Андрей Баширов - Оборотни Индии
Какое великолепие! — воскликнул я, глядя на его минареты, готовые, казалось, пронзить само небо. — Воистину, ради одного этого зрелища стоило проделать весь путь от Дели.
Между четырьмя минаретами, по одному в каждом углу здания, вздымались огромные арки, поддерживавшие купол, на верху которого находилась маленькая мечеть. Казалось, что этим аркам нипочем не выдержать огромного веса громадного здания, однако оно простояло уже несколько веков, став свидетелем жизни и славы родного города.
Именно здесь и вертятся эти посредники, как мне подсказали в караван-сарае, — сказал отец, когда мы вдоволь нагляделись на Чар Минар. Вне всяких сомнений, они попытаются надуть нас, но поскольку сами мы ничего покупать не собираемся, то попробуем воспользоваться их помощью, чтобы узнать, где здесь засели купцы с тем же товаром, что и у нас.
Богатая добыча
Мой отец обратился к молодому, прилично одетому индусу, с живым и смышленым выражением лица: не знает ли он, где здесь можно найти торгового посредника? Мы впервые в этом городе, пояснял отец, и хотели бы взглянуть на ткани и другие товары, а где найти торговцев ими, нам неизвестно.
— Я к вашим услугам, благородный господин, — с готовностью ответил индус. Я знаю, где находятся самые лучшие склады товаров, и могу отвести вас туда. Кроме того, добавил он, — во всем Хайдарабаде вы не найдете ни одного сахукара или торговца, который отказался бы дать самые лестные отзывы о вашем покорном слуге, Мохан Дасе, известном своей надежностью и расторопностью.
— Ты бы подождал расхваливать свои превосходные качества, пока мы сами не убедимся в них, — холодно заметил отец. — У твоего племени, у посредников, как раз не самая лучшая репутация, если говорить о честности.
— Ах! — воскликнул Мохан Дас. — Ваша милость отлично знает и я сам скорблю, что мне приходится согласиться с вами, — что большинство моих товарищей и впрямь представляют собой не самую лучшую часть человечества; однако весьма вскоре вы увидите, что ваш раб вовсе не таков, ибо, начав свою жизнь честным человеком, он не видит для себя выгоды в том, чтобы перестать быть им!
— Ну да! — сказал я. — Об этом мы и толкуем. Из твоих слов следует, что если ты все же сочтешь выгодным для себя перестать быть честным, то?..
Молодой индус окинул меня долгим изучающим взглядом и, ничего не ответив, лишь пожал плечами. Я заключил из этого, что вовремя и не напрасно предупредил его не пытаться надуть нас.
Какие именно товары вы хотели бы посмотреть? — спросил Мохан Дас. — Здесь, в Хайдарабаде, есть все, начиная от великолепных кашмирских шалей и дорогих тканей из Бенареса и кончая самыми дешевыми тряпками.
Мы как раз хотели взглянуть на ткани из Бенареса, — сказал я. — Какие-нибудь красивые покрывала и шейные платки. Нам также надо купить пару приличных тюрбанов, чтобы было в чем явиться на прием к визирю вашего правителя — низама Хайдарабада.
Все это вы сейчас увидите, — заверил нас Мохан Дас и потуже затянул пояс вокруг своей талии. — Следуйте за мной и постарайтесь не упустить меня из виду, ибо здесь в базарный день собирается огромная толпа народу, в которой легко затеряться.
Он долго вел нас по главным улицам города, а затем свернул в какой-то боковой проулок и остановился у двери обшарпанного, ничем не примечательного дома.
— Правильно же мы сделали, что наняли этого молодца, — сказал я. — Нам самим нипочем не удалось бы найти дом сахукара.
— Богатые торговцы, как мне приходилось слышать, нарочно выбирают такие укромные места ради их сокровенности и безопасности, ответил мне отец. — Здесь, в Хайдарабаде, где кругом столько бандитов, было бы неразумно выставлять свое богатство напоказ, как это делают в других городах. К слову, и сам здешний владыка — низам Хайдарабадский — не прочь пограбить при случае того или иного купца. Так что и по этой причине здешние богатеи стараются жить поскромнее и незаметней.
Мы были приглашены войти в дом, где нас приветствовал управляющий сахукара — крупный, толстый человек, очень похожий на того купца, которого я придушил и чей товар теперь мы намеревались продать. Увидев толстяка, я невольно попятился назад в изумлении от такого сходства, однако, быстро придя в себя, я принял его вежливое приглашение присесть на ковер рядом с отцом и немного обождать.
Через пару минут пришел сам сахукар — бледный высокий человек с тревожным выражением в глазах. По его приказанию слуги стали разворачивать тюки и доставать их бесконечное и драгоценное содержимое. Мы не торопясь выбрали несколько вещей, постоянно расспрашивая о ценах на все, увиденное нами, и тщательно запоминали их, а затем сказали, что завтра придем еще раз, но уже с деньгами, чтобы расплатиться за выбранный нами товар. Сахукар стал было настаивать, чтобы мы взяли приглянувшиеся нам вещи с собой прямо сейчас, поскольку он готов подождать с уплатой до завтра, а Мохан Дас выразил готовность поручиться за нас, однако мы, по вполне понятной причине, вежливо, но твердо отказались от этого предложения. Мы пообещали прийти на следующий день с самого утра, принести с собой деньги и, лишь заплатив, забрать свой товар, чтобы не подвергать ненужному испытанию доверие к нам уважаемого сахукара.
Мохан Дас проводил нас до самого караван-сарая, где мы остановились вместе с отцом. Отец дал ему за его труды серебряную рупию и попросил его зайти за нами с утра пораньше.
— Ну что же! Я доволен, — сказал отец. — Наши товары, как ты приметил, ничем не уступают тому, что мы видели у сахукара и, судя по ценам, которые он назвал, мы выручим немало денег, если сможем удачно продать то, что послала нам Кали.
На следующее утро к нам в караван-сарай пришел Мохан Дас.
— Умеешь ли ты хранить тайну? — строго спросил его отец.
— Если прикажет мой господин, — ответил индус, внезапно побелевший от страха и задрожавший всем телом, — то да, конечно да! Но почему вы спрашиваете меня об этом, да еще с таким суровым видом? Я ни в чем не виновен! Пожалейте меня… Я простой, бедный человек и не достоин стереть пыль с ваших сапог.
Увидев, как в гневе и изумлении смотрит на него отец, Мохан Дас бросился ниц и впрямь стал тереться лбом о землю у ног моего отца, воя самым постыдным образом.
— В чем дело?! — воскликнул отец, пнув ногой Мохан Даса. — Ты совсем потерял свой разум, что ли? Клянусь Аллахом, встань! Ты что, решил, что раз я спросил тебя об умении хранить тайну, то тут же перережу тебе глотку?
— Не говорите так, мне страшно, — взвыл Мохан Дас, закрывая лицо руками. — Я ничтожный червь, я менее собаки — зачем моему господину резать мне горло?!
