Светлана Таскаева - Сказка о хитром жреце и глупом короле
— Амети! Иди сюда и веди всех рабов, которых возьмешь с собой! Внимающий зовет!
Нимрихиль и Амети переглянулись: следопыт поправил амулет и незаметно кивнул жрецу. Амети щелкнул пальцами, и к нему подбежали еще четверо рабов, грузивших повозки. Они и Альвион последовали за Амети в двери.
В маленькой комнате напротив входа в кресле восседал Верховный Святитель, рядом с ним стоял Внимающий Величию, в нескольких шагах от которого притулился чернокнижник. Увидев высших жрецов, рабы мгновенно пали ниц, Амети также быстро опустился на колени. Верховный шевельнул кистью, и Амети, не вставая с колен, приблизился к его креслу и там застыл, прижавшись лбом к полу.
— О ничтожный, — обратился к нему Слово Скарабея, — тебе доверена великая честь: ты отвезешь сокровища Дома Скарабея в Храм Змеи. Покажи себя достойным, и обретешь награду. Встань.
Амети робко поднял голову, но Внимающий Величию сделал нетерпеливый жест, и Амети поспешно поднялся на ноги и, по знаку, приблизился к чернокнижнику, все еще робко сутулясь. Тот посмотрел ему глаза, словно ища что-то, потом взмахнул посохом: Амети отступил, и чародей двинулся к распростертым на полу рабам. Жрец незаметно вздохнул, переводя дух. Чернокнижник подошел к первому из рабов и притронулся к его лбу концом своего посоха. Постоял так, потом покачал головой и перешел к следующему. Так чародей добрался до последнего из рабов. До Нимрихиля. Тот ничем не отличался от остальных: такая же рваная одежонка, обритая голова, глубокие шрамы на виске. Скорченный на пыльном глинобитном полу, он казался таким же тщедушным и безропотным, как остальные: куда-то исчезли и широкие плечи, и высокий рост. Все пятеро, подумал вдруг Амети, похожи на каких-то животных: паршивых, жилистых, забитых, могущих только немо стонать в ответ на удары и боль. Чернокнижник ткнул Нимрихиля в лоб своим посохом, и Амети увидел, как под драной дерюжкой передернулись лопатки. Чернокнижник помедлил, глядя на лежащего у его ног раба, и Амети почувствовал, что у него на лбу выступает пот.
— С ними все в порядке, — сказал чародей, наконец-то отвернувшись от Нимрихиля и кланяясь высшим жрецам.
— Ступай, Амети, и поторопись: Дхарин должен получить письмо как можно скорее, а гонец выезжает одновременно с тобой, — сказал Слово Скарабея.
Амети низко поклонился высшим жрецам и без слова (горло у него пересохло) вышел за дверь, украдкой вытирая потный лоб. Рабы последовали за ним.
Пока они занимали место возничих, а Амети садился верхом на подведенного меринка (жрец, давеча окликнувший его, почтительно придержал стремя), вышедший во дворик Слово Скарабея громко велел открыть ворота. Высокие створки медленно разошлись, пропустив во двор сноп солнечных лучей. Защелкали хлысты, и сквозь Врата Скарабея повозки медленно выехали из храмового полумрака в ослепительно ясный полдень.
Часть 3. Змеиный ров
В первое мгновение Альвион словно ослеп: недолгого пребывания в Храме ему хватило, чтобы отвыкнуть от солнечного света. Щурясь и прикрывая глаза рукой, он осмотрелся кругом: высокое безоблачное небо, бледно-серые голые холмы с редкими пучками темной зелени, белая дорога, город в дымке дрожащего воздуха. Застава исчезла, но впереди по дороге к Вратам Храма приближалось облако пыли, сквозь которую проблескивали острия копий и алели флажки на древках.
— Уж не Черная ли Стража? — негромко вопросил Амети, подъехав к повозке, которой правил нумэнорец.
— Лишь бы не сам, — шепотом сквозь зубы ответил следопыт. Ладони его словно сами собой обхватили запястья — Амети уже понял, что обычно за этим движением следует блеск метательных ножей.
