Луи Буссенар - Французы на Северном полюсе
— Что случилось, о Господи?
— Тише, господин доктор!.. Мы, кажется, сдвинулись с места!.. Нас несет назад!
— Так оно и есть!.. Пойду скажу капитану!
— Незачем! Он сам знает, и у него есть идея!
— Ты прав, мой друг, — послышался голос д’Амбрие, — и сейчас я буду приводить ее в исполнение.
— Так я и думал, капитан! — с почтением произнес боцман, сплюнув за борт табачную жвачку.
— А чтобы вас, доктор, немного развлечь, я устрою такой фейерверк, какого вы в жизни не видели!.. Да я сломаю любую преграду, посмевшую встать у меня на пути! Давай, Геник, свисти всех наверх, живо!
Боцман сунул в рот серебряный свисток и стал выделывать всевозможные рулады и трели. Вся команда вмиг выстроилась у бизань-мачты.
— Плотник! — крикнул капитан.
— Здесь! — ответил Жан Иттуриа, баск, земляк Мишеля Элембери.
— Спустись с четырьмя матросами на склад и принеси четыре бура, самых больших. Понял?
— Есть, капитан!
— Геник, фонарь!
— Есть, капитан!
— Возьми с собой оружейника Кастельно и матроса Ле Герна и жди меня у люка в крюйт-камеру[61].
— Есть, капитан!
Д’Амбрие забежал в каюту за ключом от крюйт-камеры. Все четверо спустились по кормовому трапу и подошли к маленькой двери, которую капитан быстро открыл. В довольно большом помещении стояло множество завинченных на шурупы ящиков. Капитан отобрал два, помеченных буквой «Д», и велел матросам поднять их наверх, предупредив:
— Несите осторожно, ребята!
Плотник уже поставил буры у мачты.
Оружейник развинтил английским ключом шурупы на ящиках, проложенных внутри медными листами и снабженных амортизирующей резиновой прокладкой на крышках и по краям.
В каждом лежало по сотне цилиндрических пакетов из плотной пропитанной лаком бумаги. Пакет, двадцать в длину и пять сантиметров в диаметре, был снабжен тонким черным шнуром и маленькой коробочкой с несколькими взрывателями, какими пользуются артиллеристы.
— Пока все! — сказал д’Амбрие и обратился к оружейнику: — В каждом пакете по сто пятьдесят граммов динамита. Этого достаточно, чтобы подорвать лед толщиной не более двух метров?
— Так точно, капитан!.. В каменоломнях Фонтенбло таким зарядом подрывают пласты песчаника той же толщины.
— Ты умеешь вести подрывные работы?
— Да, капитан!
— Отлично!.. И знаешь, как надо бурить породу, чтобы заложить мину?
— Да, капитан! Еще могу рассчитать длину бикфордова шнура, чтобы взрыв произошел точно в назначенное время.
— Прекрасно!.. Со мной пойдут несколько человек. Геник! Спусти на лед буровой инструмент и оба ящика!
Д’Амбрие подошел к машинному отделению и позвал Фрица Германа, старшего механика.
— Вели разжечь топку и подними давление в котле до предела! Даю тебе на это три часа… Мне нужна вся команда, с тобой останется только один кочегар.
— Есть, капитан, через три часа все будет готово!
Д’Амбрие поднялся на палубу и велел своему помощнику оставаться на борту вместе с рулевым. Затем обратился к доктору:
— Вы ведь пойдете с нами, месье Желен.
Капитан сошел на лед последним, возглавил группу из четырнадцати человек и повел всех на север от шхуны. Матросы несли буровые инструменты и взрывчатку. Отмерив шагами расстояние в тысячу метров, д’Амбрие велел десяти матросам встать на расстоянии в сто метров друг от друга и каждому забурить перед собой шпур[62] глубиной не более пятидесяти сантиметров.
— Работайте быстро, время не ждет, после получите по двойной порции спиртного!
Матросы так усердно принялись за работу, что через двенадцать минут все шпуры были готовы.
— Теперь дело за тобой! — сказал капитан оружейнику, уже успевшему подготовить десять взрывных зарядов.
— Капитан, через сколько минут после того, как шнур будет зажжен, должен произойти взрыв?
— Через полчаса.
— Значит, надо отмотать бикфордовы шнуры на длину одной сажени от заряда.
Оружейник отматывал шнуры на требуемую длину и раскладывал заряды по шпурам.
— Ты все понял? — тихо спросил д’Амбрие у Геника.
— Все, капитан! Не знаю, как получится, но придумали вы здорово!
Когда все заряды были разложены, боцман отдал команду в машинное отделение, матросам приказал поджечь шнуры и всем быстро бежать на корабль.
Разгоряченные работой и быстрым бегом, моряки с удовольствием выпили по чарочке, поднесенной Дюма.
Корабль содрогался от стука машины, и все считали минуты до взрыва.
Никто не сомневался в успехе, однако напряжение не спадало. Даже завзятые шутники молчали, любая шутка была бы сейчас неуместна.
Прошло четверть часа, никто не произнес ни слова, только слышно было, как работает машина.
Счет пошел на секунды, пятнадцать пар глаз не отрываясь смотрели на лед.
Вдали показался дымок, за ним второй, и почти одновременно грянули взрывы. Дружно, как орудийные залпы на артиллерийских ученьях.
Лед трещал и ломался насколько хватало глаз, огромные глыбы его становились на дыбы, вздымая волны, докатывавшиеся до корабля.
Радостные возгласы матросов перекликались с рокотом моря.
И вот наконец «Галлия» пошла вперед, разбрасывая куски сломанного льда.
Гордые успехом, счастливые матросы глазам своим не верили.
Подумать только! От тридцати фунтов взрывчатки рухнула такая громада льда!
Результат превзошел все ожидания. Вместо прохода шириной в десять — двенадцать метров образовался разлом, местами достигающий пятидесяти и более метров ширины, а лед все трещал и ломался, отголоски взрыва дошли до самой глубины, и на поверхность всплыло множество оглушенной рыбы и тюленей.
Опасности, что лед быстро смерзнется, не было, и капитан разрешил спустить на воду шлюпку и собрать рыбу, чтобы пополнить запас провианта. На это ушло каких-нибудь десять минут, и шхуна пошла дальше в свободные воды. За несколько часов беспрепятственного хода «Галлия» пересекла пролив Мелвилл.
Д’Амбрие собирался дать команду свернуть к западу, когда внимание его привлекли возгласы и жесты матросов, видимо что-то заметивших.
— Говорю тебе, это медведь!
— Нет, человек!
— Пфэ!.. В этих краях не поймешь, где медведь, где человек. Все в меховых шкурах, — сказал один из моряков с отчетливым нормандским акцентом.
— Это медведь с двумя медвежатами. Белые медведи, вернее желтоватые.
— И человек бежит!
— От медведей удирает. Вон как мчится! Будто наскипидаренный!
— Сожрут они его, уж это точно. С потрохами!
