Уилбур Смит - Муссон
— Подготовиться к абордажу! — крикнул Хэл и посмотрел на своих людей. Они уже вращали над головой цепи абордажных крюков, разгоняя их, чтобы перебросить через узкую щель и заарканить врага.
Хэл видел, что аль-Ауф оставил тщетные попытки собрать своих людей и сразиться с „Серафимом“. Он подбежал к одной из еще не стрелявших пушек, покинутой расчетом. На его бородатом лице Хэл не видел ни тени страха. Аль-Ауф выхватил из кадки возле пушки горящий фитиль и посмотрел на „Серафим“. Потом взглянул прямо на Хэла, и его губы скривились в гневной усмешке. В это мгновение Хэл понял, что они никогда не забудут друг друга. Затем аль-Ауф сунул дымящийся, разбрасывающий искры фитиль в отверстие ствола. У него не было времени повернуть пушку. Это был отчаянный, дерзкий жест в азарте битвы, как случайный бросок кости.
Вылетев в длинном столбе пламени и дыма, тяжелое железное ядро пробило планширь „Серафима“, в кровавые клочья разнесло двух английских моряков и ударилось в основание фок-мачты. Фок-мачта вздрогнула, покачнулась и начала медленно клониться вниз, набирая скорость; рвались снасти, с треском лопались реи.
Хэл смотрел, как на его глазах корабль из величественной боевой машины превращается в беспомощного калеку. И тут он увидел, как из марса на верху падающей мачты, словно камни из пращи, вылетели два человеческих тела. На мгновение они повисли на фоне серых дождевых туч, затем устремились вниз, к поверхности воды.
— Том! — в ужасе закричал Хэл. — О Господи, Дориан!
С высоты марса Том смотрел на палубу „Минотавра“, на толпу арабов в тюрбанах и многоцветных одеяниях. Он разворачивал фальконет на вращающемся основании, нацеливая его почти вертикально вниз, так что ему приходилось вывешиваться за край корзины.
— Стреляй! — кричал рядом Дориан. — Стреляй, Том!
Том отчетливо видел, какой страшный ущерб причинили вражескому кораблю пушки „Серафима“. Планширь „Минотавра“ был разбит, торчали обнажившиеся белые балки, бушприт откололся, застрял в путанице снастей и висел почти над самой водой. Прямое попадание в одну из палубных пушек сбросило ее с лафета. Под массивным черным стволом лежали два раздавленных тела.
Всю палубу усеивали мертвые и раненые; охваченные ужасом матросы, скользя и падая на омытых кровью досках, спотыкаясь о тела мертвых товарищей, пытались пробраться к дальнему борту корабля, подальше от грозных орудий „Серафима“.
— Стреляй! — Дориан кулаком колотил брата по плечу. — Почему ты не стреляешь?
Том ждал подходящего момента. Он знал: потребуется не менее пяти минут, чтобы перезарядить в этом тесном гнезде длинноствольный фальконет, и за это время можно упустить лучший шанс.
„Всегда жди лучшего момента, — учил его Большой Дэниел. — Не стреляй очень издалека. Подберись поближе, чтобы каждый твой выстрел приносил пользу“.
У противоположного борта „Минотавра“ толпились люди. Некоторые матросы карабкались на реи, предпочитая броситься в воду и доплыть до одной из небольших дау, чем ждать страшного бортового залпа и волны дьяволов-неверных, которые вот-вот ворвутся на борт. Арабы толкались и дрались, прорываясь к безопасности, лезли друг на друга. Том отчетливо видел их смуглые, искаженные ужасом лица, когда они оглядывались на нависающий над ними „Серафим“.
Он старательно прицелился в самую гущу и выстрелил. Плотным облаком вылетели дым и обрывки пыжа, ветер бросил их ему в лицо, и на несколько секунд Том ослеп. Но вот дым унесло, и Том увидел, какой ущерб причинила шрапнель толпе на палубе. Не менее десяти человек судорожно дергались в лужах собственной крови.
— Отличный выстрел! Отличный! — крикнул Дориан.
— Помоги перезарядить, — сказал Том и направил короткий и толстый ствол фальконета вверх, в небо.
Дориан банником протер ствол и насыпал в зияющее жерло заряд черного пороха из кожаного ведра, а Том пыжом утрамбовал порох.
В этот момент мачта под ними дрогнула и начала крениться — до корзины дошла инерция удара пущенного аль-Ауфом ядра. Том выронил шомпол и схватился за край марса. Другой рукой он обхватил Дориана за плечи и прижал к себе.
— Том, что случилось? — в тревоге закричал Дориан и вцепился в брата.
— Держись крепче, Дорри!
Том пытался подавить ужас — мачта продолжала клониться. Они увидели прямо под собой волны.
— Мы падаем, Дорри. Крепче держись за меня.
Мачта неторопливо продолжала падение, братьев завалило обломками и оглушило треском лопающихся рей и парусов.
Мачта валилась все быстрее; теперь они летели с такой скоростью, что воздух вырвался из груди.
— Не могу удержаться! — в отчаянии закричал Том.
Все еще цепляясь друг за друга, они вывалились из марса и сквозь чащу извивающихся тросов и рвущихся снастей полетели вниз; долгий полет, от которого захватывало дух, завершился ударом о воду, и их потащило в зеленую глубину.
Удар о воду вырвал Дориана из рук Тома. Еще глубоко под поверхностью Том открыл глаза и попытался отыскать брата; одновременно, отчаянно работая ногами, он поднимался на поверхность.
Когда он выскочил на поверхность и глотнул воздуха, единственная его мысль была о брате. Глаза жгла соленая вода, но он принялся оглядываться.
— Дорри! — закашлявшись, с трудом крикнул он. — Где ты?
Разбитая мачта „Серафима“ лежала на боку, паруса на ней спутались, они висели в воде, как огромный плавучий якорь; этот якорь тормозил корабль, и „Минотавр“ быстро уходил.
Том запутался в клубке веревок и парусов и попробовал освободиться. Он пинками пытался стряхнуть обернувшуюся вокруг ног веревку, ухватившись за обломок рея, чтобы подняться повыше и осмотреться по сторонам.
— Дорри!
В его голосе звучали ужас и паника. Тут в тридцати футах от Тома на поверхности показалась голова Дориана. Дориан почти утонул, он кашлял, выплевывая потоки воды. Тома тащил за собой корабль, и его быстро относило от Дориана.
— Дорри, держись! — крикнул Том. — Я сейчас!
Он выпустил рей и поплыл к брату.
И сразу его остановила опутавшая ноги веревка.
— Том! — Дориан увидел его и протянул к нему руку. — Спаси меня, Том! Пожалуйста, Том!
— Я иду, Дорри!
Том брыкался, пытаясь освободиться от веревки, державшей его за ноги, как щупальца осьминога. Волна перекатилась через голову Дориана, и он снова ушел под воду.
Дориан был на открытой воде и быстро удалялся.
А когда снова вынырнул, их с Томом разделяло расстояние в двадцать футов. Дориан тщетно бил руками, пытаясь держать голову над поверхностью.
— Плыви, Дорри! — кричал ему Том. — Как я тебя учил!
