Хэммонд Иннес - Искатель. 1961–1991. Выпуск 2
На пойменный уступ Рыжий выбрался ползком. У Жилища Огня лежала кучка вещей, а у промоин, в разных концах переката, сидели два человека. Рыжий обследовал запахи. Нет ни паленого духа убивающих палок, ни их самих, ни веревок. Зато от вещей тек головокружительный аромат пищи.
— Есть! — крикнул дальний человек. — Уже пара.
— У меня пять! — ответил ближний.
В воздухе послышался запах рыбы. Вон человек бросил на лед рыбку. А следом достал из промоины другую. Они умелые охотники. У них уже много добычи. Надо пойти попросить чуть-чуть. Рыжий прыгнул с обрыва и осторожно пошел к человеку.
— Ух ты, — сказал рыбак. — Краси-ив, ничего не скажешь. И где ты такую дубленку отхватил? А мы думаем, кто это красной шерсти наморозил у лунок? Небось мешочек нарыбачил?
Голос человека не вызывал тревоги, но и запах не сказал ничего утешительного: пес не различил в нем ясной струи добра. Однако накормить человек может. Пахучий тоже не был добр, но кормил ежедневно. А как вкусно пахнут рыбки.
Рыжий тихонько заскулил, жалуясь на голод.
— Чего? — человек перехватил его взгляд. — Рыбы тебе? Ну, хитер! Даже слюни развесил. Не купишь. Нету рыбы, нету. Сам на пару часов вырвался за зиму, а тут… Лови, небось умеешь раз живешь в экологии. — Человек отложил удочку, взял мешок и сложил туда добычу: — Так надежней. Не думай, я не жадный. Вот погоди малость, сейчас оскомину рыбацкую собью, будем чай пить, хлебом угощу… Привязать бы тебя, да вечером в поселок. А там…
Рыжий понял, что этот человек не накормит. Он равнодушно махнул хвостом, облизнулся и затрусил ко второму, тот сидел у лунки и смотрел в воду. Черные с желтыми и розовыми пятнами рыбки лежали на льду и источали сладостный аромат.
Пес не выдержал и завизжал.
— А-ав-в-вз!
Человек поднял голову. Глаза его округлились от удивления и он весело закричал:
— Р-рыжий! Пришел? Ну ты молодчина, друг-товарищ человеческий! А я сразу понял, что ты собака, хоть и ловишь тут рыбу на хвост, как лиса в бабулиной сказке. Только лиса не будет устраивать лежку на кострище. Как же ты сюда попал? Тяжко небось живется? Вон как бока подвело. Прямо Пят… Не, пятница вчера была… Суббота ты, братец, такие вот дела.
Лицо человека было радостным, а запах излучал такие волны добра, что в сознании Рыжего вспыхнул поток восторга от счастья неожиданного обретения — ну как тут можно сомневаться! друга. Пес прыгнул к человеку и лизнул его в лицо мокрым языком.
— Погоди, погоди, — тот, смеясь, встал: — А если серьезно как звать-то? Рыжий? Правильно?
— Ав-вав! — оглушительно, от избытка нежнейших чувств гавкнул пес. Он сразу стал понимать смысл почти каждого слова, произносимого неожиданным другом.
— А меня Илья. Вот и будем знакомы. Есть хочешь?
Рыжий жадно глянул на рыбок.
— Ясно. Только маловато еще поймал. Видишь — пять… семь штук. Но давай так — этих пока всех лопай, раз голодный. А еще будут ловиться, так по-братски: одну тебе другую мне. Ешь.
Илья подвинул Рыжему рыбу, взял удочку и кинул блесну в воду. Там метнулась радужная вспышка, леска скользнула в сторону. Илья дернул удочку и весело крикнул:
— Оп-ля! Это мне!
Потом опять кинул блесну, выхватил другую рыбку
— Оп-ля! Это тебе!
Скоро лед вокруг запестрел от добычи.
