Крис Вудинг - Водопады возмездия
Короче, он удрал. Забрался в «Кэтти Джей» и покинул Тринику. Он бросил свою невесту, которая носила во чреве его ребенка. Она стояла перед тысячной толпой зевак и ожидала жениха, который так и не явился. Но проблемы Фрея не исчезли.
– Дариан! – окликнула его Триника. Дариан сообразил, что погрузился в воспоминания и надолго умолк. – Я задала вопрос.
Он ощутил внезапный приступ злости. Какое право она имеет пытать его снова? Да еще после содеянного? Любовь к ней стала самым драгоценным достоянием его жизни. Триника погубила все своей наивной ненадежностью и стремлением привязать Дариана к себе. Она превратила его в труса. Где-то в глубине он сознавал это, но никогда бы не смог сказать такое вслух. И ощутив ее слабость, он перешел в наступление.
– Неужели ты серьезно считаешь, что я стану копаться в далеком прошлом для того, чтобы доставить тебе удовольствие? – произнес он сквозь зубы. – Или полагаешь, что я буду давать тебе подробные объяснения и переживать? Предлагаю сделку: ты отпустишь меня, а затем мы мило поболтаем о моих преступлениях и прочем. На случай, если ты забыла, напомню – меня повесят, и на казнь меня приведешь именно ты. Так что, Триника, плевал я на твои вопросы. Можешь гадать, почему у нас ничего не получилось, покуда не сгниешь в могиле.
Судя по выражению лица Дракен, его слова изумили и больно задели ее. Она не ожидала подобной жестокости. Фрей подумал, что стерва с отбеленной кожей даже заплачет. Он ожидал яростной вспышки, но хозяйка каюты походила сейчас на маленькую девочку. Перед ним был ребенок, которого отшлепали за поступок, которого тот не совершал. Ее охватила глубокая печаль.
– Почему ты настолько сильно ненавидишь меня? – спросила она тихим и хриплым от волнения голосом. – Ты не имеешь права говорить свысока после всего, что ты со мной сделал.
– Сердечные раны излечиваются, – бросил он. – Триника, ты убила нашего ребенка.
Его выпад заставил ее прищуриться, но намек на слезы сразу исчез. Она отвернулась и уставилась в иллюминатор.
– Ты бросил нас, – произнесла он с могильным холодом в голосе. – Сейчас легко обвинять. Но если бы ребенок был жив, ты не узнал бы о его существовании.
– Неправда. Триника, я возвращался за тобой. За вами обоими.
Дариан заметил, как она напряглась, и мысленно выругался. Не следовало ему признаваться, а нужно было держать язык за зубами. Он сразу ослабил свои позиции. Он столько лет ждал возможности отплатить ей сполна, но репетиции всегда удавались ему намного лучше. Фрей хотел, чтобы она разбилась о его ледяное безразличие. Пусть она страдает, ему без разницы. Он жаждал отмщения. Но его подвел собственный гнев.
Она ждала продолжения. Что ж, он сам напросился.
– Месяц я мотался с места на место. Постоянно прокручивал в голове случившееся. Немного побыл вдали от твоих дурацких требований и твоего отца, будь он… – Фрей прервал фразу на полуслове. Он слишком груб и высказывается по-детски. Он глубоко вздохнул и продолжил, взяв себя в руки: – И подумал, что допустил ошибку. – Он помолчал и продолжил: – Я вернулся в город. Навестил одного приятеля… так, посоветоваться… Тогда и услышал. Что ты пыталась покончить с собой и наелась таблеток. А ребенок… уже не…
Со стыдом ощутив, что у него сильно перехватило горло, он поднес кулак к губам. Лишь спустя минуту он немного расслабился и откинулся в кресле. Хватит с него. Он сказал достаточно. Но удовлетворения не испытал. Он не мог даже ранить ее, не причинив боли самому себе.
– Я была глупой девчонкой, – тихо вымолвила Триника. – Для меня тогда весь мир начинался и заканчивался тобой. Я не сомневалась, что никогда больше не буду счастлива.
Фрей выпрямился и принялся теребить пальцами манжет рубашки.
– Я сбежал от тебя, – резко бросил он. – Но погубить себя не стремился. И тем более не пытался забрать нашего ребенка.
– О нет, Дариан, – заявила она. – Только не прямым путем. Три года ты пытался допиться до смерти и лез в самые опасные места. И погубил свою команду.
У Фрея не осталось энергии для дальнейшей дискуссии. Усталый тон, которым она выставляла ему свои обвинения, лишил его воли и желания защищаться. Кроме того, она права.
– Мы оба – трусы, – пробормотал он. – И в этом – достойны друг друга.
– Возможно, – согласилась она. – Но, наверное, ни я, ни ты не заслужили такой жизни.
Первоначальный пыл совершенно оставил Фрея. Черная липкая трясина страдания грозила поглотить его с головой. Он тысячу раз представлял себе их встречу. Он мечтал увидеть Тринику побежденной и сломленной. Но вдруг он понял, что не в состоянии высказать никакого укора и не найдет для нее суровой кары. Она давно осудила и наказала себя.
Истина заключалась в другом. Его шаткая позиция разлетелась вдребезги при столкновении с иной точкой зрения. Пережевывая годами былые несчастья, он мог распалять себя тяжелыми мыслями. Дескать, только Триника плохо обошлась с ним. Но для спора данный аргумент не годился. Не имело смысла притворяться, что пострадал только он. Оба друг друга стоят.
Будь все проклято! Он хотел молчать. И вот, пожалуйста, они сидят и разговаривают. Триника очень ловко умела проделывать подобные трюки.
– Как ты стала такой? – спросил он и обвел рукой мрачную каюту. – Волосы… – Фрей замялся, но закончил: – Я помню тебя красавицей…
– С этим я покончила, – произнесла она. Наступила пауза. Наконец Триника поежилась и опять повернулась к собеседнику. – Не ты один отвернулся от меня после того, как я попыталась покончить с собой, – начала она. – Родители были в гневе. Мало того, что дочь забеременела, не будучи замужем, но она погубила их внука. Они не желали видеть меня. Отец вознамерился отправить меня в святилище. В общем, я украла деньги и корабль. Я не знала, куда деваться, но надо было что-то делать. Я решила, что стану пилотом.
Через две недели меня захватили пираты. Они следили за мной с самого порта. Заставили приземлиться, ворвались на борт и присоединили мое судно к своей жалкой эскадре. Я ждала смерти, но меня пощадили. Они взяли меня с собой.
У Фрея сжалось сердце. Утонченная юная Триника, которую он когда-то бросил, была не приспособлена к выживанию в мире вольных пилотов, контрабандистов и грабителей. Ее оберегали от трудностей реальности с самого рождения. Уж он-то точно это знал.
– Для них я была домашним питомцем, – произнесла она. – Забавный зверек, с которым можно делать все, что заблагорассудится. Вот красота и пригодилась.
Мне понадобилось целых два года, чтобы набраться смелости и перерезать капитану глотку. С тех пор я перестала быть жертвой. Я завербовалась пилотом на другое судно и в свободное время осваивала штурманское дело. Я стремилась сделаться незаменимой. И не желала когда-либо впредь зависеть от окружающих.
