Хэммонд Иннес - Искатель. 1961–1991. Выпуск 2
— А служил где?
— Служил-то?.. А так… Пехота-матушка.
— Ха! Как в том анекдоте: под подолом у Царицы Полей?
— Ну… — Илья качнул головой и криво усмехнулся.
— А знаешь, мы с тобой… — начал Жадный.
— Мотор! — Илья мотнул головой, лицо его напряглось, но через миг расслабилось. — Надо же… Никак не могу…
— Точно, несет кого-то, — кивнул Жадный. — Вездеход.
Жизнь измеряется не годами существования, а мгновениями дружбы, сказал поэт…
С верховья реки прилетел жужжащий металлический звук. Рыжий поднял голову. Еще какая-то человеческая машина. Но быстро успокоился — ведь тут друг… Пес снова закрыл глаза, погрузившись в волны тепла и сытости.
Темная коробка выскочила из-за дальнего поворота реки, обрисовалась в зеленую машину и встала под обрывом, как раз посреди плеса. Из машины вышли трое. Помахали руками, походили, приседая, по льду. Один, толстый и очень высокий — Огромный, показал в сторону костра. Второй, пониже, кивнул и зашагал к рыбакам. Рыжий перевел взгляд на Илью. Друг сидел спокойно, значит, все в порядке. Пришелец дошел до переката, приблизился к лунке Ильи, пошевелил носком мехового сапога рыбок и крикнул, повернувшись к рыбакам:
— Другое что ловится?
— Пока нет, — ответил Илья.
— А давно вы?
— С утра.
— Откуда?
— Геологи.
— Яс-с-сна… — Человек повернулся и зашагал к вездеходу.
— Ни здравствуй, ни прощай, — усмехнулся Илья. — Коман-ди-ир.
— Знакомая машина, — сказал Жадный. — Так я не договорил: у тебя никого из дружков не будет на Кремянке в летний сезон?
— Сам километрах в двадцати ставлю партию.
— О! Не в службу, как говорится… Халцедоны там прекрасные, привези десятка два. В долгу не останусь: если какой дефицит нужен — дуй в буфет при ресторане, у меня там спец-кладовка-самобранка. Для отцов града.
— На Кремянке запрещено собирать, заказник природный. — Илья привстал, посмотрел из-под руки на вездеход.
— Так ты ж геолог. Для работы, мол.
— Ну-у-у, — неопределенно протянул Илья.
— Имей в виду — любой деликатес в ассортименте. Как?
Илья не ответил. Он продолжал разглядывать пришельцев.
— Смотри, они на яме рыбачить собираются.
Жадный оглянулся на плес. Двое возились с каким-то ящиком, а Огромный ходил по льду и стучал пешней. Потом все сошлись у машины.
— Да хрен с ними, — сказал Жадный. — Пойдем ловить, вертолет скоро будет, а поймали с гулькин нос.
Рыжий посмотрел на Илью и постучал хвостом. Очень не хотелось уходить от огня.
— Лежи, я рядом, — сказал Илья, подгреб в костер отскочившие угольки, кинул сверху плавничок потолще: — Загорай.
— Может, привязать? — предложил Жадный. — Убежит куда, а вертолетчики ждать не будут. Веревки нет?
Рыжий услышал знакомое слово и поднял голову.
— Свой парень! — решительно сказал Илья. — Зачем привязывать?
Илья подошел к своей лунке и взял удочку, но тут с плеса донеслось тарахтение движка. Огромный пошел впереди с пешней наперевес, остальные следом. Второй тащил стрекочущую пилу, третий — совковую лопату и туго набитый рюкзак. Посреди плеса Огромный остановился, ткнул пешней под ноги Второй примерился и пустил лезвие бензопилы в лед. Замыкавший положил рюкзак. Пила запела, окутывая людей голубым дымом. Огромный пошел поперек плеса, вычерчивая пешней линию. Вот это рыбачки! Илья бросил удочку и зашагал к Жадному. Тот уже сидел, повернувшись спиной к плесу, и вытаскивал одну за другой из лунки рыбок.
— Косяк подпер! — выдохнул он.
— Смотри, эти пропил делают, сеть хотят ставить.
— А-а! — Жадный сморщился. — Дались они тебе. Лови, пока клюет.
— Это ж зимовалка. Может, не знают? Тогда сказать…
— Кто, эти не знают?! Хо-хэ! Ты хоть представляешь, кто они? Начальник угро из райотдела со своими.
— Тем более.
— Да они тут каждую колдобинку давно обсосали. Думаешь, случайно стоят-то на самом глубоком месте? Не-ет, там самый крупный голец.
— Тем более, — повторил Илья. — Пойдем.
— Че-его-о?!.. Слушай, ты хоть и Илья, но ведь не Муромец?.. А?.. Я — так точно не Попович. Садись спиной, и тюкай, и смотри, какая светлая и морозная жизнь вокруг — одно удовольствие для каждой персоны… знающей что почем. Это тебе мой совет. И не убудет в речке Оленьей от одной сетки.
Илья ничего не ответил. Только повернулся и зашагал к пришельцам. Рыжий слушал его разговор с Жадным в полудреме. Но когда скрип шагов стал удаляться, он поднял голову. Друг шел к приехавшим людям. Походка его была собранной. Пила продолжала песню, вспарывая ледяной щит зимовальной ямы…
— Здесь голец зимует, — сказал Илья. — Осенью районка трижды о зимовальных ямах писала. Читали, наверное?
— Читали, читали, — Огромный кивнул, с любопытством разглядывая Илью. — Мы все читаем. Так сказать, по долгу службы. — Розовое от свежего воздуха и ощущения распрекрасности подвластной окружающей жизни лицо его расплылось в снисходительной улыбке.
— Читали, так знаете — запрещено ловить на зимовальных ямах.
— А ты именно это хотел заявить?.. И чего людям спокойно жить не хочется? — Огромный задумчиво воззрился на Илью.
— Ты, парень, иди, не ищи конфликтов, — сказал тот, с лопатой. Он подошел тихонько и теперь стоял сзади Ильи.
— Если не уедете с зимовалки, сообщу в инспекцию, — сказал Илья и пошел к машине, к заднему борту, решив, очевидно, посмотреть номер. А по пути что-то сказал пильщику. Тот выпрямился и выключил пилу. Повисла жгучая тишина.
— Сержант, пресеки, — сказал Огромный.
— Яс-с-сна… — Сержант бросил лопату и побежал за Ильей.
— И-и-эх! — крикнул он, расставив руки, точно придумал веселую детскую игру, и прыгнул на Илью. Тот чуть отклонился, и Сержант, пролетев мимо, врезался в борт машины. Сержант был молод и хорошо тренирован. Да и самолюбие взыграло. Он поднялся, оттолкнулся от машины и прыгнул, пытаясь ногами нанести Илье удар в живот. Но тот вновь успел уйти в сторону, и Сержант, распластавшись, заскользил по льду.
— Силен! — Огромный качнул головой. — Помоги, Водила!
— Эге ж, — опуская пилу и зажимая в руке стартерный шнур, кивнул тот.
Сержант поднялся, и они с Водилой, присев и расставив руки, уже осознав, что перед ними серьезный противник, медленно, с боков пошли на Илью, отступившего спиной к заднему борту машины. Огромный, нетерпеливо топнув ногой, обутой в унт, двинулся прямо на Илью. И по мере приближения к Илье глаза его прищурились, а лицо набрало малиновый оттенок.
— Смешно, люди, — сказал Илья и улыбнулся.
