Титаник и всё связанное с ним. Компиляция. Книги 1-17 (СИ) - Касслер Клайв

– Эй! – окликнул Тоусон уходящего железнодорожника.

Тот обернулся.

– Замок Риддлсдаун. Где это?

– Тут нет никакого замка.

– Я ищу графа.

– В самом деле? – железнодорожник скривился в циничной усмешке.

– Да. Где мне его найти?

– Через деревню и вверх по холму.

– Как далеко?

– Миля или около того. Может, больше.

Утренние облака рассеялись, и солнце поднималось все выше. Каких-то несколько недель назад, сражаясь за место у киля перевернутой шлюпки, Тоусон думал, что никогда больше не согреется. Теперь же, чувствуя, как пот стекает по воротничку, даже не мог вспомнить того ощущения ледяной воды. Он мог думать только об одном – о «Матрешке».

В Риддлсдаун-Корте не было недостатка в спальнях. Когда-то дом принадлежал одному из королевских фаворитов тюдоровской эпохи и был построен так, чтобы в нем во время летних странствий по своим владениям мог останавливаться сам Генрих VIII. В былые времена, когда в лесу, угодливо названном в честь короля Генриха, водились олени для охоты, увеселительные сады были обнесены высокими стенами, а в отапливаемой оранжерее росли экзотические фрукты, Риддлсдаун-Корт был великолепен.

От былой роскоши теперь осталось только множество спален и постелей с балдахинами. В одной из них сейчас лежала графиня Риддлсдаун. Поппи скользнула в комнату и закрыла за собой дверь. Она увидела, что полог над кроватью раздвинут, а парчовые покрывала свалены в кучу на полу рядом с грудой окровавленных простыней. Агнес лежала на середине кровати, укрытая до подбородка белой простыней. Лицо ее было бледно, сливаясь цветом с укрывавшей ее материей, глаза закрыты.

– Кто-нибудь пошел за доктором? – шепотом спросила нянюшка Кэтчпоул.

– Не знаю, – рассеянно ответила Поппи. – Не уверена, что Дейзи или… Что тут происходит, нянюшка? Я думала, она рожает.

– Больше нет.

Няня приподняла уголок простыни, и Поппи увидела маленький сверток, лежащий рядом с Агнес.

– Он…

– Нет, она живая, – старушка посмотрела на Поппи с отчаянным видом. – Снова девочка. Я не могу сказать это твоему отцу.

Поппи с трудом сдержала стон. Ей не удалось освободиться и никогда не удастся!

– Мы должны ему сказать, нянюшка. Я сама это сделаю, если хочешь.

«Я его уже обругала. Терять мне нечего, и я все равно остаюсь его наследницей, нравится ему это или нет».

Нянюшка Кэтчпоул покачала головой.

– Если скажешь ему, что это девочка, он не пустит в дом доктора, – она посмотрела на бледную женщину, лежавшую на кровати. – Леди Риддлсдаун нужен врач, но графу-то выгоднее, чтобы она умерла. А потом найдет себе другую жену, помоложе, чтобы та родила ему сына.

Поппи молча признала правоту старушки.

– Ты думаешь, она действительно умрет? Ты ничего не можешь сделать?

– Не могу, – разозлилась няня. – Если бы знала, то делала бы, а не стояла здесь, глядя, как бедняжка истекает кровью. Где доктор? Вот что я хотела бы знать.

Поппи подавила в себе приступ паники, сделала глубокий вдох и поняла, что сама ничего не понимает. Она не знала, зайдет ли Дейзи к врачу и передаст ли ему, что он нужен в Риддлсдаун-Корте, но почему-то была уверена, что они с сестрой распрощались навсегда и Дейзи больше не вернется. Ничто не мешало Дейзи заглянуть в дом врача, но ничто не мешало ей и пуститься прямиком навстречу новой жизни, к которой она так отчаянно стремилась.

Если Поппи и сомневалась в младшей сестре, то в отношении отца – ничуть. Она решила, что он, скорее всего, заперся в своем кабинете, чтобы поразмыслить над тем, что его старшее дитя, его самое большое разочарование, только что ткнуло его пальцем в грудь и обругало.

– Я пойду, – сказала Поппи. – От меня здесь толку нет.

Няня схватила Поппи за руку.

– Нет, не бросай меня. Что я скажу твоему отцу, если он ворвется сюда силой? А он может. Он очень нетерпелив.

