Титаник и всё связанное с ним. Компиляция. Книги 1-17 (СИ) - Касслер Клайв

— Никто в этом не виноват, — заверила её Мэри. — Там творилось такое сумасшествие. Чистый ад. Выжить или утонуть было лишь делом случая. Ты знаешь, сколько из нашей компании спаслось людей? Только я и моя племяшка Элизабет.

Энни пришла в ужас.

— Но что случилось с Эйлин и Кэтлин? Они шли впереди меня. Кэтлин уговаривала меня сесть в лодку. Куда же она делась?

— Мы точно не знаем, но, похоже, она вернулась за своим братом.

Энни закрыла лицо руками: эта смерть тоже на её совести.

— А Эйлин не захотела покидать своего мужа, — продолжала Мэри. — Когда офицер сказал, что Оуэна не пустят в шлюпку, она отказалась идти туда без него. Я сама это слышала. В тот момент мы не понимали, что происходит. Никто ведь не сказал, что судно тонет и, если не сядешь в лодку, погибнешь. Может, им стоило это объявить?

Энни тронула Мэри за руку.

— Как это, должно быть, тяжело — потерять сразу двенадцать друзей. Эйлин и Кэтлин такие замечательные. Они были так добры ко мне. Я не могу передать тебе, как они помогли мне.

Им нечем было утешить друг друга, у них просто не было слов. Некоторое время они просидели молча, держась за руки и глядя на других спасшихся пассажиров, которые тоже горевали по своим погибшим. Завершив круг по палубе, к ним подошла Милдред с детьми.

Малыш Киран увидел маму и разрыдался, протягивая к ней ручонки. У Ройзин тоже глаза были на мокром месте, она прижималась к ноге Милдред и сосала палец.

«Детям повезло, что они могут поплакать», — подумала Энни. После всеобщего плача во время службы большинство взрослых на судне сдерживали свои слёзы. Словно они не могли позволить себе расслабиться. Может, им казалось, что их рыдания только усугубят страдания тех, кто переживал ещё большую потерю. Как только они окажутся на суше, как только приедут домой к своим семьям, они будут горевать неделями, месяцами и годами.

Вместо атмосферы оживлённой беседы и смеха, царившей на «Титанике», здесь звучали приглушённые голоса и слышался звон столовых приборов или стук тарелок, когда официанты составляли их в стопки. Энни наконец удалось запихнуть в себя какую-то еду: что-то безвкусное и нетвёрдое, типа яичницы, или супа, или хлеба. Милдред и её муж сидели вместе с ней, помогая Патрику и Ройзин разрезать мясо и расспрашивая их о жизни дома.

— Я говорил тебе, что у меня в Милуоки есть автосалон? — спросил Джек Патрика.

И Энни впервые после того, как затонул «Титаник», увидела, как оживился её сын, пока они обсуждали модели «фордов», новейшие «шевроле» и «рэмблеры».

— Приезжайте к нам, и я устрою тебе тест-драйв, — пообещал Джек.

— Можно, мам? — попросил Патрик.

— Может, мы и воспользуемся вашим предложением, — согласилась Энни.

Порой случались моменты — они длились не больше минуты, некие преходящие окна во времени, когда она забывала про случившийся кошмар, но потом действительность обрушивалась на неё со всей остротой: «Я потеряла Финбара. Он никогда больше не вернётся».

— Со временем вам полегчает, — сказала ей Милдред. — Горе никогда не пройдёт, но с годами оно станет не таким сокрушающим.

Энни надеялась, что так и случится, но пока что ей предстоял самый ужасный момент в жизни — она должна сообщить Симусу.

В четверг утром объявили, как будет происходить высадка пассажиров. Американскую таможню на острове Элис проходить никому не придётся. Помимо утраченHых вещей, мало кому удалось сохранить документы. Они причалят к пятьдесят четвёртому пирсу на реке Гудзон. Пассажиры каждого класса будут спускаться в свою очередь, родственников выстроят в соответствующем порядке. Тем, кто лишился всего, будет оказана помощь. Ожидалось присутствие репортёров и фотографов, но на пирс они допущены не будут.

Энни попыталась отрепетировать, что она скажет Симусу, когда они встретятся, но никак не могла набраться мужества. У неё было целых четыре дня на то, чтобы начать привыкать к невыносимой боли, а ему ещё только предстояло о ней узнать. Она понимала, что не было способа избавить его от этого. Если бы только Энни могла нести эту ношу одна, она бы с радостью на это согласилась.

