Светлана Таскаева - Сказка о хитром жреце и глупом короле
— Пусть на всякий случай солдаты проверят этот проход и все кельи, — обратился к начальнику стражи высший. Тот с готовностью кивнул и, протиснувшись по лестнице мимо Амети, спустился вниз, отдавая на бегу распоряжения.
— А ты… — повернулся Слово Скарабея к чародею, который словно стал меньше ростом. — А ты отправишься со мной. Возможно, удача больше улыбнется тебе, когда ты будешь пытать память высших жрецов, дабы узнать, не передавал ли кто из них тайного слова кому-то из непосвященных…
Амети за его спиной тихонько спустился вниз по лестнице и юркнул в дыру вслед за солдатами. На сегодня он слышал достаточно.
Утро принесло Арундэлю и Альвиону хорошие новости.
Рана, промытая травяным отваром и забинтованная чистой льняной тряпицей, уже начала рубцеваться, воспаление сошло, и опасность заражения крови миновала. Арундэль, крепко проспавший весь остаток ночи, накормленный дорожными хлебцами и напоенный бальзамом из общеармейского неприкосновенного запаса, чувствовал себя вполне прилично, хотя Альвион считал, что тот еще слишком слаб для путешествия верхом. Подвеску с волчьей головой Альвион снял с Арундэля, как только они оказались в безопасности, и теперь амулет висел напротив них на гвозде, вбитом в голую оштукатуренную стену.
После бессонной ночи, проведенной за переписыванием наличных жрецов, явился Амети и сообщил, что пленника уже не ищут: считают, что он бежал с помощью лазутчика и одного из младших жрецов, которые отсутствовали в списке Амети. По причине исчезновения из Храма предмета спора с королем высшие жрецы решили написать обо всем случившемся Сыну Зари, дабы тот принял меры к поимке беглецов. Храму ничего не оставалось, кроме как признать, что в предательстве повинен кто-то из своих и просить короля о помощи:
— Вот полчаса назад открыли ворота и отправили гонца в столицу…
— Значит, мы можем спуститься в лабиринт хоть сейчас? — спросил Нимрихиль.
— Нет, там еще стоит стража, чтобы еще кто из младших жрецов не убег, — ответил Амети и тихонько захихикал. — Если б вы знали, сколько сегодня утром свитков с доносами лежало у двери Слова Скарабея… На меня тоже донос написали, а как же — я ведь тоже не последняя спица в колеснице… Такая суматоха поднялась: все друг за другом следят, за спину оглядываются… Я сам слышал, кто-то сегодня утром клялся, будто бы видел того самого лазутчика — здоровенного воина в серебряной кольчуге и черном плаще с серебряными звездами, с огромным мечом.
Арундэль и Альвион посмотрели друг на друга и дружно засмеялись.
— Может статься, нам даже безопаснее будет остаться здесь на несколько дней, пока Дхарин не бросит нас искать, — сказал Нимрихиль, вытирая выступившие от смеха слезы.
Амети поперхнулся, представив, что этот кошмар продлиться еще несколько дней:
— Да как же…! Да вы что!
— Амети, не забывай: чтобы ты получил все свои денежки, нам еще надо благополучно добраться до границы с Умбаром… — заметил Нимрихиль.
— Но благоразумно ли пережидать время в Храме? — спросил у него Арундэль.
К жрецу вернулся дар речи:
— Да какое там — благоразумно! Совершенно неблагоразумно и даже оченно опасно! Один чародей чего стоит! Он всю ночь в память к старшим жрецам заглядывал, ничего не нашел, правда. Даже у моего беспамятного, — добавил Амети для Нимрихиля. — А потом сказал на ухо Внимающему, что, дескать, пойдет к себе и попробует еще раз поискать пленника. По-своему, сказал, поискать.
В этот момент гвоздь, на котором висела подвеска, выскочил из стены, и волчья голова, глухо ударившись об пол, подкатилась к ногам Арундэля. Альвион ухватил подвеску за шнурок.
— Это что еще за фокусы? — спросил он, держа шнурок, на котором, не переставая, качалась волчья голова.
Арундэль нахмурился, глядя подвеску:
— Будем надеяться, что это всего лишь гвоздь не выдержал…
Альвион протянул руку и аккуратно опустил амулет в один из стоявших на покосившейся полке треснутых горшков:
— Оттуда не убежит… — добавил он с полной серьезностью.
Амети переводил взгляд с нумэнорцев на горшок.
— Похоже, ты прав, Амети, — обратился к нему Нимрихиль, — не стоит нам здесь задерживаться. К вечеру Арундэль совсем придет в себя, и тогда мы отправимся в лабиринт. О страже не беспокойся.
Амети нерешительно кивнул: эти безумцы не боялись Кхамула Дхарина, но испугались вывалившегося из стены гвоздя…
— Ну ладно, я пойду наверх, узнаю, что и как, да и доложиться надо насчет переписи, — сказал он, мысленно пожав плечами, и бочком протиснулся в дверь.
У апартаментов Слова Скарабея было по-прежнему шумно. Свитков с доносами пока не прибавилось (обычай велел оставлять их под покровом ночи, хотя светильники в Храме горели круглые сутки). Амети доложился насчет пропавших жрецов, потом сбегал за их старшими, чтобы те продиктовали ему в присутствии Внимающего приметы беглых. Слово Скарабея самолично запечатал список, и Амети отнес его Начальнику Вестников, чтобы тот отправил его вслед за адресованным королю письмом. Потом последовали еще какие-то мелкие поручения, которые Амети с готовностью исполнял, радуясь, что может не спускать с Внимающего глаз.
Неприятности снова начались в четвертом часу после рассвета, когда в покои Внимающего явился чародей, взволнованно потрясая своей длинной белой бородой. На пороге он низко поклонился и, подбежав к высшему жрецу, торопливо зашептал тому на ухо. Амети уронил на пол гору свитков и начал их собирать, подползая все ближе и ближе к чародею и высшему жрецу:
— …насчет жреца ничего сказать не могу, уж больно у них всех следы грязненькие да одинаковые. Но с пленником и лазутчиком ошибки быть не может: они оба здесь, в Храме, это совершенно точно… Я искал их не по оборванному следу, а иначе: они как два светильника в темноте, серебряный и золотой, ни с чем не спутаешь…
Внимающий помолчал, потом пнул ползавшего у него в ногах Амети и приказал:
— Ничтожный, как тебя там — Амети? Живо беги за начальником стражи.
Потирая ушибленное место, Амети с поклоном выбежал за дверь. К своему удивлению, он почувствовал, что почему-то не особенно испуган. «Треклятый Морской Народ! Клянусь Мышью, им ничего не стоит внушить человеку бессмысленную храбрость!» — думал он, пока вел к старшему поднятого с постели, а потому злого и щедрого на оплеухи начальника стражи.
— Удвой караулы у всех дверей и начинай обыскивать Храм: беглецы еще здесь, — обратился Внимающий Величию к начальнику стражи, не успел тот войти в комнату. Начальник стражи задумчиво почесал в затылке:
