Юрий Шестера - Наследник поручика гвардии
Тот удивленно приподнял брови, ожидая услышать что угодно, но только не эту ошеломившую его новость.
Макаров сосредоточился, отлично понимая, что именно сейчас решается вопрос о его будущем детище.
— Еще Петр Первый мечтал о морском пути через Ледовитое море. Ведя отчаянную борьбу с турками и шведами за выход России к морям, он прекрасно понимал, какие возможности откроются перед государством в случае организации торговых путей по северным и восточным морям из Архангельска в Китай и Индию. Мало того, что это был бы самый короткий путь в те страны, он — самое главное — пролегал бы только вдоль берегов Российской империи! То есть по отечественным водам, раз и навсегда избавляя русское купечество от иностранной зависимости, — он сделал короткую паузу. — И пусть не за одну навигацию, а с зимовками, но купеческие суда достигли бы этих благодатных стран, изобилующих драгоценными товарами, и, обменяв их на свои, вернулись тем же северным путем. Прибыль государевой казне, истощенной длительной Северной войной[104], сторицей окупила бы все расходы. — Макаров просветленным взглядом посмотрел на Петра Михайловича, внимательно слушавшего его, и продолжил: — Потому-то перед самой своей кончиной Петр и приказал организовать экспедицию под командой капитана-командора Витуса Беринга, чтобы окончательно убедиться в наличии пролива между Азией и Америкой.
Петр Михайлович понял, что Макаров уже давно задумывался над решением этой проблемы, а конкретное ее решение пришло к нему только в последнее время.
— А ведь предпосылки к тому действительно были, — задумчиво сказал он. — Смогли же поморы еще в конце XVI века освоить так называемый Мангазейский ход от Архангельска через Обскую губу в Мангазею — город на высоком берегу Оби, центр пушного промысла тех лет. Однако все дальнейшие попытки пробиться через Ледовитое море как с запада на восток, так и с востока на запад не увенчались успехом.
— Конечно же, Петр Михайлович! — с жаром воскликнул Макаров. — Ведь все эти суда были деревянными, не способными противостоять льдам! Однако, как мне представляется, и стальным судам навряд ли удастся преодолеть арктические льды. Здесь нужны корабли специальной постройки! — победоносно глянул он.
— Ледоходы? Или ледорезы? — улыбнулся Петр Михайлович, видя горящие глаза собеседника.
— Нет, Петр Михайлович! И еще раз — нет! Только ледоколы! Они должны как бы наползать своим скошенным носом на лед, а тот под тяжестью корпуса корабля будет раскалываться. Отсюда-то и название.
Петр Михайлович был поражен направленностью мысли этого незаурядного человека. Как же можно, спрашивается, раздвинуть огромное, уходящее за горизонт ледяное поле толстого арктического льда, чтобы протиснуть в образовавшуюся щель корпус большого корабля? Та ведь затем неизбежно сомкнется за ним, и корабль этот окажется в ледяной ловушке! В этом случае задний ход исключен — корабль неизбежно останется без винта, обломав его о кромку толстого льда. Потому-то нужно именно колоть лед предлагаемым Макаровым принципом «наползания» — с края ледяного поля образуется проход, которым смогут пройти и следующие за ледоколом суда.
Просто? Вроде бы да. Но все гениальное как раз и отличается простотой. Вот только как до этой самой простоты додуматься?! Здесь-то и нужен особый склад ума…
— Каково же ваше мнение по этому вопросу, Петр Михайлович?
— Предлагаемый вами, Степан Осипович, проект имеет, разумеется, с моей точки зрения, блестящую перспективу. Однако надо признаться, что это очень и очень дорогостоящее предприятие и к тому же требующее для своей реализации значительного времени… Очень значительного, — после некоторой паузы добавил он.
Макаров вынул из кармана мундира носовой платок и вытер им выступившую на лбу испарину, что, естественно, не осталось не замеченным собеседником.
— Не переживайте так, Степан Осипович! — улыбнулся Петр Михайлович. — Это нормальный ход процесса реализации любого проекта, а уж вашего — тем более. Ведь большая часть морских границ Российской империи приходится как раз на Ледовитый океан, потому организация постоянно действующего морского пути вдоль его побережья — дело особой государственной важности. Собственно говоря, мы это с вами уже обсудили. Потому-то для одобрения в Морском ведомстве, а тем более для высочайшего утверждения вашего проекта, потребуются убедительные обоснования и — главное! — точные инженерные расчеты, — Петр Михайлович видел тревожную озабоченность на лице собеседника, вызванную его последними словами. «Нас бьют, а мы крепчаем!» — почему-то вспомнилась ему прибаутка деда. Вслух же он сказал: — Тем не менее если с помощью построенного вами ледокола удастся наладить хотя бы в Финском заливе сообщение между Кронштадтом, Гельсингфорсом[105] и Ревелем — главными пунктами базирования кораблей Балтийского флота, — то уже одно это оправдает все расходы на его строительство.
Лицо Макарова просветлело.
— Что же касается прокладки морского пути в арктических льдах, то ведь кто-то же должен быть первым? Почему не вы, Степан Осипович?
Тот наконец-то облегченно выдохнул:
— Большое спасибо вам, Петр Михайлович. Я теперь окончательно утвердился в своей идее…
— Однако этого мало, Степан Осипович. Сдается мне, что для плодотворного решения всех этих технически сложных вопросов, вам будет необходима квалифицированная помощь.
Макаров утвердительно кивнул головой.
— Поэтому я мог бы выступить с ходатайством перед председателем нашего комитета об оказании вам всяческого содействия по реализации вашего проекта. Тем более что у вас уже сложились с сотрудниками отдела кораблестроения весьма добрые деловые отношения. Но до этого вам необходимо все еще раз тщательно продумать и изложить свои мысли в письменном виде.
— Конечно, конечно, Петр Михайлович! — заторопился Макаров, еще не веря в удачу и боясь ненароком спугнуть ее. — Я уже думал об этом, но после вашего столь глубокого анализа моей идеи непременно сделаю это, а затем представлю вам на рассмотрение.
— Ну что же, Степан Осипович. По-моему, у нас с вами есть прекрасный повод для того, чтобы еще раз пригубить бокалы?
— Еще бы! Только до дна, Петр Михайлович! Только до дна! — суеверно повторил Макаров.
Капитан 1-го ранга, улыбнувшись горячности капитан-лейтенанта, не спеша достал из кармашка мундира серебряную луковицу часов на цепочке и посмотрел на них.
— У нас с вами, Степан Осипович, есть еще около двадцати минут до собрания офицеров в кают-компании, которых так же, как и нас с вами, ожидают весьма приятные известия. Так что я с удовольствием и до дна осушу бокал за успех вашего предприятия!