— Смотри-ка — разгулялись. Значит, везучий ты, Рыжий. Не пора и мне перекусить. Пойдем на берег. Вижу, налопался. Ну и хорошо, теперь отдохнешь, и жизнь станет прекрасна, какая она и есть на самом деле… — Он вздохнул: — Ты даже и не представляешь, как она прекрасна!.. Возьму и я пяток — давно не пробовал.
Илья выбрал тех, что совсем замерзли и, насвистывая мотив песни «Кто сказал, что Земля умерла…», пошел к стоянке.
— Значит, тут ты жил? Прямо на кострище? Видно, здорово соскучился по людям? А как сюда попал, зачем? Хотя ясно — не от хорошей жизни. Да-а, она иногда так закрутит… прямо на ровном вроде бы месте… Однако все, что ни случается, — к лучшему. Так говорит моя бабуля, а она — народ российский. А раз народ — верить надо непреклонно, иначе каюк. Это я знаю точно. И посему мой тебе совет — всегда держать хвост пистолетом. Ясно?
— Ваф! — визгнул Рыжий.
Чего же тут непонятного?
Вот и хорошо… — Илья пошуровал в снегу под обрывом, вытянул несколько коряг, сложил на кострище и чиркнул спич-кои. Бледный огонек побежал по ним, ухватил ветки потолще.
— Живем, брат, — Илья отцепил привязанный к рюкзаку чайник и пошел к полынье.
Рыжий обомлел, увидев огонь. Тоненькие молоточки застучали в голове, вид пляшущих листьев пламени всколыхнул память, и пес вдруг почувствовал, что находится на пороге давно ожидаемого дома, что дом этот единственный и неповторимый в жизни каждого живого существа.
Рыжий подполз к огню, ощутил тепло и, блаженно вздохнув, закрыл глаза. Он почувствовал себя в полнейшей безопасности, и даже шаги жадного человека не заставили его насторожиться. Ну что может Жадный, когда рядом самые могущественные существа в мире — огонь и друг.
Вернулся Илья, приладил чайник.
— Как успехи? — спросил Жадный.
— Точно. Из всех здешних рыб, кто понимает, эта самый деликатес. Ну, не считая крупного гольца… Конечно, можно бы и его промыслить, да пилоты ненадежные, растрезвонят. А квартира их вон, за перекатом. Видишь тот плес? Глубина двадцать метров.
— Я знаю, — сказал Илья. — Зимовальная яма. Она на карте инспекторов особо помечена: три их осталось в районе. Четвертую, что на Палявааме, в прошлом году старатели пробомбили.
— Это выше горы Карпунг? Слышал, — сказал Жадный. — Ты где работаешь?
— В геологии.
— О! Ты-то мне и нужен. Давно там?
— До армии два года, и вот после почти год.
— А служил где?
— Служил-то?.. А так… Пехота-матушка.
— Ха! Как в том анекдоте: под подолом у Царицы Полей?
— Ну… — Илья качнул головой и криво усмехнулся.
— А знаешь, мы с тобой… — начал Жадный.
— Мотор! — Илья мотнул головой, лицо его напряглось, но через миг расслабилось. — Надо же… Никак не могу…
— Точно, несет кого-то, — кивнул Жадный. — Вездеход.
Жизнь измеряется не годами существования, а мгновениями дружбы, сказал поэт…
С верховья реки прилетел жужжащий металлический звук. Рыжий поднял голову. Еще какая-то человеческая машина. Но быстро успокоился — ведь тут друг… Пес снова закрыл глаза, погрузившись в волны тепла и сытости.
Темная коробка выскочила из-за дальнего поворота реки, обрисовалась в зеленую машину и встала под обрывом, как раз посреди плеса. Из машины вышли трое. Помахали руками, походили, приседая, по льду. Один, толстый и очень высокий — Огромный, показал в сторону костра. Второй, пониже, кивнул и зашагал к рыбакам. Рыжий перевел взгляд на Илью. Друг сидел спокойно, значит, все в порядке. Пришелец дошел до переката, приблизился к лунке Ильи, пошевелил носком мехового сапога рыбок и крикнул, повернувшись к рыбакам:
