Эдуард Овечкин - Акулы из стали
Через пятнадцать минут прибежал начальник штаба дивизии, я как раз уже лист на другую сторону переворачивал, так увлёкся описанием нанесённых мне тяжких моральных травм и их возможное влияние на безаварийное плавание крейсера.
– Эдуард!!!! Ну нахуй ты её ко мне послал? У меня от её визга возникает непреодолимое желание стакан шила залупидонить немедленно!!! Чем тут ты её обидел, цветок этот наш, блядь, экзотический?
– Вот тащ капитан первого ранга, буквально пару строчек осталось дописать.
– Ну дай посмотрю!
Читает мой рапорт. Хихикает.
– Ну ты написал, прям принцесса с тонкой душевной организацией, а не трюмный упырь! Короче, скажи мне как офицер-офицеру, будешь делать на себя представление?!
– Принципиально не буду. Объяснить Вам про ППО, ППР, береговые наряды у моих мичманов, выход в море через неделю и эту пизду охуевшую?
– Да не, не надо. Ладно закачу стакан для смелости и заставлю её, но ты же понимаешь, что ты для неё сейчас будешь, как Маринеско для Гитлера?
– Спасибо за столь лестное сравнение, тащ капитан первого ранга!!!
Но речь, в общем-то не о том пойдёт, а об одной многоходовой операции, по привлечению Тани к исполнению своих должностных обязанностей с помощью хитрости, коварства и секса. А раз я такое долгое введение написал, то разобью, значит, рассказ на две части!
Когда мы пришли из автономки, то естественно с нас попросили список людей на награждение. Командир, логично рассудив, что на подводной лодке не бывает неравенства в героизме, и медальки всякие никаких преференций абсолютно не дают, подал список экипажа. Ему ответили из вышеестоящих штабов, что мы там охуели и дали квоту на тридцать человек из ста восьмидесяти. Собрали мы по этому поводу офицерское собрание и решили от наград отказаться: или всем, или – никому. Потом старпом собрал нас отдельно по секрету от командира и рассказал, что есть шанс, что ему дадут Героя России, если, конечно, мы отменим свой демарш. Конечно мы отменим, это же наш любимый командир!!! В общем, решением офицеров и мичманов, выделили тридцать семь человек и подали список ещё раз. Ну и, наверное, через недельку после этого, стою я дежурным по кораблю, сижу со старпомом в центральном и что-то там помогаю ему заполнять.
Приходит грустный командир.
– Слышь Серёга, – говорит он старпому, – этот ангел из кадровой службы слишком занят хуй знает чем, чтоб представления на нас сочинять, настойчиво предлагает нам самим этим заняться!
– Сан Сеич, да блядь, что за на? Надо выебать её силами штаба дивизии и заставить работать, ну совсем уже наглость потеряла!
– Прошу разрешения! – это в центральный пришёл старлей Паша (молодой, холостой, красивый и с усами, как вы помните).
Паша пришёл ко мне что-то там откорректировать в своих контрольных листах. Я сижу боком к командиру со старпомом, Паша стоит к ним спиной. Командир смотрит на Пашу, потом на старпома, показывает пальцем в Пашину спину, и многозначительно поднимает палец вверх, делая вот так бровями. А про Пашину любовь и абсолютное обожание женского пола, в сексуальном плане, я уже упоминал в прошлом рассказе.
– Вы, тащ командир, имеете в виду то, о чём я сейчас подумал?
– Ну. А чё, она первая начала, а мы ей тактический финт в ответ!
– Пашаааа! – кричит старпом в девятнадцатый, куда Паша уже выскочил, – ну-ка дай реверс своим булкам!!!
– Слушай, Павлентий! – ласково говорит ему командир, – ты гордишься-то службой в нашем многократно краснознамённом экипаже?
– Так точно, тащ командир! Говорите уже, что надо!
– А надо, Павлентий, от тебя помощь твоему экипажу! Готов?
– Конечно!
– Молодец! – радуется старпом, – даже не спрашивает, что надо, а уже согласен! Тупой и решительный, всё как я люблю! Ладно, не обижайся…… на решительного!
– Короче,- берёт слово дальше командир, – надо, Паша, заставить мичмана Таню из отдела кадров написать на наших орлов представления на награды в количестве тридцати семи штук!
– А как мне её заставить-то?
– Ну откуда мне знать, Паша? Грязный секс, лживые обещания и лесть, а, может быть, просто нашатырь: как ты там обычно женщин очаровываешь несмотря на то, что у тебя трамплин для мандавошек под носом!
– Так-то женщинам нравится, – гордо выпячивает усы Паша.
– Фу, Павел, избавьте мою хрупкую конституцию от этих пошлостей! Короче, ты офицер, вот и прояви инициативу!
– Не, ну технически-то всё понятно, тока у меня сейчас с финансами напряжёнка, а надо бы хоть бы на один букет цветов, ресторан и кино денег иметь, по моей методике.
– У старпома корабельная касса – бери оттуда! Тока не наглей и дорогих коньяков ей не покупай!
– Да не, тащ командир, я всё бюджетненько сделаю.
– Тогда собирайся и дуй к ней на пробный заход! Она сейчас там одна как раз в отделе кадров! Занесёшь какую-нибудь бумажку от меня, типа. Рубашку тока белую одень, для большего очарования!
– А у меня нет на борту, тащ командир!
– У меня есть, – говорит старпом, – для такого-то дела, я тебе свою выдам.
Старпом у нас маленький совсем, а Паша кабан с меня ростом, тока потолще чуть, поэтому рукава рубашки ему по локоть, и застёгиваются только четыре верхние пуговицы, да и то воот с такенными дырами от одной до другой. Ну ничего: дыры на груди мы замаскировали галстуком, а остальное – тужуркой. Старпом ещё одеколон свой предлогал, насилу отбились, хоть Таня и сволочь редкостная, но человек же, всё-таки, – за что её сразу старпомовским одеколоном глушить? Дети, тем более.
– Учитесь, сынки!- гордо сказал Паша на пирсе, докуривая, – сейчас вам дядя Паша покажет, как надо работать над слабым полом!
И ушёл в штаб дивизии, стараясь не дышать, чтоб пуговицы на рубашке не полопались.
Паша вернулся часа через полтора, как раз тогда, когда степнь волнения старпома дошла до высылки за ним штурмовой группы в штаб дивизии.
– Да Сей Саныч, – говорю ему, – что вы волнуетесь, может там представления уже печатают!
– Что, думаешь, вот так вот прямо всё там так круто у него с этим вот делом?
– Да откудова мне-то знать? А, вон он идёт!
Мы сидели на рубке, я курил, а старпом просто сидел, хотя он, даже когда сидел, то казалось, что он куда-то бежит, такой бешеной энергетики человечище.
– Давай-давай там быстрей, чо телишься?!! – кричал старпом Паше, который топал, оббивая снег, из "Прилива", так у нас называлось это утолщение в основании рубки по-научному.
– Ну чо там, давай докладывай!
– Ну чо, на цветах вам сэкономил, в кафешку сегодня идём, но цветы уже не нужны.
– А как тыт так сберёг нашу кассу?
– Ну она полезла наверх, а я стремяночку подтолкнул незаметно, а потом её на руки поймал. Всё, считайте готов клиент!
