Луи Буссенар - Французы на Северном полюсе
Пробило девять часов. Капитан с доктором собрались спуститься в столовую, как вдруг навстречу им выскочил здоровенный бородатый детина, ругаясь и проклиная на чисто провансальском наречии[55] себя и свое хозяйство. Одежда его была залита чем-то жирным и вкусно пахнущим.
Доктор расхохотался, даже всегда сдержанный капитан не смог удержаться от смеха.
— Что с вами, дорогой Дюма?
— Если я скажу, вы закуете меня в кандалы!
— Никогда! А что с завтраком?
— Господи милостивый! Нет завтрака!
— А что с ним случилось?
— Видите, я весь в соусе! И куртка, и штаны, и борода! Вся кухня залита! Мясо и рыба разлетелись в разные стороны, тарелки посыпались с полок. Полное разорение! Горе!..
— А что за причина такой катастрофы? — спросил капитан, которому наконец удалось остановить поток горестных восклицаний.
— Когда корабль тряхнуло, тарелки, кастрюли и сковороды не были прикреплены к своим местам и попадали на пол. Посуда вся вдребезги. Мне с этим разгромом не справиться!
— Только и всего! — улыбнулся капитан. — Утешься, мой дорогой, и пойди переоденься! Мы прекрасно позавтракаем консервами, без всякого соуса. А ты приведи себя в порядок. Даю тебе на это четверть часа.
Не слушая больше причитаний кока, капитан с доктором стали спускаться в столовую.
В это время на палубе появился Артур Форен, закончивший вахту у машины.
— Что с вами, месье Дюма?
— Ничего-с.
— От вас так вкусно пахнет! Как из форточки ресторанной кухни! Честное слово!
— Какое тебе до этого дело, насмешник!
— Очень даже большое, месье Дюма, ведь я любитель вкусно поесть и хочу кое-что предложить.
— Посмотрим, что ты предложишь! — сказал Дюма, почуяв подвох.
— Капитан велел тебе переменить одежду, пропитанную вкуснейшим соусом.
— Ну и что?
— Опусти ее в котел, и получится превосходный суп, ароматный и наваристый.
— Иди ты к чертям, парижанин, смотри, дождешься у меня!
— Отказываешься? Ну как хочешь, мой Ватель![56]
— Чертов мошенник, как ты меня обозвал?
— Вателем. Так звали знаменитого повара. Сейчас его уже нет в живых. Значит, отказываешься угостить лакомством товарищей?
— Берегись, мальчишка!
— Жаль, добро пропадает! Пусть хоть мои собачки воспользуются! Пойдем, они с удовольствием оближут тебя! Знаешь, как отчистят одежду!
— Катись ты со своими паршивыми собаками!
— Вы не любите животных, месье Дюма. Нехорошо! Когда вернемся, я сообщу об этом в Общество друзей животных, и вы не получите медали!.. А собачек своих на вас натравлю.
Взбешенный шутками парижанина, кок убежал, погрозив ему кулаком и досадуя, что потерял время на дурацкие разговоры.
Пока Тартарен переодевался и готовил на скорую руку завтрак, капитан с доктором, воодушевленные победой, вели разговор о дальнейшем пути.
Одобряя все намерения и планы капитана, доктор, однако, не мог понять, почему тот так спешит.
— А мой соперник… Вы думаете, он будет медлить?.. Я знаю немецкое упорство, он сделает все, чтобы опередить меня.
— Но ведь нельзя совершить невозможное, на его пути те же препятствия, что и на вашем.
— Я должен его обогнать, хоть на расстояние в несколько минут, четверть градуса[57], должен показать превосходство, как делает хороший игрок!
— А если он пошел другим путем, следуя, как истинный немец, рекомендациям покойного Петерсона?
— Это было бы для нас счастьем, потому что на этом пути он обязательно потерпит поражение.
— Вы уверены?
— Доказательством тому — опыт исследований, предпринятых за последние сто лет… Он достался дорогой ценой. Передо мной тоже был выбор: путь между Гренландией и Новой Землей, который называют путем на Шпицберген, и путь через пролив Смит, расположенный на севере Баффинова залива.
Я добросовестно изучил все, что касается этих двух путей, и, не колеблясь, выбрал второй, тот, которым мы следуем. И вот почему: начиная с тысяча пятьсот девяносто пятого года, все экспедиции, после Баренца, которые пошли по первому пути, достигли только восьмидесятого градуса, двигаться дальше им помешали тяжелые льды, плывущие на юг.
— Совершенно верно, даже в самые благоприятные годы никто не прошел дальше, чем на сто миль от восьмидесятого градуса к северу.
— Поэтому я и отказался от этого пути, хотя немцы, к которым я, несмотря на свой патриотизм, отношусь с большим уважением, отдают ему предпочтение. Кроме того, этот путь не дает возможности для попутных исследований по геологии, ботанике, этнографии и геодезии, что очень существенно, доктор.
— Ваши доводы весьма убедительны.
— Путь через пролив Смит дает уверенность в том, что мы достигнем полярных вод, совершенно недоступных, если идти на Шпицберген. А это позволит нам подойти на много градусов ближе к Северному полюсу. Не стану сейчас перечислять вам экспедиции, двигавшиеся этим путем, у нас еще будет случай поговорить о них. Расскажу, как намерен действовать. Вам известно, что полярные воды начинаются от линии, соединяющей бухту Понд на западном берегу Баффинова залива с мысом Йорк.
— Разумеется. А также известно, что режим этих вод год от года мало меняется.
— Вы наверняка знаете, что дойти до полярных вод через многолетние льды, которые ограничивают ее с юга, можно тремя путями.
Первый китобои называют Северным проходом, он ведет вдоль гренландского берега и считается самым верным.
Второй проходит посреди Баффинова залива, запруженного плавучими льдами. Потому его и называют Срединным проходом. Пользоваться им можно только позднее, когда льды залива Мелвилл уже взломаны.
И наконец, третий путь — Южный проход, вдоль западного берега Баффинова залива. Там можно идти лишь в конце лета или после того, как долгое время дули южные ветры.
Поскольку Северный проход наиболее верный, я выбрал его. Для парусных судов он представляется самым длинным, но к нам это не относится, поскольку «Галлия» оснащена паровой машиной.
В прежнее время можно было переплыть залив Мелвилл за двадцать пять дней, что впервые и совершил в тысяча шестьсот шестнадцатом году путешественник Баффин на маленьком суденышке водоизмещением в пятьдесят пять тонн.
В тысяча восемьсот семьдесят четвертом году флотилии английских китобоев для этого потребовалось всего два дня.
Поскольку сейчас только начало навигации, нам, возможно, понадобится немного больше времени. Но это не важно, главное — пройти, и мы пройдем, если бы даже для этого пришлось стереть о льды стальной ледорез «Галлии»!