Неожиданно позади них раздался топот, и мимо обоза проскакал, подняв клубы пыли, храмовый посыльный. Когда пыль осела и Амети откашлялся, нумэнорец и жрец увидели, что отряд, ехавший к Храму, остановился: гонец, размахивая руками, что-то объяснял командиру. Подъехав ближе, обоз тоже встал, потому что всадники загораживали дальнейший путь. Хлестнув своего вороного, командир Черных Стражей, уже немолодой мужчина с сединой в смоляных волосах, судя по широким позолоченным браслетам на запястьях — в немалом чине, подъехал к первой повозке и обратился к Амети:
— Эй, кто такой и куда направляешься?
Амети выпрямил как мог свою сутулую спину и развернул куриные плечики:
— Да благословит тебя Стрелометатель, о благороднорожденный. Я, Амети, Рачитель владений Храма Скарабея, следую в Храм Змеи. По поручению Верховного Святителя Дома и Слова Скарабея.
Командир усмехнулся и, поворотив коня, приказал своим солдатам:
— Возвращаемся во дворец!
И напоследок бросил через плечо Амети:
— Что, перетрусили там у себя?
Жрец побагровел, но смолчал. Командир засмеялся и, пришпорив коня, поскакал в голову отряда. Амети перевел взгляд на нумэнорца, и презабавное зрелище заставило его на мгновение позабыть о наглеце: Альвион глазел вслед командиру отряда, удивленно и совершенно по-детски приоткрыв рот. На лице у него проступило странное выражение досады, смешанной с удовлетворением. Тут Альвион повернулся к Амети и, блестя голубыми глазами, возбужденно прошептал:
— Смотри-ка, жив курилка! Странно, но получается, что я тогда промахнулся…
В ответ на недоуменный взгляд жреца он пояснил:
— Ты не заметил шрама у него на горле? Моя работа…
Амети встревожился:
— А вдруг он тебя тоже признал?
Следопыт пожал плечами:
— Вряд ли. Лет двадцать прошло с той поры. Да, точно.
Амети тупо воззрился на следопыта, пытаясь понять, как его собеседник, которому самое большое три десятка от роду, мог двадцать лет назад перерезать глотку наглому вояке — хоть и не до конца. Потом хлопнул себя по лбу и мысленно обозвал глупцом:
— Скажи мне, благороднорожденный, а сколько тебе лет?
Альвион совершенно правильно истолковал его вопрос:
— Что, не поверил? В нинуи — это февраль по-вашему — стукнет шестьдесят шесть.
Амети придавленно смолк — оказывается, проклятый нумэнорец еще и в два с лишним раза старше его самого….
Посерьезнев, следопыт задумчиво поглядел вслед облаку пыли:
— А все-таки боюсь я — не случайное то совпадение… Ведь если так, то Дхарин и правда знает, кого ищет, — и нумэнорец помрачнел.
Амети поежился:
— Подхлестни-ка покрепче этих одров. Еле плетутся…
Солнце уже начинало клониться от полудня к закату, когда запыленные повозки Храма Скарабея остановились у врат Храма Змеи — не таких высоких, как в Доме Огненной Колесницы, и украшенных золотым изображением извивающейся змеи. Амети ударил в большой бронзовый гонг, висевший рядом с воротами, и вышедший привратник пропустил жреца Скарабея внутрь. Следопыт, оглядев голую каменистую местность — город, который они объехали вдоль городской стены, остался далеко позади — приготовился к долгому ожиданию под палящим солнцем, но Амети появился меньше, чем через четверть часа в сопровождении жреца, судя по всему — не низкого ранга: вокруг его посоха из черного дерева обвивалась золотая змея с рубиновыми глазами. Ее чешуя так жарко горела на солнце, что Альвион утомленно зажмурил глаза, подумав, что блеска золота он насмотрелся на юге на всю оставшуюся жизнь. Еще у жреца на шее висел амулет — змея, а не скарабей, а запястья украшали два широких браслета-запястья — естественно, тоже золотые. Несмотря на свое высокое положение, жрец был довольно молод — вряд ли старше Амети.
