Карл Май - Виннету
— Но он все-таки придет потому что он может все-все, что захочет.
Она прошептала эти слова, но в ее голосе слышалось столько доверия и уверенности, что я мог этим гордиться.
— Да, я не знал еще человека, который бы обладал такой находчивостью! Есть только одно, перед чем он теряется, и это причиняет Виннету боль!
— Что же это?
— Желание, которое имеется у каждого из нас.
Как раз в этот момент я хотел обнаружить свое присутствие, но Виннету заговорил о желании, и это заставило меня выждать. Какое желание этого милого, хорошего человека я не исполнил бы с удовольствием? Они чего-то желали и не говорили мне этого, думая, что я не исполню. Может быть, я сейчас услышу, в чем оно заключается… Поэтому я решил молчать и слушать.
— Говорил ли уже об этом с ним мой брат Виннету? — спросила Ншо-Чи.
— Нет, — ответил Виннету.
— И отец наш Инчу-Чуна тоже не говорил?
— Нет. Он хотел сказать, но я не позволил.
— Не позволил? Почему? Ншо-Чи очень любит этого бледнолицего, а она — дочь главного предводителя апачей.
— Да, но она еще неизмеримо выше! Каждый из бледнолицых и индейских воинов был бы счастлив назвать невестой мою сестру. Только Разящая Рука — исключение.
— Как может знать это мой брат Виннету, если он не говорил с бледнолицым?
— Мне это известно потому, что я знаю его. Он не таков, как все белые, он стремится к более высокому, чем они. Он не возьмет в жены индианку.
— Говорил ли он это?
— Нет.
— Может быть, его сердце принадлежит белой?
— Тоже нет.
— Ты в этом уверен?
— Да. Мы говорили о белых женщинах, и я понял из разговора, что его сердце до сих пор молчало.
— Но со мной оно заговорит.
— Пусть моя сестра не обольщается надеждой! Мысли и стремления Разящей Руки направлены на другое. Если он выберет себе невесту, то она должна быть такова среди женщин, каков он среди мужчин.
— Но я разве не такая?
— Да, среди краснокожих женщин тебе нет равных! Но что ты видела, слышала и чему ты училась? Тебе хорошо известна жизнь краснокожих, но ты ничего не знаешь из того, что должна знать белая женщина. Разящую Руку не привлекает ни блеск золота, ни красота лица. Он стремится к другому, чего ему не найти у краснокожей девушки.
Она молчала, опустив голову. Виннету ласково погладил ее по щеке и проговорил:
— Мне больно причинять горе своей любимой сестре, но Виннету привык говорить правду, даже если она печальна. Но быть может, он знает, каким путем Ншо-Чи может достичь цели, к которой она стремится!
Она быстро подняла голову и спросила:
— Каким же путем можно достичь этого?
— Побывав в городе бледнолицых.
— Ты думаешь, мне следует поехать туда?
— Да.
— Зачем?
— Чтобы научиться всему тому, что ты должна знать, когда тебя полюбит Разящая Рука.
— Тогда я отправлюсь туда как можно скорее! Не исполнит ли мой брат Виннету одно мое желание?
— Какое?
— Скажи об этом нашему отцу Инчу-Чуне! Попроси его отпустить меня к бледнолицым! Он не откажет, потому что…
Больше я ничего не услышал, так как бесшумно пополз обратно. Я чувствовал за собой вину, так как подслушал разговор брата с сестрой. Только бы они этого не заметили! В какое смущение это привело бы как их, так и меня! Теперь, возвращаясь, мне следовало быть гораздо более осторожным, чем раньше при приближении. Самый легкий шум, малейшее неловкое движение могло обнаружить, что мне известна тайна индианки. В таком случае я вынужден был бы немедленно покинуть моих краснокожих друзей.
К счастью, мне удалось выбраться незамеченным. Удалившись от них на значительное расстояние, я поднялся с земли и быстро обошел поляну, чтобы отыскать прежние следы. Найдя их, я пошел по тому направлению, откуда ждала меня Ншо-Чи, сделал два-три шага по просеке и закричал:
— Пусть брат мой Виннету выйдет ко мне!
Ничто не шевельнулось. Тогда я продолжал:
— Пусть мой брат выйдет, потому что я вижу его!
Но он не появлялся.
— Он сидит в кустах дикой сливы. Разве я должен его вывести?
Тогда зашевелились ветви, и появился один Виннету. Он не мог больше скрываться, но убежище своей сестры хотел еще оставить в тайне и спросил меня:
— Нашел ли брат мой Ншо-Чи?
— Да.
— Где же?
— Там, в кустарнике, где она спряталась.
— В каком кустарнике?
— К которому привели меня ее следы.
— Разве ты их видел?
Вопрос был полон недоумения.
Он не мог поверить, что я говорю неправду. Но так как он ничего не знал о виденных мною следах, то склонился к убеждению, что я ее еще не нашел. Но его мнению, я просто ошибался, будучи чем-то введен в заблуждение.
— Да, — ответил я, — я их видел.
— Но моя сестра была настолько осторожна, что ее следы совсем незаметны.
— Ты ошибаешься. Я их заметил.
— Нет!
— Они незаметны на земле, но их видно на растениях! Ншо-Чи не касалась земли, когда ты нес ее, но ты оставил за собой сломанные ветви и помятые листья.
— Уф! Я ее нес?
— Да!
— Кто это тебе сказал?
— Твои следы. Они внезапно стали глубже, когда ты поднял свою ношу. Веса своего тела ты не мог изменить, а ноша сделала тебя тяжелее. Это была твоя сестра, по моим наблюдениям, ее нога не касалась мха.
— Уф! Ты ошибаешься. Возвратись обратно и поищи снова.
— Это был бы совершенно излишний труд, потому что Ншо-Чи сидит там же где был ты. Я пойду и приведу ее.
Я пошел прямо через поляну, но Ншо-Чи сама вышла из кустарника и обратилась к брату со словами, полными удовлетворения:
— Я говорила тебе, что он найдет меня и я была права.
— Да, моя сестра говорила справедливо, а я заблуждался! Мой брат Разящая Рука может читать человеческие следы не только с помощью глаз, но и посредством мысли. Больше почти ничего не осталось, что он мог бы еще изучить.
— О нет, нет! Осталось еще много, очень много! — ответил я. — Мой друг Виннету незаслуженно хвалит меня. Но то, что я еще не знаю, я изучу с ним.
Это была первая похвала, сорвавшаяся с его уст. Признаюсь, что я был так же горд ею как раньше бывал польщен похвалой какого-нибудь своего профессора.
Вечером того же дня Виннету принес мне хорошо сработанный охотничий костюм из белой кожи, который был украшен алой индейской вышивкой.
Вечером следующего дня я, по обыкновению, ужинал вместе с Инчу-Чуной и Виннету. Последний удалился сразу после еды. Я тоже собрался уходить, но вождь апачей завел со мной разговор о приключениях Сэма и перешел затем на обсуждение браков между белыми и индианками. Я заметил, что он хочет меня испытать.
