Анна Бартова - Последняя битва
Когда Эльза уже начала закрывать глаза и тихо зевать, послышался звон замков и охранник указал на Сесилию. Рыжая Мэри быстро подошла к металлической двери, Эльза поспешила следом. Рядом с охранником стояла изящно одетая девушка в бордовом платье и бордовой шляпке, низко опустив голову, лица ее было не видно.
– Это она? – спросил охранник, указывая на Мэри.
Девушка кивнула и указала на Эльзу:
– Я не хотела, чтобы нас слышали посторонние.
– Ты, отойди! – прикрикнул страж.
Эльза с испугом посмотрела на Сесилию и отошла в сторону. Рыжая Мэри внутренне напряглась и холодным взглядом смерила незнакомку. Охранник учтиво поклонился ей и деликатно отошел на несколько шагов. После этого девушка в бордовом наряде подняла голову и небрежно поправила элегантную шляпку, из-под нее выбилась прядь рыжих волос. Сесилия оглядела лицо незнакомки. Оно было ужасно похоже на ее собственное, будто помолодевшее отражение, и волосы… Рыжая Мэри невольно наморщилась. Этого просто не могло быть, это было невероятно!
– Ну, здравствуй, сестра, – наслаждаясь эффектом, просмаковала Луиза.
– Не может быть, – выдохнула Сесилия.
– По правде сказать, сестра по отцу, – фыркнула Луиза. – Но это даже к лучшему. Думаю, будь мы родными сестрами, Ян бы меня убил.
Серые глаза Рыжей Мэри приобрели стальной оттенок. Луиза увидела эту перемену и довольно улыбнулась.
– Да, Ян прибыл сюда первым. Мы с Конором сопровождали капитана.
– Где же твой дружок сейчас? Или он испугался прийти ко мне на свидание? – Рыжая Мэри сверкнула глазами. – Помнится, я задолжала ему пулю.
Луиза выдержала театральную паузу и пояснила:
– Возникли определенные сложности. Конор был слегка ранен.
– Надеюсь, что он поправится, иначе я не смогу вернуть ему долг.
– Скалься, Рыжая, скалься, – холодно ответила Луиза. – Большего ты все равно не можешь.
Сесилия смотрела на свою сестру и думала, насколько та ее моложе и насколько трусливее. От этого зависело, скажет она больше или нет, если ее как следует припугнуть. Луиза окинула бесстрастным взглядом дверь и решила нанести последний удар. Повернувшись назад, она взяла за руку ребенка и подвела его к решетке. Сесилия потеряла дар речи, она была сокрушена одним единственным жестом. Луиза подтолкнула девочку ближе.
– Мама, – захныкала Сюзи. – Я хочу к тебе. Мама…
– Видишь ли, – спокойно заговорила Луиза, – после твоего покушения на Яна капитан подослал людей убить всех вас. Мы уже собирались отплывать, но нам сообщили, что вы выжили. Тогда мы подумали, почему бы немного не позабавиться. Ты высадилась именно в том порту, о котором думал Ян. Он подкупил одного моряка и вас посадили в эту тюрьму. Потом мы нанесли визит к твоей дочери, там возникли неожиданные неприятности, но мы их устранили. Завтра утром я с твоей дочуркой отплываю в Лондон. Там она признает меня как свою мать, а следовательно, и миледи Вэндэр, после чего я поплачу об убитом Патрике и вступлю в наследство Вэндэров. Это подарок от Яна за мою помощь.
– У тебя не получится.
– Уже получается, – Луиза весело засмеялась.
– Я никогда не скажу, что ты моя мама! – громко заявила малышка.
На лицо Луизы набежала тень.
– Собственно, поэтому я пришла. Скажи своей дочери, что если она не станет меня так называть, то вместо моих объятий ее ждут сабли Яна.
Сесилия села на корточки и просунула сильную руку сквозь решетку. Погладив бархатную щечку дочки, она тихо сказала:
– Милая, делай, как она говорит.
– Не хочу, – Сюзи сжала кулачки и начала тереть глаза.
– Называй ее мамой и делай все, что она скажет, – глухо повторила Мэри.
Малышка тихо всхлипнула.
– Слушай меня, – быстро заговорила Сесилия, – это очень важно. Выполняй все так, как она велит.
Сюзи размазала слезки по щеке и кивнула. Сесилия встала на ноги и, шагнув вплотную к решетке, впилась в холодные прутья руками.
– Ты получишь свое, – прошептала она Луизе.
– Не сомневаюсь, – усмехнулась та. – Я получу Вандармин, земли и деньги.
– В тебе не признают миледи Вэндэр. Многие знают меня в лицо.
– Мы похожи, – отозвалась Луиза. – А если меня признает Сюзанна, то и все остальные тоже.
Сесилия мрачно посмотрела на нее и кивнула, она поняла, что Луиза права.
– Где Мангала и Джеральд? – неожиданно спросила Рыжая Мэри.
На миг лицо Луизы выразило страх. Но только на миг, потом она снова овладела собой и с насмешливой улыбкой ответила:
– Они убиты.
Наступила пауза, после чего Луиза задала свой вопрос:
– Где твой муж, Кристофер и Франсуа?
– Они убиты, – отозвалась Сесилия, ее лицо ничего не выражало.
– Что ж, – зевнула единокровная сестра. – Прощай.
Она собралась идти, но Сесилия схватила ее за плечо и проникающим в душу голосом жалобно попросила:
– Дай мне попрощаться с дочерью.
– Мэри, да у тебя есть сердце, – рассмеялась Луиза. – Уж не думала, что ты способна на телячьи нежности.
Сесилия присела на корточки и, просунув руки сквозь решетку, обняла девочку. Луиза ехидно наблюдала за ребенком. Обнимая левой рукой Сюзи, правой Рыжая Мэри сумела залезть в открытую сумку Луизы. Боясь, что Луиза может уйти, Сесилия заставила себя заплакать, чем еще больше привлекла внимание Луизы. Пока та с насмешками наблюдала за ее лицом и отпускала всякие шуточки, Сесилия вытащила у нее из сумки небольшой флакон и незаметно запихнула себе в рукав. Потом так же незаметно вернула руку на плечо дочери, после чего встала. Луиза фыркнула и, повернувшись, направилась по длинному коридору, бросив напоследок:
– Прощай.
– До встречи, – ледяным тоном ответила Рыжая Мэри, но Луиза, наслаждаясь своим триумфом, не расслышала этих опасных слов.
Переместив украденный флакон в карман штанов, Рыжая Мэри резко повернулась и зашагала к Эльзе. Миссис Левод тем временем сидела на скамье, сцепив руки на коленях и боязливо озираясь. Над ней возвышались три женщины и над чем-то смеялись. Рыжая Мэри не слышала слов, но по лицам и интонации поняла, что смеются над Эльзой. Резко оттолкнув одну из насмешниц, Сесилия встала рядом с подругой. Женщина с пучком на голове едва устояла на ногах, а другие стали громко возмущаться.
– Что вы здесь забыли? – осведомилась Мэри.
– Мы рассказывали твоей подружке, что она слишком толстая для своего наряда, – засмеялась одна из женщин, – а еще я сказала, что если она останется без своего драного платья, то будет казаться и вовсе необъятной.
