Юлия Власова - Каллиграфия
«Не понимаю я этого изувера! Хоть убейте, не понимаю! — шевелила она губами. — Неужели так сложно раздробить мне череп или перерезать горло? Или он не хочет марать руки… после того, как отправил на тот свет больше сотни своих гостей!»
Ее мысли имели свойство выстраиваться друг за другом и следовать в порядке очереди, однако, когда мигрень разыгралась всерьез, — несмотря даже на то, что излученье прекратилось, — в ее бедной черепной коробке начался невообразимый сумбур. И, чтобы распознать в этом бедламе хоть мало-мальски годную мыслишку, требовались усилия, на какие она в данный момент способна не была. Единственное, что удавалось ей относительно легко, так это перемещаться с места на место — пьяной походкой или на карачках, ползком.
Моррис обнаружил ее распростертою на подушках под пологом киноварного цвета, и первым делом обратил внимание на поблескивающие белки закатившихся глаз и на бледность, тем более примечательную, что в комнате с красными покрывалами, красными коврами и красным потолком на любом лице почивал бы неестественный румянец.
— Быстро же Люси ласты склеила! — поразился он вслух.
— Рано радуетесь, я живучая, — хрипловато отозвалась та, пошевелив рукою.
— Чудненько, — осклабился Моррис, поглаживая свою винтовку, точно какого-нибудь домашнего питомца. — Блестяще! Я как раз собирался наружу. Кимура пожаловал.
— Вот как? — Люси старалась скрыть волнение.
— Да, хотел тебя прихватить, чтоб ты собственными глазами видела встречу с фанфарами.
— Мне нездоровится.
— На свежем воздухе, без сомнения, полегчает. После такой-то морилки! — подмигнул Дезастро. Люси мысленно послала его к хозяину адской бездны. Попробуй тут, ослушайся! Всё равно ведь поведут — не по доброй воле, так силком.
— С фанфарами, говорите? — прищурилась она, спуская ноги на пол. — А салют будет?
— Всенепременно! Залпы прогремят ровно с появлением нашего Джеймса Бонда.
— Браво! Вы лучший импресарио, каких я знала! — поаплодировала Люси с притворною улыбкой, за которой скрывалось не менее искрометное пожелание примерно следующего содержания: «Да чтоб ты себе зубы обломал!». Уж кто-кто, а она, если останется в живых, не упустит случая поквитаться.
И всё-таки ее визави был трусом. Испытывая перед нею почти ту же боязнь, что представители сильного пола перед первыми суфражистками, он в ее присутствии чувствовал себя чудаком-эксцентриком, который взобрался под купол цирка, чтобы без страховочных лонж пройти по канату. Подозвав своих людей негромким свистом, он распорядился, чтобы ей связали руки, и уж лично позаботился о прочности узла. Подобные меры предосторожности пленницу позабавили, и, отчасти благодаря себялюбивой обеспокоенности Морриса, она безропотно снесла унижение, на какое подчиненные ее ранга отреагировали бы соответствующим образом. Хотя, если уж начистоту, какие разговоры могут быть о рангах, когда ты в двух шагах от виселицы, а то и от расстрельной площадки!
Однако Люси решилась на дерзость и позволила себе укорить «крестного отца» шаловливой фразой о том, что мафиози не какие-нибудь там третьеразрядные флибустьеры и что им не к лицу связывать зрителей перед гладиаторскими боями. Тогда Моррис заявил, что пираты с обреченными на гибель «зрителями» обращаются куда менее галантно, на чём тема себя исчерпала.
«Пришьют меня, что поделать!» — с тяжким сердцем заключила Люси, покидая душную каморку. На воздухе ей была одна отрада — она могла наслаждаться новообретенной свободой дыхания и надеяться, что ее расстреляют с Кристианом заодно, а трупы свалят в общую могилу.
Глава 29. Как утверждал Сенека
— Говорил же, не надо было тебе с нами идти! — возмущался Франческо, бинтуя англичанке вывихнутую лодыжку в тени розового куста. — Сидела бы себе на вилле, пекла б печенье да ждала нас к ужину.
— Ага, и думала б да гадала, порубит вас Моррис на котлеты или на паштет, — невесело продолжила Джейн. — И на каком расстоянии от берега вас подстрелят.
— Но пока ведь не подстрелили! — приосанился Росси. — Вокруг тишь да благодать. Странно, вообще-то, а, синьор Кимура?
Кристиан вышел из оцепенения, с каким наблюдал за обстановкой возле маяка, одернул полы плаща и тотчас согласился, что на Авго нынче удивительная тишина и безветрие, а жизнь точно замерла.
— Не замерла, а притаилась, — уточнил Франческо. — И сейчас как бросится на нас из-за угла!
Задрожав мелкой дрожью, Джейн выхватила у него бинт и заявила, что с вывихом справится сама. Выпорхнула из ветвей, отрывисто щебеча, трясогузка; скользнула по камню ящерка; шелохнулся вдали усыпанный розами куст. Быть может, от ветра, а может… Кимура насторожился, сдвинув брови к переносице и втянув уголки губ.
— Вам обоим, — сказал он, обращаясь преимущественно к итальянцу, — я посоветовал бы вернуться в катер и быть готовыми к немедленному отплытию на случай преследования.
— А вы? — испуганно спросил тот.
— Я постараюсь пробраться вглубь острова. Ах да, чуть не забыл, ловите!
Франческо едва успел выставить руки, как стал обладателем энного по счету телепортатора хранительницы.
— Вот так штучка! — подивился он, тут же получив от Кристиана короткую инструкцию о том, как этой «штучкой» пользоваться. — Вот те на! — непроизвольно вырвалось у него. — А отчего ж вы раньше-то молчали? Не пришлось бы с лодкой возиться!
— Спорное утверждение, — заметил Кристиан, — поскольку телепортаторы Аризу Кей, сделанные хоть и кропотливо, и с мастерством, высокой точностью перемещения не отличаются.
— Хотите сказать, они ненадежны?
— Если выразиться корректнее, они не пододят для предприятий, подобных нашему, — невозмутимо переиначил Кимура и, стоило Франческо на секунду отвлечься, растаял без следа.
— Учись, студент, — сказала Джейн, — как нужно грамотно исчезать. На лекциях, глядишь, пригодится.
Тогда Росси намекнул, что пора бы и им уже исчезнуть, чтоб не напороться ненароком на отморозков из Моррисовой шайки.
Кристиан не погрешил бы против правды, если бы сказал, что глава мафиозного клана до невозможности педантичен, строг и во многом придерживается установленного порядка. Геометрическая точность, с какою рассажены были кустарники, ровные края посыпанных галькой дорожек и прямые углы при всяком их пересечении в какой-то степени свидетельствовали о прямоте его суждений и постоянстве взглядов. Однако Кимура и предположить не мог, что, сколь бы ни были эти суждения и взгляды отличны от его собственных, упрямство Морриса Дезастро и приверженность принципам нимало не уступают настойчивости и принципиальности самого Кристиана. Скрытым от человека-в-черном оставался и факт поразительного сходства его облика с наружностью «крестного отца», не говоря уж о манере держаться и предпочтениях в одежде. А что до диаметральной противоположности их интересов и устремлений, то заметливую Люси, у которой давно зародилось подозрение об их близком родстве, сия частность нисколько не смущала. Она уведомила Морриса лишь о том, во что Кимура будет одет; о большем же нарочно умолчала, желая воочию увидеть, какой эффект произведет на босса появление последнего.
