Владимир Трошин - Любимцы Богини
На одном из кораблей дежурный сообщил ему, что объявлена учебная тревога противодиверсионным силам и средствам. Боевые пловцы, представлявшие эти силы, базировались где-то недалеко. Периодически они отрабатывались на стоящих у пирсов подводных лодках. Их задача состояла в том, чтобы незаметно под водой подплыть к какой-нибудь субмарине, стоящей в заводе или Петровске, и прикрепить к корпусу муляж магнитной мины. Ребята там были отчаянные, обязаны были действовать в условиях приближенных к боевым. Раньше по ним разрешалось применять все возможные меры противодействия. Но после случая почти двухлетней давности, свидетелем которого оказался Лавров, все запретили. Разрешено было только докладывать об обнаружении пловца.
В тот день, Лавров, еще будучи не назначенным командиром дивизиона, стоял дежурным по главной энергетической установке, а дежурным по кораблю заступил Григорий Картонов. Лодка стояла в Петровске у своего родного пирса. Точно также объявили тревогу противо-диверсионным силам и средствам. Во время вечернего чая верхний вахтенный сообщил, что он видит приближающегося боевого пловца. Лавров и Картонов срочно поднялись наверх. Был тихий августовский вечер. Заходящее солнце последними лучами освещало мягким матовым светом гладкую поверхность моря. Верхний вахтенный показывал рукой на линию едва заметных пузырьков перемещающихся по направлению к К-30. Стоящие на палубе моряки как завороженные смотрели на появляющиеся и пропадающие пузырьки.
– Эх, сейчас бы парочку гранат! – безнадежно произнес кто-то из них.
– Какие гранаты по живому человеку! – сурово заметил Григорий. – Учебная тревога! Всем вниз! Все бросились на свои боевые посты. Согласно инструкции, предполагалось на учениях отпугивать боевых пловцов проворачиванием линий валов и продуванием цистерн главного балласта. Когда Лавров доложил о готовности линий валов к проворачиванию, корпус подводной лодки уже дрожал от вырвавшегося из шпигатов кормовой группы цистерн главного балласта воздушного пузыря. Вахтенный турбинист подключил линии валов к валоповоротному устройству. Лавров представил, как жутко завращались в темной глубине четырехметровые лопасти. Отбой тревоги дали через полчаса. Все опять собрались на палубе. Сумерки закончились и ни с палубы, ни с пирса уже ничего не было видно.
Утром подвахтенные, посланные за завтраком для вахты на базу, услышали со стороны береговой черты между пирсами тихие стоны. Спустившись вниз к воде, они обнаружили среди камней, боевого пловца, коренастого парня в водолазном костюме. Недалеко от него лежал акваланг необычной формы. Пловец был жив, но без сознания. Говорят, что воздушным пузырем его ударило о дно, затем о корпус подводной лодки и выбросило на берег. Кто-то видел пловца в госпитале и рассказал, что пролежав два месяца на больничной койке, тот вернулся в строй.
После проигрывания ночных тревог Лавров решил зайти в кубрик команды на «Бирюзе». Через приоткрытую дверь слышался какой-то стук и оживленные голоса. Лавров заглянул в помещение. В фиолетовом свете ночного освещения, на фоне двухъярусных кроватей лежала тень дремлющего стоя дневального, возле которого, не обращая на него внимания, с грохотом бросали кости Тимченко и дежурный по команде мичман Князев. До утреннего подъема оставалось чуть меньше получаса.
Доложив в семь утра дежурному по дивизиону о замечаниях за ночь, Лавров позавтракал и расположился для сна до обеда в каюте командиров дивизионов на корабле. Заснул он почти мгновенно. Нет ничего слаще сна с чувством выполненного долга, после бессонной ночи.
Перед обедом его разбудил вахтенный, присланный дежурным по кораблю. Есть не хотелось, но он все же заставил себя встать. Без аппетита, съев половину второго и выпив традиционный компот, он решил спуститься на стапель-палубу дока для перекура. Здесь его нашел рассыльный, который передал слова Тимченко о том, чтобы он со сдачей вахты не тянул, потому что где-то около шестнадцати часов будет шлюпка на другую сторону бухты. Таким образом, они могли успеть на последний проходящий автобус, который в это время еще минут тридцать будет тащиться, огибая бухту.
Смена не подвела. Без десяти четыре Лавров стоял в конце пирса, там, где покачивался на волне шестивесельный ял. Минут через пять подошли одетые в оранжевые спасательные жилеты гребцы, моряки с К-30 с мичманами Князевым и Продановым, старым и новым дежурными по команде. Гребцы разобрали весла и отвязали фал, которым ял был привязан к пирсу. Проданов, сев, на место старшины шлюпки, жестом пригласил в шлюпку Лаврова.
– А Тимченко? – спросил Лавров.
– Сейчас подойдет!
Через пять минут появился Шура. Проданов багром оттолкнул ял от пирса и скомандовал:
– Весла на воду!
Гребли минут двадцать. Наконец, нос яла уткнулся в пологий берег рядом с двухметровым бетонным пирсом для тральщиков. Попрощавшись с Продановым, Лавров, Тимченко и Князев, пройдя мимо трапов пришвартованных к пирсу тральщиков и какое-то КПП по тропе, ведущей вверх, вышли на автобусную остановку на вершине сопки, которую обозначал покосившийся столб с указателем с единственным сохранившимся на ржавом листе символом «А».
Автобуса и других машин что-то не было. Только загруженный доверху бетонными плитами панелевоз, бряцая цепями, поднял долго не спадавшее облако пыли. Лавров, в ожидании автобуса, от нечего делать смотрел по сторонам. Справа от дороги виднелись крыши двухэтажных домов поселка, в которых жили семьи офицеров и мичманов, служивших в бригаде тральщиков. Сама дорога пропадала в пыльных кронах деревьев на склонах крутого Крымского перевала. Перевал был последним препятствием на пути в поселок. Дальше асфальт ровной полосой лежал до самого Тихоокеанского.
Со стороны завода послышался шум легкового автомобиля.
– Ну что, может, подбросит! – с надеждой произнес Тимченко, подняв руку приближающемуся синему «жигуленку». Машина, проехав несколько метров, остановилась. Окрыленный Шура подбежал к автомобилю и склонился к открытому водителем окошку. Лавров с Князевым также поспешили к легковушке. Но Шура отпрянул от окна, и «жигуленок», взвизгнув, сорвался с места. Тимченко, махнув рукой, вернулся к ним.
– Что он тебе сказал? – спросил Тимченко Лавров.
– Жлоб какой-то! – возмущенно ответил Шура. – Я его прошу подбросить, а он мне «Ты хлеб с маслом и мясо каждый день ешь? А я пять лет не ел, чтобы машину купить!», и по газам!
– Чтоб его вместе с машиной чем-нибудь придавило! – в сердцах добавил он.
Один за другим прошли два самосвала и крытая бортовая машина, а автобуса все не было. Ребята уже начали подумывать, о четырехчасовой перспективе пешего марша, как из-за поворота показался полупустой рейсовый «ПаЗ». В автобусе они узнали, что задержка рейса была вызвана поломкой двигателя еще в Комарово, и им здорово повезло, так как водитель вообще хотел отменить рейс.
