали и не засыпали. Оба снова испачкали подгузники. Ком у дверей рос. Должно быть, они заболели, испугалась Эсперанса. Может быть, они подхватили простуду или что-то не то съели? Совсем недавно они были в порядке. Что же они сегодня ели? Только молоко и сливы. «Сливы!» – простонала она. Должно быть, они оказались слишком тяжелой пищей для их желудков.
Что давала ей Гортензия, когда она сама была маленькой и болела? Эсперанса попыталась вспомнить. Рисовый отвар! Но как она его готовила? Эсперанса поставила кастрюлю на плиту и всыпала в нее кружку риса. Она не знала, сколько воды следует влить, но помнила, что Гортензия продолжала добавлять воду, пока рис не становился мягким. Она налила воды побольше и сварила рис. Затем слила воду и остудила его. Потом села с детьми на пол и давала им по чайной ложке рисового отвара весь день, отсчитывая ровные промежутки времени. Наконец пришла Исабель.
– Что случилось? – спросила Исабель, когда увидела гору подгузников у двери.
– Им стало плохо из-за слив, – сказала Эсперанса, кивая на тарелку, в которой она готовила сливовое пюре.
– Ах, Эсперанса! Они же слишком маленькие, чтобы есть сырые сливы! Все знают, что малышам их надо варить, – огорчилась Исабель.
