Генри Хаггард - Она. Аэша. Ледяные боги. Дитя бури. Нада
Сказать правду или попридержать язык, размышлял я. Но тут глаза мои встретились с глазами Садуко. Холодный и безразличный сидел он среди начальников, но на некотором расстоянии, особняком. А ведь только он и я знаем правду о смерти Умбелази!
Почему мне пришло в голову сохранить эту тайну? Но к чему было рассказывать торжествующему Сетевайо, что Умбелази в отчаянии покончил жизнь самоубийством? Зачем раскрывать позорный поступок Садуко?
— О Сетевайо, — ответил я, — я видел конец Умбелази. Он не врагом убит. Он умер от разрыва сердца на скале, над рекой. Хочешь знать, что случилось потом? Пойди спроси Тугелу, в которую он упал.
Сетевайо на мгновение прикрыл глаза рукой.
— Уф! — сказал он. — Да, не будь Садуко, сына Мативани, который воспользовался случаем отомстить Умбелази за женщину, то мог и я умереть от разрыва сердца на скале над рекой. О Садуко, я в большом долгу перед тобой и заплачу тебе хорошо. Но я не сделаю тебя своим другом, ведь мы тоже можем поссориться из-за женщины, и мне тоже придется умереть от разбитого сердца на скале над рекой. О брат мой Умбелази, я оплакиваю тебя. Ведь мы играли с тобой маленькими и любили друг друга. А поссорились из-за игрушки, которую зовут троном. Ты умер, брат мой, а я остался в живых. Но кто знает, чья участь счастливее? Ты умер от разбитого сердца, Умбелази, а отчего я умру?
Я подробно описал эту сцену, так как она послужила тому, что и за пределами земли Зулу распространился слух, будто Умбелази умер от разрыва сердца.
Видя, что Сетевайо настроен дружелюбно, я решил воспользоваться этим и попросить разрешения уехать. Пережитое совсем расшатало мои нервы, и я жаждал поскорее уйти с этого страшного поля сражения, на котором погибло столько людей в этот роковой день. Но пока я размышлял, как бы получше подъехать к нему, случилось нечто, помешавшее мне выполнить мое намерение.
Услышав шум позади себя, я оглянулся и увидел толстого, жирного человека в пышном боевом наряде. В одной руке он держал окровавленное копье, а в другой — головное украшение из страусовых перьев. Он шел и кричал:
— Пропустите меня к сыну короля! Мне нужно сообщить кое-что победителю Сетевайо.
Я вытаращил глаза. Без сомнений, это был Умбези, Гроза слонов, отец Мамины. В несколько секунд, не дожидаясь разрешения приблизиться, он перешагнул через трупы воинов и остановился только, чтобы одного ударить по голове, а другого выругать самым бесстыдным образом. Очутившись перед Сетевайо, он стал скакать перед ним, громко восхваляя его подвиги.
— Кто этот дуралей? — сердито спросил Сетевайо. — Прикажите ему не шуметь, иначе его глотка замолкнет навсегда.
— О Лев с черной гривой, я — Умбези, Гроза слонов, главный помощник Садуко-хитроумного, который выиграл тебе битву. Я отец Мамины-прекрасной, на которой женился Садуко и которую украл этот мертвый пес Умбелази.
— А, — сказал Сетевайо, зловеще щуря глаза. — Что же ты мне скажешь, Гроза слонов и отец Мамины, которую мертвый пес Умбелази отнял у твоего господина Садуко-хитроумного?
— Вот что, могучий владыка, вот что, Гроза земли, это я избавил тебя от твоего главного врага, от самого Умбелази.
Садуко, казалось, очнулся от своей задумчивости и вскочил с места, но Сетевайо резко приказал ему молчать. Не замечая ничего, безумец Умбези продолжал свой рассказ.
— О могучий победитель, я встретился с Умбелази в пылу битвы. Увидя меня, он бежал. Да, сердце его сделалось мягким, как воск, при виде меня, чью дочь он украл.
— Значит, Умбелази испугался тебя, кто до сегодняшнего утра был одним из его шакалов? — спросил Сетевайо. — Что же случилось дальше?
— Он бежал от меня, как ветер, о Лев с черной гривой, но я бежал за ним еще быстрее. Он забежал далеко в лес и дальше на скалу над рекой. Но там он вынужден был остановиться. Там мы вступили с ним в бой. Он бросился на меня, но я перепрыгнул через его копье вот так, — Умбези подпрыгнул в воздухе. — Он снова на меня набросился, но я нагнулся вот так, — Гроза слонов неуклюже присел. — Он устал и побежал вокруг скалы, а я ударил его копьем раз и другой, и еще раз в спину, и он упал, прося пощады. Потом он скатился со скалы в воду, я вырвал его перо. Смотри, разве это не перо мертвого Умбелази?
Сетевайо взял головное украшение и осмотрел его, затем показал его нескольким начальникам, сидевшим возле него, и все они серьезно закивали головами.
— Да, — сказал он, — это боевое украшение Умбелази, любимца короля, опоры королевского дома. При виде этого пера у многих дрожали от страха колени. И это ты убил его, Гроза слонов? Какую же награду должен я тебе дать за этот подвиг, о Умбези?
— Великую награду, о грозный владыка, — начал Умбези, но громовой голос Сетевайо приказал ему замолчать.
— Да, — сказал он, — великую награду. Слушай, шакал и предатель! Твои собственные слова свидетельствуют против тебя. Ты осмелился поднять руку на того, в чьих жилах текла моя кровь. Ты гнусным своим языком покрыл ложью и оскорблениями имя великого умершего.
Только теперь понял Умбези и принялся лепетать что-то в свое оправдание, уверяя, что весь его рассказ с начала до конца ложь. Жирные щеки его ввалились, ноги дрожали. Он упал на колени. Но Сетевайо только плюнул на него, как делал всегда в бешенстве, поискал глазами Садуко.
— Садуко, — приказал он, — убери этого убийцу, который хвастается тем, что обагрен кровью моего брата. И мертвого брось его в реку с той скалы, на которой он заколол сына Панды.
Садуко дико оглянулся. Он колебался.
— Убери его, — загремел Сетевайо, — и до темноты вернись ко мне с рапортом.
По знаку Сетевайо воины набросились на несчастного Умбези и поволокли его прочь. Садуко последовал за ними. Проходя мимо меня, Умбези крикнул: «Спаси меня ради Мамины!» Я только покачал головой и вспомнил, как я предупреждал его однажды о судьбе предателей.
Этот трагический инцидент имел продолжение. Садуко отказался стать палачом своего тестя Умбези, воины сами выполнили приказ Сетевайо, а Садуко они привели обратно пленником.
Сетевайо охватила ярость (может, притворная?). Как, Садуко ослушался и не выполнил приказ «Убери его!»?! Но мне кажется, он искал только предлога для ссоры с Садуко, ведь убрать его самого так быстро Сетевайо опасался, хотя понимал, что Садуко могущественен и при случае может поступить с ним так же, как с Умбелази. Кроме того, Садуко — муж королевской дочери и вполне может в будущем претендовать на трон. Сетевайо приказал отвести его в Нодвенгу и содержать под стражей, пока его дело не разберет Панда, считающийся еще королем, правда, номинально. Мою просьбу уехать в Наталь Сетевайо отклонил под тем предлогом, что в деле Садуко понадобятся мои свидетельские показания.
