Рафаэль Сабатини - Морской Ястреб. Одураченный Фортуной. Венецианская маска (сборник)
Прежде чем стать на якорь, Сакр-аль-Бар, следуя железному правилу пиратов, развернул судно, чтобы при первой необходимости выйти в открытое море. Наконец они причалили к каменистым уступам пологого склона. Дикие козы, щипавшие траву на вершине холма, были единственными живыми существами в этом пустынном месте. Подножие холма поросло кустами ракитника, усыпанного золотистыми цветами; немного выше несколько искривленных старостью оливковых деревьев вздымали вверх белесые кроны, сверкавшие серебром в лучах закатного солнца. Ларок и двое матросов перелезли через правый фальшборт, легко спрыгнули на застывшие в горизонтальном положении весла и, перебравшись по ним на прибрежные скалы, принялись крепить канатами нос и корму судна.
Оставалось назначить дозорного, и Сакр-аль-Бар, выбрав Ларока, послал его на вершину холма, откуда хорошо просматривались прибрежные воды.
Медленно прохаживаясь с Марзаком по юту, паша предавался воспоминаниям о тех далеких днях, когда он простым матросом бороздил море и не раз заходил в эту бухту, скрываясь от преследования или устраивая засаду. Во всем Средиземном море, говорил он, трудно найти такую удобную бухту. Она служила надежным убежищем в случае опасности и лучшим укрытием для того, чтобы подстеречь добычу. Паша вспомнил, как однажды скрывался здесь с целой флотилией из шести галер под командованием грозного Драгут-рейса,[79] а на трех судах генуэзского адмирала Дориа,[80] величественно проплывавших мимо, никто даже не заподозрил об их близости.
Марзак слушал отца без особого интереса. Его мысли были заняты Сакр-аль-Баром, который уже часа два задумчиво ходил неподалеку от корзины, отчего подозрения Марзака разгорелись пуще прежнего. Не в силах более сдерживать кипевшие в нем чувства, юноша прервал поток воспоминаний паши.
– Хвала Аллаху, – сказал он, – что ты, о отец мой, возглавляешь наше плавание, иначе достоинства бухты могли бы остаться незамеченными.
– Ты не прав, – возразил Асад, – Сакр-аль-Бар знает о них не хуже меня. Прежде он уже пользовался преимуществами этой позиции. Он-то и предложил поджидать «испанца» именно здесь.
– Если бы тебя не было рядом, то вряд ли испанское судно особенно интересовало его. У Сакр-аль-Бара совсем другое на уме. Посмотри, как он задумчив. И так все плавание. Он похож на человека, который попал в западню и отчаялся из нее выбраться. Он чего-то боится. Прошу тебя, понаблюдай за ним.
– Да простит тебя Аллах. – И паша недовольно покачал головой. – Неужто твое воображение всегда будет питаться одной лишь злобой? Но здесь нет твоей вины, во всем виновата твоя мать-сицилийка, молоком своим вскормившая твою враждебность. Не ее ли злокозненная хитрость заставила меня принять участие в этом походе?
– Как видно, ты забыл прошлую ночь и франкскую невольницу, – заметил Марзак.
– Нет, я не забыл ни того ни другого. Но не забыл я и о том, что если Аллах возвысил меня и сделал пашой Алжира, то он ждет от меня справедливости в решениях и поступках. Последуй моему совету, Марзак, забудь о вражде с Сакр-аль-Баром. Завтра ты увидишь его в бою и уже не посмеешь говорить о нем дурно. Помирись с ним и дай мне узреть, что вы не враги друг другу.
Паша окликнул Сакр-аль-Бара, и тот, повинуясь приказу своего повелителя, быстро направился к трапу. Марзак нахмурился; у него не было ни малейшего желания протягивать оливковую ветвь тому, кто собирался лишить его законных прав. Однако, когда корсар поднялся на ют, Марзак первым обратился к нему:
– Мысли о предстоящей схватке, кажется, смущают тебя, о пес войны?
– По-твоему, я смущен, о щенок мира?
– Похоже, что да. Твоя задумчивость… рассеянность…
– По-твоему, говорят о смущении?
– А о чем же еще?
Сакр-аль-Бар рассмеялся:
– Теперь тебе остается сказать, что я боюсь. Но я бы посоветовал тебе немного подождать и понюхать пороха и крови – тогда ты узнаешь, что такое страх.
Их легкая перепалка привлекла внимание слонявшихся неподалеку офицеров Асада. Бискайн и трое других подошли поближе и, встав за спиной паши, с таким же удивлением, как и он, посмотрели на спорящих.
– В самом деле, – проговорил Асад, кладя руку на плечо сына, – Сакр-аль-Бар дал тебе здравый совет. Не спеши, мальчик, и, прежде чем судить, легко ли смутить его, подожди, пока вместе с ним не ступишь на палубу неверных.
Марзак раздраженно смахнул с плеча узловатую руку старика.
– И ты, о отец мой, упрекаешь меня за неопытность, в которой повинна моя молодость? Но, – добавил он, осененный коварной мыслью, – ты никак не можешь упрекнуть меня в неумении обращаться с оружием.
– Расступитесь, – добродушно усмехнулся Сакр-аль-Бар, – сейчас он покажет нам чудеса.
Марзак зло посмотрел на Сакр-аль-Бара.
– Дай мне арбалет, – резко сказал он и с поразившим всех бахвальством добавил: – Я покажу тебе, как надо стрелять.
– Ты покажешь ему? – громко переспросил Асад. – Ты… ему?! – И паша разразился смехом.
– Не спеши судить, о отец мой, – с холодным достоинством произнес Марзак.
– Мальчик, ты лишился рассудка! Да стрела Сакр-аль-Бара сразит ласточку в полете!
– Возможно, это всего-навсего хвастовство, – возразил Марзак.
– А чем можешь похвастаться ты? – спросил корсар. – Что с этого расстояния попадешь в остров Форментера?
– Ты осмеливаешься насмехаться надо мною? – заносчиво проговорил Марзак.
– Разве для этого нужна смелость? – поинтересовался Сакр-аль-Бар.
– Клянусь Аллахом, я проучу тебя!
– Смиренно жду урока.
– И ты получишь его, – последовал злобный ответ.
Марзак подошел к перилам:
– Эй, Виджителло! Арбалет мне и Сакр-аль-Бару!
Виджителло бросился исполнять приказание. Асад покачал головой и снова рассмеялся.
– Если бы закон пророка не запрещал биться об заклад… – начал было паша, но Марзак прервал его:
– Я уже предложил ставку.
– И твой кошелек, – пошутил Сакр-аль-Бар, – скоро будет так же пуст, как и твоя голова.
Марзак, ухмыляясь, посмотрел на корсара, затем выхватил из рук Виджителло арбалет и вставил в него стрелу. Только теперь Сакр-аль-Бар разгадал коварный замысел, ради которого была разыграна эта нелепая комедия.
– Посмотри, – юноша показал на корзину у грот-мачты, – вон на той корзине есть пятнышко размером с мой зрачок. Правда, тебе придется поднапрячь глаза, чтобы разглядеть его. Так вот, ты увидишь, как моя стрела попадет прямо в него. Ну а ты на какой мишени собираешься доказать, что стреляешь лучше меня?
Пристально глядя на Сакр-аль-Бара, Марзак увидел, как внезапная бледность разлилась по его лицу. Однако корсар мгновенно взял себя в руки. Он так искренно и беззаботно рассмеялся, что Марзак усомнился, не была ли бледность Сакр-аль-Бара плодом его собственного воображения.
