Марина Белоцерковская - Леди удачи. Все пути…
Дома, уютно расположившись у камина, четверка, а если быть точным, то — пятерка, ибо Крошка возлежал здесь же на ковре, держала совет.
— Значит, так. Восстанавливая события прошлого, можно сказать, что, во-первых, ученик у ювелира был.
— Тонкое замечание, — ехидно вставила Ксави, почесывая Крошку за огромным и мягким, как варежка, ухом.
— Прошу не перебивать оратора. Вам слово будет предоставлено позже. Итак, во-вторых, ученик создал что-то уникальное. Иначе слова: «Бросил вызов Богу» понять нельзя.
— Соперничающее с природой, — вставил замечание Том.
— Именно, — подняла палец Джоанна. — Третье: умер Жерар не своей смертью…
— Но убил его не Комплантье, учти, — вмешалась Мари.
— Убил не он, но комплекс вины его тяготит, ты тоже учти. Теперь четвертое: убил «кесарь». Кто может быть «кесарем»? Людовик? Кольбер?
— Думаю, Кольбер. Финансы были в его руках и реальная власть тоже.
— Не обязательно одно вытекает из другого, но примем как гипотезу. Если вспомнить те слухи, о которых говорил Том, похоже, Жерар хорошо подшутил над министром. Сделал несколько копий?
— А может, всучил Кольберу фальшивку вместо алмаза?
— Ну, тут гадать, я думаю, бессмысленно. Надо бы как-нибудь уточнить.
— Ювелир нам теперь вряд ли дверь откроет, — повертела головой Ксави.
— Тогда сделаем так. Том через де Сигоня попробует выяснить поподробнее эту историю. Мы с тобой, Мари, двинем вечером к ювелиру снова и попробуем припереть его к стенке нашими догадками.
— Блефануть?! Скажем, что добыли документы, которые его уличают! — Ксави, как всегда, загорелась возможностью кого-то разыграть.
— Попробуем. Чем черт не шутит. А ты, Том, приходи прямо к Комплантье.
* * *Едва Джоанна и Мари вышли на улицу, как мокрый снег сразу залепил им лица. Закашлявшись, Ксави сдавленным голосом просипела:
— Погодка, черт побери! Хороший хозяин Крошку не выгонит.
— Поэтому выгнали тебя! — голос Джоанны звучал приглушенно, — она так прижала подбородок к груди, что воротник закрыл ей лицо почти наполовину.
Склоняясь под злым ветром, они добрели до дома ювелира. Выбивая зубами дробь, Джоанна с трудом выпростала из-под плаща руку и постучала. Ответа не было. Приплясывая под хлесткими порывами ветра, Ксави не выдержала:
— Да, что они там. спят, что ли? Одиннадцатый час всего! — и с этими словами лягнула дверь. Та без сопротивления отворилась с легким скрипом.
Джоанна и Мари замерли перед темным проемом, забыв о холоде. Переглянувшись, они осторожно вошли. Задрав голову, Ксави возвысила голос:
— Алло, есть кто дома?
Не услышав ответа, они поднялись по лестнице. Тишина им очень не нравилась. Остановившись перед дверью кабинета, Джоанна еще раз постучала, в то время как Мари стояла к ней спиной, держа под наблюдением вход. Секунду помедлив, Джоанна нажала на ручку и отворила дверь. Кабинет был пуст. На полу разбросаны бумаги. ящики бюро выдвинуты, дверцы шкафа распахнуты. У ножки стола валялся запомнившийся девушкам чернильный прибор. Ксави ступила вперед, наклонилась, чтобы поднять бронзовую чернильницу, и замерла в этой неудобной позе: за столом, почти съехав с кресла на пол, лежал маленький скорчившийся ювелир.
— Джоанна! — шепотом позвала Мари.
— Черт! Этого нам не хватало! — Джоанна попыталась отодвинуть кресло. — А ну, помоги. Может, жив еще?
Вдвоем они отодвинули кресло и приподняли старика. Но уже по весу безвольного тела девушки поняли, что опоздали с помощью. На виске старого мастера запеклась кровь.
— Мы тут не поможем. Пора сматывать удочки, — не отрывая глаз от сморщенного личика, проговорила Ксави.
— Надо хоть бумаги глянуть. Вдруг что-то важное! — Джоанна окинула взглядом беспорядок в комнате.
— Ты что! На это неделя потребуется!
— Ну, давай хоть это возьмем — видно, что старая, — с этими словами Джоанна подняла толстую, сшитую грубыми нитками, обтрепанную тетрадь.
— Слушай, а ведь его вот этим шандарахнули! — взвешивая на руке «Похищение Европы», в раздумье проговорила Мари. — Вон и кровь на морде быка…
Джоанна открыла рот для ответа, но застыла, услышав скрип входной двери.
— Черт! Застукали! — прошипела сквозь зубы она. — Ходу!
Джоанна бросилась к окну, пытаясь открыть просевшие дубовые рамы. В отчаянии она повернулась к Ксави. Та стояла посреди комнаты с широко раскрытыми глазами, сжимая в руках чернильницу. На лестнице послышались шаги. Мари очнулась от оцепенения, размахнулась «Европой» и, со звоном высадив оконное стекло, нырнула в проем. Следом за ней ящерицей скользнула Джоанна.
Упав в сугроб на крыше соседнего маленького домика, девушки вскочили и бросились бежать, уже не слыша криков в оставленной ими комнате. Задыхаясь, они спешили прочь от несчастного маленького ювелира с проломленным черепом и удивлялись отсутствию погони, не подозревая, что их преследователи теряли время у окна, пытаясь протиснуться в отверстие, которое было слишком узко для них.
* * *Ворвавшись домой, подруги без сил прислонились к стене по обе стороны двери. Нэд, сидящий у камина с Крошкой, отогревал промокшие ноги, протянув их к самому огню. Увидев безмолвно глядящих на него девушек, он встревоженно вскочил:
— Что?!
— Нэд, спокойно! Мы, кажется, вляпались! — ровным голосом сказала Джоанна.
— Если эта старая образина-служанка запомнила наши рожи — мы окажемся кандидатами на виселицу, — подтвердила Мари.
Волверстон переводил непонимающий взор с одной на другую. Потом спросил:
— А это вам зачем? — и указал на руки Ксави.
Та опустила взгляд. Ее брови удивленно вздернулись.
— Ч-черт! А я думаю, почему мне так тяжело бежать?! — и Мари швырнула в кресло «Похищение Европы», которое, оказывается, всё это время не выпускала из рук.
Джоанна несколько секунд молча глядела на нее, потом неожиданно захохотала, съехала по косяку вниз и продолжала хохотать, сидя на полу.
Ксави укоризненно глянула на нее, потом махнула рукой и тоже засмеялась.
Глава 26
Если Фортуна повернулась к тебе спиной, можешь делать за ее спиной всё, что угодно.
Форе в ярости метался по кабинету. Все неприятности свалились ему на голову сразу: внезапный отъезд маркиза де Торси как раз тогда, когда он, Флориньи, привез ценнейший документ, способный повернуть все военные действия и поставить на колени надменную Англию; неудачное свидание с очаровательной графиней Жаннет (воспоминание об этом сих пор жгло виконта и заливало его лицо краской стыда). Но последняя капля в ливне неудач — это, конечно, появление в Париже сэра Томаса Шеффилда. У Форе были причины опасаться этого англичанина: там, в тайнике, лежало кое-что, отчего виконту несдобровать ни во Франции, ни в Англии, узнай об этом Шеффилд.