– Он этого не сделает, – ответила Поппи. – Он не захочет это видеть.

Она приподняла простыню и увидела, что кровь пропитала матрас и начала впитываться в одеяло, в которое был завернут младенец. Она обернулась к старушке-няне.

– Почему ты так оставила ребенка? Я знаю, что она нежеланная, но нельзя же просто ее бросить.

Гнев нянюшки Кэтчпоул был под стать разочарованию Поппи.

– Я ее не бросала. Это ты бросила всех нас и сбежала потехи ради!

У Поппи перехватило дыхание. Старая няня никогда прежде так не говорила. Да, иногда бранила, но никогда не выражала такой глубокой обиды.

– Я тебя не бросала. Я пыталась помочь Дейзи.

– Она – не единственная твоя сестра. А что с остальными двумя? Как думаешь, что было бы с ними?

– Я не думала…

– Да, это уж точно, – тяжело вздохнула нянюшка Кэтчпоул. – Леди Дейзи из тебя веревки вьет, а ты только о ней и думаешь.

Поппи понурилась, сгорая от стыда. Няня была права. Она ни на секунду не задумалась о Диане и малышке Оливии, последовав за Дейзи на «Титаник».

– А малышку я не бросила, – обиженно сказала нянюшка Кэтчпоул. – Я положила ее рядом с матерью, потому что подумала, что леди Риддлсдаун придет в себя, почувствовав, как движется младенец, – она покачала головой. – Не помогло. Наверное, бедняжка потеряла слишком много крови. Она даже глаза не открыла. Кто-то должен сходить за доктором.

– Дейзи сказала…

Няня все еще злилась.

– Неважно, что сказала леди Дейзи. Я не верю, что она сделает хоть что-то не ради собственного удовольствия.

Поппи мысленно содрогнулась, осознав, что обвинения нянюшки Кэтчпоул полностью справедливы. Дейзи всегда думала только о себе, и сейчас, когда Поппи не стала следовать ее планам, она бросила сестру. Поппи всю жизнь потакала Дейзи – и вот благодарность. Зайти к доктору было проще простого, много времени бы не заняло, но Поппи сомневалась, что сестра это сделает. Агнес и младенец, будущее поместья, благополучие младших сестер и даже самой Поппи для Дейзи не имели значения. Для Дейзи имела значение только сама Дейзи.

Поппи почувствовала, как на глазах выступают слезы, и утерла их ладонью. Приоткрыв дверь, она выскользнула наружу.

Отец стоял, скрестив руки на груди.

– Ну?

– Тебе придется сходить за доктором.

– Что с моим сыном?

– Ребенок еще не родился, – солгала Поппи. – Роды сложные, и ей нужен врач, поэтому тебе придется его привести.

– Хочешь, чтобы я пошел в деревню?

– Да, хочу, – твердо ответила Поппи. – Если хочешь увидеть сына живым, придется сходить за доктором. Я нужна здесь, чтобы помогать нянюшке Кэтчпоул.

Граф нетерпеливо фыркнул и стиснул зубы, словно сдерживая бранные слова. Он никогда мне этого простит, подумала Поппи. Ну и ладно.

– Полагаешь, я пойду пешком?

«Любой нормальный мужчина побежал бы бегом».

– В теплице стоит велосипед садовника.

– Я ни за что не сяду на эту чертову штуковину!

Поппи поразилась тому, как глубокое возмущение лишило ее обычной сдержанности.

– Тогда можешь и пешком пойти. Только иди быстрее, пока твоя жена не умерла.

Граф презрительно скривил губы.

– После поговорим.

Поппи отвернулась от него и проскользнула обратно в спальню, плотно закрыв за собой дверь.

– Он пойдет за доктором.

– Ты сказала ему, что это девочка?

– Нет, еще не сказала.

Нянюшка Кэтчпоул подняла простыню, взяла на руки замотанного в одеяло младенца и передала Поппи. Девушка смотрела на розово-белое лицо младенца, вспоминая, как держала на руках каждую из своих новорожденных сестер. Нянюшка Кэтчпоул пеленала каждую малышку опытными руками и затем показывала негодующему графу, который просто отмахивался от очередной дочки.

Нянюшка отвернулась и склонилась над Агнес, вглядываясь в ее бледное лицо.

– Столько крови, – произнесла она, покачав головой. – Что же нам делать?