Они наблюдали, как «Карпатия» обогнула южную оконечность Манхэттена и направилась в устье Гудзона. Словно подстраиваясь под всеобщее настроение, шёл мелкий дождик, закрывая серой пеленой высоченные дома, которые назывались небоскрёбами. Они двигались мучительно медленно, но около 9:30 наконец встали на прикол. Пассажиры первого класса начали сходить на берег. Энни слышала крики радости воссоединявшихся родственников, но сколько было тех, кто лишился будущего в момент, когда жена не встретиламужа, а брат — сестру. Но о случае, подобном их, когда мать выжила, а её ребёнок погиб, она не слышала.

«Другие матери не расставались с детьми, — с горечью думала она. — Все, кроме меня».

Милдред и Джек остались на судне, которое вскоре отправится в обратный рейс к Средиземному морю, как только всё приведут в порядок и возобновят запасы. Они сидели вместе с Энни и её детьми, пока в одиннадцать часов не прозвучал сигнал для пассажиров третьего класса.

Энни медленно взяла малыша, повесила на руку сумку и велела Ройзин держаться за её пальто с одной стороны, в то время как Патрик держался за неё — с другой. Волоча ноги, они двинулись вниз по сходням. Она посмотрела туда, где стояли встречающие пассажиров третьего класса, но там было слишком много людей, чтобы разглядеть среди них Симуса.

Он сам нашёл её. Как только они сошли с трапа и ступили на пирс, Симус пролез через деревянное ограждение и бросился к ним, сияя от счастья. У Энни разрывалось сердце, когда у неё на глазах его счастливая улыбка потухла, стоило ему встретиться с ней взглядом и потом посмотреть на Патрика, Ройзин и малыша. Он глянул ей за спину, поискал глазами, потом снова посмотрел на Энни, и словно что-то внутри у него разломилось на две части.

— Нет! — закричал он с таким отчаянием, что люди вокруг стали оборачиваться.

— Прости меня… — прошептала Энни.

Он притянул её к себе, обхватил руками и уткнулся лицом в шею. Все эти тринадцать месяцев разлуки Энни представляла себе, как они встретятся, как обнимутся, каким будет их первый вечер вместе, но никогда, даже в самых диких фантазиях, она не предполагала, что это произойдёт вот таким образом. Её супруг, с которым она прожила тринадцать лет, содрогался от горестных рыданий, не в состоянии вымолвить ни слова, и все их планы на будущее смыло навсегда одним трагическим поворотом судьбы.

Глава 35

Редж пришёл к врачу, чтобы поменять окровавленные бинты на ногах. Его пальцы раздулись и стали фиолетовыми, ногти почернели. Выглядели ступни чудовищно, словно это были не его ноги.

— Делайте перевязки, — посоветовал ему врач. — По мере заживления будут формироваться волдыри. Если вы не будете поддерживать стерильность, может начаться гангрена.

Реджу удалось натянуть ботинки, не завязывая шнурков. Свою форму официанта он забирать не стал. Она ему больше не понадобится. В Нью-Йорке ему больше подойдёт серый костюм, который ему выдали раньше.

Экипажу «Титаника» было объявлено, что они сойдут на берег после того, как все пассажиры покинут судно. Затем их доставят на борт «Лапландии», другого судна, стоявшего у пирса. Там разместят по каютам, где они будут ожидать судна, которое заберёт их обратно в Англию. Редж словно оказался в тюрьме. Как только они пришвартовались, он не мог отделаться от ужаса при виде воды. Ему хотелось как можно скорее бежать с «Карпатии» на сушу и попытать счастья в городе. Как только пассажиры третьего класса выстроились в очередь, Редж пристроился к ним, позади семейства из Восточной Европы. Благодаря тёмным волосам, он вполне мог сойти за одного из них, что ему и удалось. Их пропустили вниз, и он так и шёл с ними по пирсу до самого выхода.

Когда открылась дверь, Редж отпрянул при виде вспыхнувших огней и громких звуков. Всё это напомнило ему взрывы ракет, которые запускали с тонущего «Титаника». От ужасных воспоминаний у него начался приступ удушья. Дезориентированный и испуганный, он зажал уши руками.