Марко Марчевский - Остров Тамбукту
К ночи я подбросил сухих веток в костер и спокойно улегся, зная, что каждая живая тварь, кроме человека, боится огня...
Неожиданно до моего слуха долетел какой-то особенный шум, который заставил меня вскочить. Я еще больше придвинулся к костру — единственному моему защитнику — и вперил взгляд в темноту. Река тихо несла свои воды, ветра не было, а шум усиливался. Он шел откуда-то сверху, с верхушек деревьев, терявшихся в темном небе. Я всмотрелся и увидел каких-то животных, которые летали одно за другим по кругу высоко над моей головой, вероятно привлеченные светом. Они скулили, как собаки. Да, это и были собаки! Никто другой, а летающие собаки — колонги. Днем они спят, вися на ветках деревьев, а с наступлением темноты вылетают в поисках пищи. Обыкновенно они питаются плодами, но иногда едят и насекомых, даже мелких животных. Я где-то читал, что на Яве и Суматре колонги нападают на фруктовые сады и уничтожают их. Туземцы борются с ними и истребляют их, а некоторых из них приручают — натаскивают преследовать своих собратьев.
Летающие собаки повертелись высоко над костром и исчезли в сторону садов туземцев...
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Встреча с двумя туземцами. Я приобретаю каменный топор и деревянное копье. Хижина в джунглях. Вкус сырых раков. В садах туземцев. Новая встреча — страх и бегство. Туземцы сами приносят мне пищу. Первое знакомство. Лахо — вождь племени.
I
Чуть свет, на другое утро, я отправился в сады за кокосовыми орехами, которые спрятал в кустах, но не нашел их. Это было для меня неприятной неожиданностью. Кто мог их взять? Может быть, обезьяна следила за мной, или какой-нибудь туземец случайно натолкнулся на них? Проклятие! Мне просто не везло... У меня оставался всего один из вчерашних кокосовых орехов, а не на каждой пальме сидели обезьяны, да и я не мог на них рассчитывать.
Неожиданно я услышал человеческие голоса и скрылся в кустах у частокола. Мимо по тропинке прошли несколько туземцев. Когда они удалились и их голоса заглохли, я вышел из сада и пошел обратно по тропинке через лес. Неудача сильно меня расстроила. Я просто не знал, что и думать. Могла ли обезьяна взять орехи? А если их взял какой-нибудь дикарь, как мог он их найти в густых кустах?
Вдруг на ходу мне показалось, что я опять слышу человеческие голоса. Пока я соображал, что мне делать, на тропинке показались двое туземцев. У одного из них в руках был каменный топор, у другого — копье. Увидев меня, они так испугались, что выпустили из рук и топор, и копье и бросились бежать обратно по тропинке. Я подобрал копье и каменный топор и пошел дальше рад-радешенек, что наконец у меня было оружие.
Копье было очень длинное, прямое и хорошо отполированное, с острым наконечником из бамбука. Я попробовал наконечник на ладони — он был очень твердый, закаленный на огне. Им можно было убить любое животное. Каменный топор не был таким острым, как железный, но при большом упорстве и силе и он оправдывал свое предназначение. Короткая рукоятка была гладкая и прочно привязана к каменному обуху веревкой из лыка.
Я немедленно приступил к делу: срубил несколько молодых деревьев, очистил их от веток и построил из них шалаш, связав их верхушки лианой, покрыл ветками и высокой травой, росшей на полянке, сделал себе из той же травы ложе — и хижина была готова. Я построил ее всего за несколько часов в лесу недалеко от излучины реки. Деревья вокруг хижины широко простирали свои ветви и бросали густую тень.
Вот у меня и жилище, и как раз вовремя: ночью поднялся сильный ветер, небо покрылось густыми тучами, засверкали молнии. Деревья зашумели. Иногда раздавался сильный треск от вырванного с корнем дерева, ветки жалобно скрипели над головой. Тропический лес словно ожил, пришел в движение. Пошел проливной дождь, но хижина не пропускала ни капли, и это особенно меня обрадовало. Что бы я делал в такой дождь, если бы туземцы не были такими пугливыми? Без их каменного топора я не смог бы соорудить хижину.
После полуночи буря утихла, дождь перестал. На рассвете тучи разошлись, замерцали холодным блеском звезды, но вскоре взошло солнце, и они растаяли в ясном небе. Я вышел из хижины и отправился вдоль реки искать рыбу или раков. Долго шарил руками под камнями и по дну, но ничего не поймал. В одном заболоченном месте, где ветки деревьев касались воды, между корневищами я поймал двух раков. Я возвратился к костру, чтобы их сжарить, но от костра остался мокрый пепел: ночью его залил дождь. Съел раков сырыми. Без соли их белое сырое мясо было отвратительно безвкусно. Да и съедобного в них так мало, что и после того, как я высосал сок из долгих клешней и шейки, я был так же голоден, как и раньше.
Удивительное дело — я думал только о пище. Что я буду есть? Эта мысль меня занимала с утра до вчера. Разумеется, не меньше тревожили меня и туземцы. Они были трусливы, в этом я убедился еще в первый день, когда вышел на берег. Туземец, которого мы встретили у пирог в маленькой бухточке, бежал от нас, как от каких-то чудовищ. Позже, в селении, дикари долгое время не решались к нам приближаться, хотя и были вооружены. Вчерашняя встреча с двумя туземцами еще раз меня убедила, что они меня боятся. Но я один, а их много, а когда их много, они делаются опасными. Голод толкал меня искать пищу в огородах туземцев, а страх принуждал держаться подальше от них. Эта борьба продолжалась день-два, потом голод победил страх, и я пошел искать чего-нибудь поесть...
II
Я решил наблюдать за туземцами. Рано утром я подходил к огородам, влезал на какое-нибудь ветвистое дерево и молча наблюдал за ними из моего укрытия. Скоро я узнал много полезных вещей. Я заметил, что фруктовые сады и огороды находились в лесах. В фруктовые сады шли обыкновенно мужчины, и то изредка, нарвать плодов или прогнать птиц и обезьян с деревьев, а на огородах каждый день работали женщины и дети. С ними всегда было двое или трое мужчин, вооруженных копьями и стрелами, но мужчины редко работали. Обыкновенно они сидели у костра, курили и беседовали между собой. Только когда нужно было засадить новые грядки, мужчины раскапывали землю длинными, толстыми кольями, заостренными на конце.
Я открыл также, что женщины и дети приходили на работу утром, чуть свет, и возвращались в селение вечером, перед заходом солнца. Эти мои наблюдения очень мне помогли. Каждый день, на заходе солнца, я подходил к какому-нибудь огороду, терпеливо ждал, пока люди не уйдут, входил, никем не тревожимый, вырывал несколько корней бататов, обирал их клубни в кепку и возвращался в свою хижину. Моим каменным топором я выкапывал бататы из различных грядок, чтобы покражи не бросались в глаза.
