Юрий Дмитриев - Путешествие на всю жизнь
Почти все время крот проводит под землей. На глубине 30–60 сантиметров, в большом уютном гнезде, выстланном мхом, крот отдыхает, чувствуя себя в относительной безопасности. Но при малейшем подозрительном шуме он скрывается в одной из галерей, расположенных под гнездом или над ним.
Галереи у крота всякие: и для безопасности, и для охоты. Охотничьи галереи тянутся от гнезда в разные стороны метров на 100–150. Это места, которые крот время от времени посещает и собирает попавших туда насекомых и червей. Однако крот постоянно прокладывает и новые ходы — поверхностные и глубокие. Из поверхностных ходов землю он, как правило, не выталкивает, зато из глубоких выталкивает обязательно каждые 2–3 метра. По этим кучам земли — кротовинам — можно проследить путь крота.
Теперь уже доказано, что крот — животное полезное. И даже очень. И все-таки сколько людей еще утверждают: крот — вредитель. Ну ладно бы еще просто говорили. А то ведь уничтожают кротов нещадно.
Почему, для чего? Кто дал право людям убивать животных, о которых они, по сути дела, ничего не знают. И главное, не хотят знать. Слышали где-то что-то от кого-то. И им достаточно, чтоб объявить это животное врагом.
Несправедливо!
Еж
Крота увидеть трудно, землеройку, если и увидишь, можешь иногда спутать с мышью. Ежа и увидеть легче и спутать ни с кем невозможно.
Ежи — животные ночные. Но бывает, и днем выходит колючий охотник на промысел. Идет, шуршит листьями, пофыркивает — никого не боится, не прячется. Видят ежи плохо — вся надежда у них на обоняние. Но бывает нередко — нос подводит, когда опасность надвигается с подветренной стороны. Тогда ему ничего не остается делать, как сворачиваться в клубок, выставляя свои острые иголки. Иголки выручают. Но тоже не всегда. Лисицы наловчились разделываться с ежами, если поблизости есть вода: осторожно подкатят колючий шар и столкнут в воду. В воде еж развернется — и тут конец ему. Но большей частью колючки выручают ежа. И, будто зная это, смело топает еж, выискивает жуков и гусениц, слизней и прочую нечисть, которая вредит лесу. Не пропустит еж и мышь, не отступит и от гадюки — смело бросится на змею.
Но основная пища ежа — это все-таки насекомые. Недаром же он, как и крот и землеройка, называется насекомоядным. Правда, в отличие от крота и землеройки, насекомых он ловит не круглый год, а только в теплое время. Ведь еж не может, как землеройка, охотиться под снегом или, как крот, находить насекомых в земле. И когда насекомые исчезают, еж ложится спать. Пригреет солнышко, появятся насекомые, еж проснется, вылезет из норки, фыркнет и без промедления примется за свое доброе и полезное дело.
Ребята, да и взрослые тоже часто приносят из леса ежей. Мне бы очень хотелось объяснить всем людям, что не следует делать этого, что плохо ежу в доме. Еж должен жить там, где ему полагается — в лесу, и так, как полагается дикому зверьку, — на свободе. Понаблюдать за ежиком — пожалуйста, понаблюдайте, посмотрите. Но не трогайте его!
Летучая мышь
Землеройка — зверек знаменитый — самое маленькое млекопитающее. Крот тоже знаменит — немного на земле таких подземных охотников. Еж, конечно, тоже хорошо известен: лишь у дикобраза еще имеются иголки, но дикобраз не умеет сворачиваться. Сворачиваться в шар умеет, кроме ежа, лишь броненосец, но у него нет иголок. А еж умеет и сворачиваться и у него есть иголки, так что он тоже зверек особенный. Но самый знаменитый среди насекомоядных, да, пожалуй, и не только среди них, зверек по имени летучая мышь.
Если записать все, что рассказывают о летучих мышах, то получится, наверное, очень толстая книга: ведь нет такого животного в мире, о котором придумали бы столько легенд и небылиц.
Издавна с летучими мышами связывали все мрачное, страшное. Люди верили, что на них души грешников отправляются в ад, а в аду летучие мыши — приближенные сатаны, что ни одно сборище «нечистых» не обходится без летучих мышей.
Наконец, оборотни-вампиры (очевидно, они же упыри и вурдалаки), высасывающие кровь у спящих людей, тоже появились в воображении людей благодаря летучим мышам.
Правда, кое-где летучие мыши пользовались уважением и даже считались священными, как, например, в Китае или у аборигенов Австралии. Однако дурная слава летучих мышей гораздо шире.
Скрытый образ жизни этих зверьков, страшная, с нашей точки зрения, внешность, необычность поведения породили множество неверных представлений о летучих мышах. Нетрудно понять удивление, а затем и ужас первых европейцев, приехавших в Америку, когда они приблизились, как им показалось, к действующему вулкану и обнаружили, что облако, которое они издали приняли за дым и пепел извержения, не что иное, как летучие мыши, вылетающие из пещеры!
Потом уже ученые подсчитали, что в некоторых горных пещерах на юге США живет приблизительно по 20–30 миллионов летучих мышей. Но первым поселенцам было не до подсчетов — тучи крылатых зверьков вызывали у них суеверный ужас.
Ни одно млекопитающее не образует таких огромных колоний. А летучие мыши образуют! Тут есть над чем задуматься.
Жители тропических лесов верили в драконов, нападающих на людей и высасывающих у них кровь. Первые европейцы, попавшие в лес Южной Америки, вскоре убедились в существовании этих «драконов» на собственном опыте. Но драконами оказались некоторые виды летучих мышей, которые действительно прокусывают кожу животных и слизывают выступающие капельки крови. И вот, прослышав о существовании таких кровососов, не разобравшись, что это за животные и где они живут, жители европейских стран наделили всех летучих мышей кровожадными качествами.
То, что европейские летучие мыши ничего общего с «кровопийцами» не имеют, доказать легко, что и было уже сделано. А как быть с удивительными, поистине фантастическими слухом и зрением летучих мышей? Этот вопрос занимал людей очень давно.
Еще в XVIII веке ученый монах Ладзаро Спалланцани пытался понять, почему летучие мыши так ловко ориентируются в темноте. Он заклеивал глаза зверьков воском и удивлялся, что это не мешает им по-прежнему ловко облетать любые препятствия. А швейцарец Ш. Жюрин затыкал летучим мышам уши воском, и тогда они теряли способность ориентироваться в пространстве. Однако этот опыт был не решением, а только новой загадкой: если Спалланцани пришел к выводу, что у летучих мышей имеется какое-то шестое чувство, помогающее им, то Жюрин считал, что летучие мыши «видят» ушами.
Знаменитый натуралист Жорж Кювье считал, что все дело в осязании, причем в особой чувствительности кожи крыльев: эта кожа реагирует на сгущение воздуха, которое возникает между телом летящего зверька и встречным предметом. Теория Кювье существовала более ста лет. На смену ей пришло мнение, что все дело в необыкновенном слухе летучей мыши. «Слух у нее так тонок, что хищные виды должны затыкать себе уши для того, чтоб спать спокойно; они имеют для этого маленькие подвижные наушники, при помощи которых могут при желании делать себя глухими… Растягивание носовых перепонок позволяет им так же закрывать ноздри для того, чтобы воздух не вылетал во время лета…»
