Рафаэль Сабатини - Морской Ястреб. Одураченный Фортуной. Венецианская маска (сборник)
У мориска был двоюродный брат – новообращенный христианин, как и он сам, и, по всей видимости, такой же мусульманин в душе, – служивший в испанском казначействе в Малаге. Он узнал, что в Неаполь снаряжается галера с грузом золота, предназначенного для выплаты содержания войскам испанского гарнизона. Из-за скупости властей галера казначейства отправлялась без конвоя, но со строгим приказом не удаляться от европейского побережья во избежание неожиданного нападения пиратов. Полагали, что через неделю она сможет выйти в море, и мориск, не медля, решил известить об этом своих алжирских братьев, дабы те успели перехватить ее.
Асад поблагодарил молодого человека и, пообещав ему в случае захвата галеры солидную долю добычи, приказал приближенным позаботиться о нем. Затем он послал за Сакр-аль-Баром. Тем временем Марзак, присутствовавший при этом разговоре, отправился пересказать своей матери. Когда в конце рассказа он добавил, что паша послал за Сакр-аль-Баром, собираясь именно ему поручить важную экспедицию, Фензиле охватил приступ безудержного гнева: значит, все ее намеки и предостережения ни к чему не привели.
Как фурия, бросилась Фензиле в полутемную комнату, где отдыхал Асад. Марзак, не отставая ни на шаг, последовал за ней.
– Что я слышу, о господин мой? – воскликнула она, походя скорее на строптивую дочь Европы, нежели на покорную восточную невольницу. – Сакр-аль-Бар отправляется в поход против испанской золотой галеры?
Полулежа на диване, паша смерил ее ленивым взглядом.
– Ты знаешь кого-нибудь, кто более него преуспеет в таком деле? – спросил он.
– Я знаю того, о господин мой, кого долг обязывает предпочесть этому чужеземному проходимцу! Того, кто всецело предан тебе и заслуживает полного доверия. Того, кто не стремится удержать для себя часть добычи, захваченной во имя ислама.
– Ха! – произнес паша. – Неужели ты вечно будешь поминать ему невольников? Ну и кто же он, твой образец добродетели?
– Марзак, – злобно ответила Фензиле и указала на сына. – Или он так и будет попусту растрачивать юность в неге и лености? Еще вчера этот грубиян насмехался над тем, что у твоего сына нет ни одного шрама. Уж не в саду ли Касбы он их приобретет? Что суждено ему: довольствоваться царапинами от колючек ежевики или учиться искусству воина и предводителя сынов веры, чтобы ступить на путь, которым шел его отец?
– Ступит он на него или нет, – возразил Асад, – решит султан Стамбула, Врата Совершенства. Мы здесь не более чем его наместники.
– Но как султан утвердит Марзака твоим наследником, когда ты не преподал своему сыну науки правителя? Позор на твою голову, о отец Марзака, – ты не гордишься сыном, что подобает последнему правоверному!
– Да пошлет мне Аллах терпение! Разве я не сказал тебе, что Марзак еще слишком молод?
– В его возрасте ты уже бороздил моря под началом великого Окьяни!
– В его возрасте я по милости Аллаха был выше и сильнее твоего сына. Я слишком дорожу им, чтобы позволить ему выйти в море, прежде чем он достаточно окрепнет. Я не хочу потерять его.
– Посмотри на него, – настаивала Фензиле. – Он – мужчина, Асад, и сын, каким мог бы гордиться любой правоверный. Не самое ли для него время препоясаться саблей и ступить на корму одной из твоих галер?
– Она права, о отец мой! – взмолился Марзак.
– Что? – рявкнул старый мавр. – Уж не хочешь ли ты участвовать в схватке с «испанцем»? Что знаешь ты о морских сражениях?
– А что он может знать, когда родной отец не удосужился ничему научить его? – парировала Фензиле. – Уж не насмехаешься ли ты, о Асад, над изъянами, которые есть не что иное, как естественный плод твоих собственных упущений?
– Тебе не вывести меня из терпения, – проворчал Асад, явно теряя таковое. – Я задам тебе только один вопрос: как по-твоему, может ли Марзак принести победу исламу? Отвечай!
– И отвечу: нет, не может. А пора бы. Твой долг – отпустить его в это плавание, дабы он мог обучиться ремеслу, которое ждет его в будущем.
Асад на минуту задумался.
– Пусть будет по-твоему, – медленно проговорил он. – Ты отправишься с Сакр-аль-Баром, сын мой.
– С Сакр-аль-Баром? – в ужасе воскликнула Фензиле.
– Лучшего наставника для него я не мог бы найти.
– Твой сын отправится в плавание как чей-то слуга?
– Как ученик, – поправил Асад. – А как же иначе?
– Будь я мужчиной, о фонтан души моей, – проговорила Фензиле, – и имей я сына, никто, кроме меня, не был бы его наставником. Я бы вылепила из него свое второе «я». Таков, о возлюбленный господин мой, твой долг перед Марзаком. Не поручай его обучение постороннему, особенно тому, кому, несмотря на твою любовь к нему, я не могу доверять. Возглавь этот поход, а Марзак пусть будет твоим кайей.
Асад нахмурился.
– Я слишком стар, – возразил он. – Два года я не выходил в море. Как знать, возможно, я уже утратил искусство побеждать. Нет, нет. – Он покачал головой, и облачко грусти тронуло его суровое лицо. – Командир теперь Сакр-аль-Бар, и если Марзак пойдет в плавание, то только с ним.
– Господин мой… – начала было Фензиле, но тут же остановилась.
В комнату вошел невольник-нубиец и доложил паше, что Сакр-аль-Бар прибыл в крепость и ожидает приказаний своего господина во дворе. Асад сразу встал и, как ни пыталась Фензиле удержать его, нетерпеливо отмахнулся от нее и вышел.
Она смотрела ему вслед, и в ее прекрасных глазах закипали слезы гнева. Асад вышел на залитый солнцем двор, и в полутемной комнате воцарилась тишина, нарушаемая только отдаленными переливами серебристого смеха младших жен паши. Эти звуки раздражали и без того натянутые нервы старшей жены. Фензиле с проклятиями поднялась с дивана и хлопнула в ладоши. На ее зов явилась обнаженная по пояс негритянка с массивным золотым кольцом в ухе, гибкая и мускулистая, как борец.
– Вели им прекратить этот визг, – резко приказала Фензиле, – и скажи, что, если они еще раз потревожат меня, я велю их высечь.
Вскоре после ухода негритянки смех смолк: младшие жены с большей покорностью подчинялись распоряжениям Фензиле, нежели распоряжениям самого паши.
Немного успокоившись, она подвела сына к резной решетке, сквозь которую был виден весь двор. Стоя рядом с Сакр-аль-Баром, паша рассказывал ему о вести, привезенной мориском, и давал соответствующие указания.
– Как скоро сможешь ты выйти в море? – закончил он.
– Как только того потребует служба Аллаху и тебе, – не задумываясь, ответил Сакр-аль-Бар.
– Хорошо сказано, сын мой. – Асад, окончательно побежденный готовностью корсара, ласково положил руку на его плечо. – В таком случае отправляйся завтра на восходе солнца. Времени на сборы тебе вполне хватит.
