В. Хомутов - По зверю и птице
Реки и ручьи с шумом несли свои многовод-
ные, быстрые струи к далекому морю; солнце
грело днем почти как летом и только по утрам
перед зарей стояли сырые, холодные заморозки.
Дед Герасим исполнил свое обещание, данное
Ильюше Изотову и Косте Кольчугину и взял
каждого из них по одному разу с собой на
охоту. Первая очередь досталась Ильюше.
В назначенный день он вскоре после обеда от-
правился на знакомую мельницу, чтобы в первый
раз в жизни узнать, что такое „глухариный ток".
— Что же ты, брат, рано пришел?— встретил
его дед Герасим,— Я тебе сказал прийти, когда
солнце садиться начнет, а ты пришел ни свет
ни заря.
— Да не стерпел, дедушка,—сознался Илью-
ша, — очень уж хочется скорее в лес пойти и
поглядеть, что такое глухариная охота.
— Ну, охоту-то раньше времени все равно не
начнешь,—заметил дед, —да уж ладно, пришел,
так посиди со мной стариком, побеседуем.
Ильюша уселся у деда в избе на лавке и, пока
Герасим собирал все для охоты, Ильюша узнал
от него много интересного.
Дед Герасим рассказал ему, что глухарь,
которого Ильюша никогда и не видел, это птица
сродни тетереву. Самец ростом с хорошего
домашнего гуся, перья у него черно-серые, грудь
такого цвета, как сталь, а хвост длинный из
черных перьев с белыми пятнами. Самка гораздо
меньше: не больше домашней курицы и перья
у нее пестрее, чем у самца.
Рассказал дед Герасим, что глухарь — птица не
перелетная, а оседлая; круглый год в наших
краях живет и морозов не боится; держится
больше в таких лесах, где сосна да ель, и кормится
по моховым болотам хвоей, листьями, травой и ягодами.
— Глухарь— птица умная— рассказывал Иль-
юше дед Герасим,— она осторожная, всякое движение,
всякий шорох в лесу замечает и ко всякому
звуку прислушивается.
Ильюша поинтересовался, почему же глухаря
зовут „глухарем", если он так хорошо слышит.
— Потому его глухарем зовут, — объяснил Герасим,
— что весной, когда глухарь на току поет,
он совсем ничего во время песни не слышит.
Весной глухари-самцы со своих зимовок слетаются
каждый год на те же самые места, почти что на
те же самые деревья прилетают и по ночам на
этих местах держатся.
— А что такое „ток", дедушка?—спросил
Ильюша.
— А вот это самое место, куда глухари вес-
ной на ночь слетаются, током и называется.
Глухарь еще с вечера прилетит с болота на ток,
и собирается их на току голов эдак пять или
шесть, а бывает, что самцов и до пятнадцати
слетается.— Рассядутся они по деревьям и но-
чуют. — Охотники уж всегда знают, где в лесу
тока, потому что они из года в год на тех же
местах бывают.
Дед Герасим рассказал Ильюше, что глухарь-
самец просыпается раньше всех птиц в лесу и
начинает петь.
Никак не мог понять Ильюша, что это за
песня такая.
— Глухарь сначала щелкает,- говорил Гера-
сим,— сначала редко, а потом все чаще и чаще,
и выходит у него это щелкание вроде как „текэ—
текэ"... потом как защелкает часто, так и зальется.
— Как соловей? —спросил Ильюша.
Дед Герасим засмеялся.
— Ну, брат, на соловья совсем не похоже-
Глухарь—он вроде как шепотом поет, еле слышно,
и языком выводит словно—точит. Вот, знаешь
по деревням точильщики ходят, ножи точат.
Такой звук слышно вроде: „пшшшш"...
Некоторые охотники даже так и называют: не говорят —
„глухарь поет", а говорят „глухарь точит". Вот
во время этой песни глухарь-то и не слышит
ничего, он и глаза зажмурит и видит мало. Тут
только к нему и можно подойти. А как песню
пропел, тут ты замри на месте и жди следующей
песни. А под песню опять подходи, пока не по-
дойдешь так близко, что стрелять можно. —А как
совсем рассветет, солнышко выше леса поднимется,
так глухарь петь бросит и на свое болото
улетит, а к вечеру опять на ток вернется.
Ильюша поинтересовался, зачем же это глухари
так поют, и дед Герасим объяснил ему, что
под утро на глухариную песнь к току с болот
самки-глухарки слетаются и на току на землю
садятся. Самцы тогда тоже с деревьев на землю
слетают и начинается тогда между самцами из-
за самок драка- Иной раз самец самца до смерти
клювом забьет. Когда весна на убыль пойдет и
лето приблизится, тогда тока прекращаются.
Самцы улетают до следующей весны кормиться
на болота, а самки устраивают на земле гнезда,
несут яйца и выводят птенцов.
Прослушал Ильюша все рассказы деда Гера-
сима и с нетерпеньем стал ожидать охоты.
Он ходил по избе и старался себе предста-
вить песню глухаря, но ничего у него не вы-
ходило: „тэкэ, тэкэ, тэкэ, пшшшш"... повторял
про себя Ильюша и думал, что ему, пожалуй не
узнать глухаря по песне. Очень уж мудрено дед
рассказал.
На дворе стемнело. По небу зажглись яркие
звезды, и только тогда Герасим собрался наконец
на охоту. Он взял ружье, сумку с патронами,
фонарь с огарком свечи, коробок спичек, бичевку;
снял валенки, с трудом натянул на ноги старые
высокие сапоги и, наконец, сказал Ильюше:
— Ну, брат, пойдем. Только, чур, меня слушаться.
Как будем на току, шагай за мной под
песню. Шагу лишнего не ступи, а как замолчит
глухарь, так и замри; и, если споткнешься или
упадешь, так и лежи до следующей песни; если
вода в сапог наберется, терпи, но ноги из воды
не вытаскивай, а то всю охоту испортишь.
Ильюша радостно обещал деду, что он во
всем будет его слушаться, торопливо надел шапку
застегнул свое старое ватное пальтишко, и оба
они, стар и мал, вышли из избы...
Дед сразу же свернул в лес и пошел по лес-
ной дороге. Ильюша шел рядом с дедом и сна-
чала, несмотря на темноту, шагал довольно храбро.
Однако, пройдя около версты, дед повернул на
узкую тропу и сказал только Ильюше:
— Ну, теперь шагай позади.
Ильюша шел с трудом. Под ногами хрустели
замерзшие лужи, трещали сучья, ноги сколь-
зили по мягким кучкам мокрых прошлогодних
листьев...
Ильюша начал уставать. Приходилось итти
протянув руки вперед, потому что дед все время
