Анатоль Имерманис - САМОЛЕТЫ ПАДАЮТ В ОКЕАН
— В опубликованном отчете экспедиции «Витязь» об интересующей вас точке нет никаких сведений. Надо думать, что глубина осталась прежней… Мое искреннее соболезнование!
Мун молчал. Он был не в состоянии сказать хоть слово. Удар не был неожиданным, но от этого не стал менее чувствительным…
— Ну, чего вы там молчите?.. Не отключайтесь! Я не успел сказать главного!.. Я заказал срочный разговор с Москвой… Имейте в виду — за ваш счет. Я слишком беден, чтобы позволить себе такую роскошь.
— При чем тут Москва? Какую Москву? — не понимал Мун.
— Ту самую! Я запросил точные данные. Присланный мне отчет носит информационный характер. В нем нет всех подробностей научных исследований… Так что не теряйте надежды!
«Молния» уже кружила над местом гибели «Оранжевой стрелы». Каждый занимался своим делом. Мун нервно пожевывал сигару. Дейли лихорадочно острил. А Свен, обнаружив на борту самолета кинокамеру, снимал их обоих для тут же задуманного сенсационного телефильма. Каждые пять минут радист связывался с профессором. Каждые пять минут Муна пронизывал электрический ток, чтобы сразу уступить место полной разрядке. Наконец профессору дали разговор с Москвой.
Еще через пять минут Мун собственноручно привинчивал шлем к скафандру водолаза. Экспедиция «Витязя» при промерах обнаружила в этом месте повышение дна до ста двенадцати футов от уровня моря. Это был один из пиков образовавшегося в результате извержения подводного горного хребта. Огромная удача! Даже не удача, нечто большее!
«Молния» плавно покачивалась на мелкой зыби океана. Помощник водолаза крутил барабан, Свен — кинокамеру. Фут за футом пленка запечатлевала возбужденные лица. Фут за футом воздушный шланг, трос и телефонный кабель погружались в воду.
— Вижу самолет! — доложил водолаз при третьем погружении.
Напряжение последних часов измотало Муна донельзя. Пришлось уступить место у телефона Дейли. В трубке время от времени раздавались отрывистые фразы: «Достиг дна… Слишком много ила… Ничего не видно… Теперь лучше… Вижу трупы… Придавлены фюзеляжем… Лица изуродованы… Ужасное зрелище… Больше не могу… Поднимаюсь!»
— Не может больше, поднимается, — повторил Дейли.
— Ни в коем случае! — вскочил Мун. — Если он вздумает вылезать из воды каждые три минуты, придется проторчать тут до второго пришествия. — Вырвав трубку из рук Дейли, он закричал: — Спускайтесь обратно! Вы что, никогда не видели мертвецов? Если они вам не нравятся, можете не смотреть!
— Плохо слышу вас… Спуститесь лучше ко мне, — проворчал водолаз, но все же прекратил подъем.
— Вот это мне больше нравится, — одобрительно сказал Мун. — Теперь слушайте! Трупы меня не интересуют. О них расскажете нашему журналисту. Меня интересует передний багажник… Обыщите его!
Мун передал трубку Дейли и, обессиленный, опустился на металлическую платформу люка.
— В багажник не могу проникнуть, — доложил водолаз. — Вход завален обгоревшими обломками… Придется расчищать… Искать другой путь?.. Понял.., Проникаю в салон через запасной выход… Кругом плавают обгоревшие трупы… шесть… тринадцать… семнадцать…
— Что он там делает? — спросил Мун.
— Считает трупы.
— Черт побери!.. — опять вырвал трубку Мун. — Не теряйте времени. Вас никто не просил заниматься статистикой. Найдите вход в передний багажник!
— Нашел! — спустя несколько минут доложил водолаз.
Но обыскать багажник уже не было времени. Кончился максимальный срок, допустимый для пребывания на такой глубине…
Четвертое погружение. Дюйм за дюймом водолаз обшаривал выгоревший дотла багажник. С каждой минутой уменьшалась надежда на то, что удастся найти остатки адской машины… Пятое погружение. Водолаз вернулся с пустыми руками.
— Ничего не поделаешь, придется прекратить поиски, — сокрушенно констатировал Дейли.
— Наоборот, продолжать! Я не тронусь с места, пока не буду абсолютно уверен, что нам ничего не найти. Надо искать. Если не в багажнике, то где–то поблизости, в носовой части. Мы знаем, что пожар начался внизу, знаем, отчего он начался… Не может быть, чтобы от корпуса бомбы не осталось хотя бы осколков!
На следующий день подводные поиски продолжались с таким же результатом. Вначале Мун сам держал связь с водолазом, но выслушивать без конца монотонные донесения было выше его сил. Мун передал телефон Дейли, а сам пошел в салон. Там он сидел в состоянии полной апатии. Когда за дверью раздавался громкий голос Дейли, Мун вздрагивал и прислушивался. Опять ничего! Мун снова впадал в полудремоту. В ушах, словно приглушенный толщей воды, звучал голос водолаза: «Пока ничего… Ничего не нашел… Ничего не вижу… Ничего… Ничего… Ничего…»
— Мистер Мун, — кто–то тронул его плечо, — проснитесь!
Мун ошалело вскочил. Перед ним стоял командир.
— Сейчас мы взлетаем… Я только жду, пока водолаз поднимется. Начинается шторм.
Мун заметил, что пол качается чуть сильнее, чем обычно.
— Ну и что? — упрямо спросил он.
— Если останемся, не сумеем взлететь. Знаете, что с нами тогда будет? Я уже не говорю о водолазе… Инструкция предусматривает, что даже при волнении в один балл подводные работы должны быть прекращены.
— К черту инструкцию!.. Дайте мне хотя бы еще полчаса!
— Это бесполезно. Если за два дня ничего не нашли, то за полчаса тем более.
— Бесполезно! Бесполезно! Вы повторяете это не в первый раз. Но вопреки всему я тогда все же нашел то, что искал. Еще полчаса! Слышите?!
— Если вы настаиваете, мы можем вернуться после шторма.
— Вы знаете, какой силы он будет?
— Синоптики предсказывают десять баллов.
— А как долго он будет бушевать, даже они не скажут. За это время волны могут окончательно разрушить самолет и унести обломки бог весть куда!.. За это время может черт знает что случиться… Может начаться новое подводное извержение… Мы обязаны сделать еще одну попытку.
— Не могу, — отвечал командир. — Я отвечаю за безопасность.
— А я отвечаю за всю операцию… Слушайте! В случае удачи Брэдок платит мне десять тысяч. Вы получите четверть, если останемся еще полчаса… Почти сто долларов за каждую минуту!
— Принимаю! — улыбнулся командир.
— Мое предложение?
— Да. Для сатирического приложения к информационному бюллетеню бизнесменов «Время — деньги!» — Он громко засмеялся. — Ладно! Поговорите с водолазом. Если он согласен рисковать…
Тридцать минут. Никогда раньше Мун не предполагал, что в пустячные тридцать минут может уместиться целая вечность. Он исступленно глядел на медленно ползущую по циферблату минутную стрелку. Его не покидало чувство, будто ему сделали операцию и, вынув сердце из груди, пересадили в эти мерно пульсирующие часы. Двадцать семь минут… двадцать восемь, девять…
