Линкольн Чайлд - Меч карающий
Какое-то время Найдельман продолжал молчать. Наконец он заговорил – тихо, чуть ли не благоговейно, и, однако, слова с лёгкостью доносились до слушателей.
– Мы живём в эпоху, – начал Найдельман, – когда неизвестное стало известным, и большая часть земных тайн разгадана. Мы побывали на Северном полюсе, взобрались на Эверест, побывали на Луне. Расщепили атом на части и нанесли на карту дно океанов. Те, кто брался за решение этих задач, зачастую подвергали опасности свои жизни, теряли состояния и рисковали всем, что было им дорого. Великая тайна может быть разгадана только высокой, а иногда и наивысшей ценой.
Капитан жестом указал на остров.
– Здесь – лишь в сотне ярдов отсюда – лежит одна из величайших загадок, быть может, величайшая из тайн, оставшихся в Северной Америке. Подумайте об этом. Это – ничто, лишь яма на клочке грязи и скал. И, однако, эта яма – этот Водяной Колодец – выматывал каждого, кто пытался проникнуть в его секреты. Миллионы долларов были потрачены. Жизни разбиты и даже потеряны. И сегодня среди нас есть те, кто на себе почувствовал, насколько острыми могут оказаться зубы Водяного Колодца.
Найдельман осмотрел аудиторию, рассыпанную по кораблям. Его взгляд встретился с глазами Малина. Затем капитан продолжил.
– Значение прочих загадок прошлого – монолитов Саксахуамана, статуй острова Пасхи, каменных сооружений в Британии – покрыто тайной. С Водяным Колодцем всё обстоит совсем иначе: его расположение, цель создания, даже его история известны. Он лежит здесь, перед нами – наглый вызов всем, кто за него берётся.
Он несколько мгновений помолчал.
– К 1696-му году Эдвард Окхэм сделался самым страшным пиратом морей. Корабли разбойничьего флота были битком забиты трофеями – неповоротливые, они низко сидели в воде. Следующий шторм, или даже просто неудачное столкновение с военным кораблём, – и весь флот мог пойти на дно. Пират так долго откладывал утаивание своих сокровищ, что находился в отчаянном положении. Случайно на его пути попался архитектор, и это разрешило проблему.
Найдельман облокотился на бортик, его волосы зашевелились на ветру.
– Окхэм захватил архитектора в плен и заставил разработать колодец, чтобы укрыть сокровища. Колодец, настолько неприступный, что поставит в тупик даже самых экипированных золотоискателей. Всё шло по плану. Колодец был сооружён, сокровище зарыто. И затем, когда пират отправился на очередной рейд убийств и грабежей, ударило провидение. Рэд-Нед Окхэм умер. И с того самого дня его сокровища дремлют на дне Водяного Колодца, в ожидании той поры, когда технология и мужество человека снова явят их на свет.
Найдельман сделал глубокий вдох.
– Несмотря на потрясающую стоимость этого сокровища, все попытки одних людей за другими добыть из Колодца хоть что-нибудь ценное провалились. Все, кроме одной!
При этих словах капитан резко поднял руку вверх, что-то сжимая меж пальцев. Свет заходящего солнца настолько ослепительно мерцал и переливался на предмете, что, казалось, кончики пальцев Найдельмана горят. Среди слушателей раздались удивлённые и озадаченные перешёптывания.
Хатч перегнулся через бортик, силясь рассмотреть получше. О, Боже, – подумал он. – Должно быть, это то золото, которые вытащил бур «Золотоискателей» больше ста лет назад!
Найдельман довольно долго неподвижно держал над головой золотую спираль. А затем заговорил снова:
– Некоторые твердят, что на дне Водяного Колодца никаких сокровищ нет. И я обращаюсь к ним: взгляните на это!
И, когда последние лучи солнца окрасили воду и корабль тёмно-розовым, Найдельман повернулся к окнам рулевой рубки «Гриффина». Взяв небольшой молоток, он опустил кусочек золота на стену рубки и гвоздём приколотил к дереву. Потом отошёл на шаг в сторону и снова повернулся к аудитории, а золото осталось блестеть на надстройке.
– Сегодня, – сказал он, – остальные сокровища Окхэма покоятся на дне колодца, как покоились триста лет, недоступные ни солнцу, ни дождю. Но завтра их долгому отдыху наступает конец. Потому что утерянный ключ найден вновь. И, прежде чем наступит конец лета, сокровище будет поднято.
Он сделал паузу, осматривая группу кораблей.
– У нас много дел. Мы должны убрать остатки прошлых неудачных попыток и сделать поверхность безопасной. Должны определить расположение того самого колодца. Затем нам придётся найти и запечатать тайный подводной туннель, по которому поступает вода. Нам надо будет откачать ту воду, что уже в шахте, и укрепить стенки, чтобы можно было проникнуть в сокровищницу. Сложности огромны. Но мы явились сюда подготовленными, с технологией, которая более чем адекватна этим сложностям. Нам придётся иметь дело с, быть может, самым гениальным творением человека семнадцатого столетия. Но Водяной Колодец – не противник для инструментов двадцатого столетия. С помощью всех, кто здесь собрался, мы совершим величайшую операцию по подъёму сокровищ, которая войдёт в историю.
Раздались было аплодисменты, но Найдельман жестом заставил их стихнуть.
– Сегодня среди нас находится доктор Малин Хатч. Благодаря именно его великодушию мы можем начать работы. И он – больше чем кто-либо – знает, что мы находимся здесь не только из-за золота. Мы изучаем историю. Мы хотим больше узнать. И мы здесь, чтобы гарантировать – в конце концов, – что жертвы тех храбрецов, которые побывали на острове до нас, были не напрасны.
На секунду он опустил голову, а затем отошёл от борта. Раздались рассеянные аплодисменты, тонкий водопад звуков зазвучал над волнами, и вдруг все собравшиеся взорвались стихийными выкриками. Люди размахивали руками, бросали кепки в воздух – вокруг «Гриффина» кругами расходился радостный вопль возбуждения, пыла и ликования. Хатч понял, что тоже кричит, и, когда слезинка потекла по щеке, у него возникло абсурдное чувство, что Джонни заглядывает ему через плечо и смотрит на них с мрачным интересом, всей своей юной душой желая обрести, наконец, покой.
8
Днём позже Хатч стоял у руля «Плэйн Джейн», наблюдая за подготовительными работами, что велись вокруг. Чуть ли не вопреки своей воле он почувствовал нарастающее волнение. Два стоящих рядом передатчика – сканер, покрывающий все каналы экспедиции, и рация, нацеленная на выделенную медицинскую частоту – время от времени потрескивали и выдавали обрывки переговоров. Океан оставался спокоен, его поверхность была едва тронута лёгким волнением. Чувствовалсяся нежный береговой бриз. В этот день извечный туман, казалось, истончился, превратившись в просвечивающееся полотно, неплотно окутавшее остров. Идеальный день для разгрузки, и капитан Найдельман воспользовался им на полную катушку.
