Майн Рид - Беспомощная рука, или возмездие Дикого леса
Лина, завернувшись в плащ, скрывший ее красивую фигуру, с головы до ног, ушла из дому по тропинке, ведущей к плантации Брэндона. Бедный, наивный ребенок! Невинная, как лесной олень, она не знала, что несла в руке смертный приговор для того, кто, хоть и был ей мало знаком, должен был стать очень дорог, — для Дика Тарлетона, отца Пьера Робидо!
Она передала письмо, однако сохранить инкогнито ей не удалось. Хотя лицо ее было закрыто плащом, маскировка не помогла. Негр, прислуживавший по дому и взявший у нее письмо, по белой протянутой руке и изящным пальцам узнал дочь «старого охотника, живущего недалеко от Канни Крик». Именно так он и доложил своему хозяину, когда тот спросил, кто принес письмо.
Стало ли известно имя автора письма или нет — это уже не имеет значения. Тот факт, что имя писавшего открылось, никак не повлиял на реализацию его жестоких планов. На следующее утро солнце, взошедшее над поляной недалеко от Канни Крик, описанной в письме Джерри Рука, осветило ужасную картину — тело человека, повешенного на ветке дерева.
Эта была та самая ветка, где ранее был повешен молодой охотник, Пьер Робидо! Это было тело его отца!
Не было никого рядом, и никаких признаков жизни у повешенного; ничто уже не могло защитить тело от черных стервятников, все еще кружившихся над медвежьими костями, а также от изможденного серого волка, разделившего с ними трапезу. Зато можно было обнаружить многочисленные следы человека на траве, которые говорили об отчаянной борьбе, а также утоптанную траву под деревом, послужившим виселицей. Именно там стоял судья Линч, окруженный наскоро выбранными присяжными и палачами, в то время как над ними раскачивалась жертва их мести. Еще один фарс, пародия на суд, еще один смертный приговор; и трагедия, которая была силой обстоятельств надолго отложена, теперь разыгралась и достигла заключительной сцены — сцены смерти.
ГЛАВА XIII. ШЕСТЬ ЛЕТ СПУСТЯ
Прошло шесть лет после линча над Диком Тарлетоном. Шесть лет — это срок давности для списания денежных долгов; и за шесть лет многие картины прошлого тускнеют. Но существуют события, которые не так легко вычеркнуть из памяти; одним из таких событий была трагедия, произошедшая на поляне недалеко от Канни Крик.
И все же мало кто помнил о ней. В стране, где каждый день случается беззаконие, убийство человека — всего лишь обычное дело, как говорят, событие, поразившее всех на девять дней. Ричард Тарлетон был всего лишь «спортсмен», игрок, если не хуже; а что касается способа, с которым с ним расправились, то и с некоторыми представителями этой братии немного позже поступили подобным образом, повесив их на улицах Виксбурга, причем в качестве палачей выступили наиболее респектабельные граждане!
Неудивительно поэтому, что об обстоятельствах смерти Дика Тарлетона скоро перестали говорить и даже вспоминать, кроме, возможно, нескольких человек, кто принимал непосредственное участие в этом беззаконии.
Однако некоторые из них были уже мертвы, другие покинули эти места, в то время как сюда прибыли новые переселенцы; население поменялось, и все это привело к стиранию следов былых времен и забвению былых легенд.
Существовала все же одна легенда, которая не забылась, и один факт, который никогда не давал покоя некоторым людям, которые еще жили в Хелине или его окрестностях. Это — другая трагедия, произошедшая на поляне около Канни Крик, за день перед тем, как осужденный «спортсмен»-игрок был отправлен в мир иной.
Знали об этой второй трагедии лишь несколько человек, и тайна не выходила за пределы этой компании. Внезапное исчезновение молодого Робидо не возбудило достаточно сильного любопытства — из-за другого, более значительного случая, который в течение некоторого времени привлекал внимание всех.
Молодой Робидо, чувствуя, что индейская кровь отличает его от остальных и будучи оскорбленным этой дискриминацией, никогда не сближался с молодыми людьми — жителями окрестностей, и по этой причине его исчезновение также мало кто заметил.
Тем, кто случайно задавал вопрос о молодом человеке, говорили, что Джерри Рук отослал его назад к матери, наполовину индианке племени хохтав, обитавшего на западной границе территории Арканзаса, на землях, назначенных им в соответствии с постановлением конгресса.
Это объяснение выглядело вполне удовлетворительным — большинству людей в Хелине и его окрестностях было все равно, был ли мальчик Робидо или его вообще никогда не было.
Некоторые, однако, имели вескую причину помнить о молодом охотнике, а также не верить этому рассказу Джерри Рука, хотя они и проявляли осторожность, чтобы не ляпнуть чего-нибудь лишнего, противоречащего его версии. Это были шестеро юнцов — героев этой истории, диких, злых и задиристых мальчишек, которые теперь уже выросли.
В их сознании воспоминание об этой трагической «шалости» было столь же ярко, как и необходимость каждому из них ежегодно выплачивать сто долларов.
Джерри Рук продолжал неукоснительно взимать с них плату в соответствии с контрактом, и любой протест быстро пресекался, стоило только ему напомнить о продолговатом холмике, отдаленно напоминавшем могилу, под деревом, где происходила последняя беседа с его другом, Диком Тарлетоном.
Тем самым он напоминал своим должникам, что останки Пьера Робидо, которые были здесь похоронены, могут быть в любое время эксгумированы, чтобы дать неопровержимую улику против его убийц.
И они протестовали нечасто. Большинство должников Джерри Рука стало спустя некоторое время владельцами собственного дела. Однако обязательная выплата сотни долларов превратилась в ежегодную зубную боль, тем более неприятную, что, пока их кредитор жив, не было никакой возможности избежать этого.
Как это ни было неприятно, они продолжали пунктуально выплачивать деньги, как если бы это был долг чести.
Не у всех из них так хорошо шли дела, чтобы безболезненно выплачивать деньги. Двое из них имели особые причины, чтобы избавиться от ужасных улик прошлого. Это были Билл Бак, сын торговца лошадьми, и Слаугтер, который держал таверну в Хелине — его отец передал все дела сыну. Оба далеко не процветали, и для обоих сумма в сотню долларов была очень обременительной.
В беседе друг с другом они обсуждали этот вопрос, и не раз всплывал в их разговоре некий темный план, позволяющий избавиться от этой пошлины.
Эти намеки были сделаны исключительно в присутствии их партнеров, хранивших страшную тайну, и не для ушей Джерри Рука.
Конечно, им возражали остальные, менее озабоченные этим налогом и поэтому менее заинтересованные в зловещем плане. Им было достаточно того, что случилось ранее и мучило их все это время.
