Алексо Тор - Цитадель Теней
«Я не мгу подать сигнал друзья, значит я должна освободиться сама. Я свободная «я» отличное наглядное доказательство, что цепи не всесильны».
Девочка покрепче ухватилась за цепи и, дождавшись момента очередного эмоционального всплеска со стороны кораш — дернула вниз. В этот раз штырь поддался куда легче.
— Чтобы убить одного кагэми, тебе нужен десяток Балахонов, — продолжал шиварец. — Без этой армии ты никто. Жалкий мальчишка, возомнивший себя великим магом и Повелителем. Я убил множество таких как ты, но никто из них не был столь отвратительным. Ты и в подметки не годишься другим Повелителям.
— Вот тут ты ошибаешься, пес Тьмы! — Алур криво усмехнулся. — В отличие от других Повелителей я смог скрыть от тебя — Великого и Могучего Ансацу, Убийцы Повелителей Теней — свое естество. Ты не смог меня найти. Ты не знал кто я до последнего момента!
Восхваление самого себя и своих поступков заставило предателя вновь взять себя в руки. Огненные всполохи забегали по звеньям с прежней частотой.
«Черт! Проклятье! Все было слишком хорошо, чтобы просто получится!» — малышка подергала цепь, но штырь отказывался выходить дальше.
— Это ты ошибаешься, мой недальновидный племянник, — голос Ансацу сквозил ядом. Мурашки пробежали по телу маленькой брюнетки от этих интонаций. Сейчас наставник ей напоминал прежнего себя — жестокого, холодного и далекого.
Странно, но тот факт, что шиварец знал о их родстве, заставил Алура замереть на месте. Не ожидавший этого, он словно потерял часть преимущества, которого никогда и не было.
— Кто бы мог подумать, что такая коварная, мелочная тварь — моя кровь. Хотя, — даже не видя этого, юная кагэми была готова поспорить, что шиварец зловеще улыбался, — что еще можно было ожидать от его сына. Ты такое же ничтожество, как и твой отец. Ни на что не способный. Жаждущий величия и признания маленький завистник. Знаешь ли ты, что даже в далеком детстве я был лучше твоего отца? Во всем превосходил его? И он ничего не мог с этим поделать. Ничего. Потому и сдох как собака. Прямо здесь. На этом самом месте. Захлебываясь в крови и глядя на кишки, вываливающиеся из собственного брюха.
Алура трясло от ярости. На кончиках его волос забегали алые языки пламени.
— Ты жаловался на несчастную судьбу. Говорил, что всему виной я. Тут ты прав, Ансацу поднял голову и посмотрел прямо на Алура. Лицо шиварца было холодным, как льды Некрополя. — Мне следовало убить твою похотливую шлюху-мать, что раздвинула свои ноги для столь ненавистного тебе кагэми.
В следующую секунду Алур уже был подле шиварца. Предатель вытащил изогнутый кинжал из камня и рубанул им. Т'эрка только и успела ахнуть и зажмуриться от испуга. Когда девочка вновь открыла глаза, она увидела, как Алур пятится назад, продолжая сжимать в руках окровавленный кинжал.
— Ты!.. ТЫ!.. — только и мог выговорить предатель.
Вспышке гнева Повелитель лишь разорвал повязку на лице, успевшего отклониться, Ансацу, вновь открыв старый шрам. Мужчина молча взирал на своего племянника, не обращая внимании на стекающую кровь. Правый глаз шиварца был зеленым, как и у всех представителей его вида, а левый сиял Тьмой.
* * *— Ты видишь? — голос Алура был удивленно-испуганным. — Ты видишь… Ты видишь!
Последние слова предатель растягивал на манер змеиной речи, с наслаждением перекатывая на языке каждый звук. Безумная улыбка озарила его лицо. Удерживая изогнутый кинжал в правой руке, Повелитель небрежно похлопывал его лезвием по ладони левой. Алур не спеша подошел к Ансацу и поставил пыльный сапог тому на грудь. Мужчина никак не отреагировал на такую наглость.
— Ты видишь! — на распев произнес бывший кагэми. — Ты все это время знал, что я Повелитель! Знал, но ничего не предпринял! Ты — темная падаль!
Алур плюнул на лицу шиварца. Слюна кораш оказалась подобно кислоте. Она жгла кожу Ансацу, дымясь и медленно растворяясь. Октуш виа Сацуи продолжал смотреть прямо в глаза предателя, игнорируя боль.
— Наслаждаешься временным преимуществом, — Ансацу слегка наклонил голову на бок. В его голосе более не было назидательных ноток. Не было и яда. Мужчина больше не пытался разозлить стоявшего перед ним юношу. Он разговаривал с ним холодным, безэмоциональным голосом. Так же, как и с другими своими врагами. — выкормыш краснотряпочников?
Алур заскрежетал зубами и ударил шиварца ногой но лицу наотмашь. Кровь брызнула на землю из разбитой губы.
Скованные кагэми забились в цепях, в попытке вырваться и помочь старшему.
— Амо! — малышка дернулась к наставнику, но была остановлена грозным приказом мастера:
— Стоять! — одно слово и все кагэми замерли. Даже Алур на мгновение потерял всю свою уверенность и как то нервно вздрогнул. — Не любишь правду, балахонщик?
— Не смей меня так называть! — еще один удар сапогом, но теперь по ребрам. И еще. Еще.
Шиварец согнулся пополам от боли, но не дал врагу насладиться своими страданиями. Но если Ансацу стойко переносил на себе все побои, то его ученице и подопечной была куда тяжелее. Она не могла спокойно смотреть, как мучают дорогого ей человека. Слезы заливали ее лицо. Она беспрестанно дергала цепи, пытаясь вырвать их, освободиться и помочь наставнику. Опекуну. Отцу. Но все ее попытки были напрасны — пока по цепям пробегали огненные всполохи, лишь каждая десятая, а то и двадцатая, попытка давали результат в пару миллиметров. Но этого было мало. Катастрофически мало. И маленькая брюнетка это прекрасно понимала.
Когда Алур наконец успокоился и выплеснул весь свой гнев, шиварец валялся на земле. Мужчина кашлял и сплевывал кровью. Цепи впились ему в кожу, раня ее и сдирая.
— Ты не кагэми и не Балахон, — голос Ансацу был хриплым от побоев, — тогда кто ты?
— Я Повелитель Теней! Я стаю выше и вас, жалкие твари и эти безмозглых ублюдков!
— Ты ничтожный молокосос, возомнивший себя кем-то стоящим, — Ансацу перевернулся так, чтобы вновь иметь возможность напрямую взглянуть на предателя. — Ты такой же свихнувшийся выродок, как и окружающие тебя огненные фанатики. И кончишь так же, как и они все.
Алур перекинул кинжал из руки в руку и усмехнулся.
— Даже если они все умрут при осаде Цитадели, мне это не грозит. Мне плевать, что станет с ними всеми, лишь бы моя цель была достигнута.
— О, нет. Столь простая встреча с Госпожой тебя не ожидает, — шиварец смог перевернуться на спину и слегка приподняться на руках. — Ты ведь знаешь эту песню, не так ли?
Повелитель сжал в руке кинжал и сделав несколько шагов, навис над Ансацу.
— Вижу, что знаешь, — Аснацу приблизил лицо к врагу, насколько позволяла поза и начал декларировать слова песни, чеканя каждое слово:
