Роберт Стивенсон - Английский язык с Р.Л.Стивенсоном. Остров сокровищ (ASCII-IPA)
thunder [`TAndq] lubbers [`lAbqz] behaviour [bI`heIvIq] soul [squl]
“Thunder!” he cried. “A week! I can’t do that: they’d have the black spot on me by then. The lubbers is going about get the wind of me this blessed moment; lubbers as couldn’t keep what they got, and want to nail what is another’s. Is that seamanly behaviour, now, I want to know? But I’m saving soul. I never wasted good money of mine, nor lost neither; and I’ll trick ’em again. I’m not afraid on ’em. I’ll shake out another reef, matey, and daddle ’em again.”
As he was thus speaking (так говоря; thus — так, таким образом), he had risen from bed with great difficulty (он поднялся с кровати с большим трудом; to rise — вставать, подниматься; difficulty — трудность, помеха, сложность), holding to my shoulder with a grip (держась за мое плечо /такой/ хваткой) that almost made me cry out (которая почти заставила меня вскрикнуть), and moving his legs like so much dead weight (двигая ноги, словно /они были/ очень тяжелыми; dead weight — «мертвый вес» = тяжесть, бремя, балласт). His words, spirited as they were in meaning (его слова, энергичные в /своем/ значении), contrasted sadly with the weakness of the voice (контрастировали печально = совсем не соответствовали слабости голоса) in which they were uttered (которым они были произнесены). He paused when he had got into a sitting position on the edge (он остановился = замолчал, когда = после того как сел на краю /кровати/; sitting position — положение сидя).
“That doctor’s done me (этот доктор угробил меня: «сделал меня»),” he murmured (он пробормотал). “My ears is singing (мои уши = у меня в ушах /так и/ поет). Lay me back (наклони меня назад).”
Before I could do much to help him (прежде чем я мог сделать /хоть/ что-то, чтобы помочь ему; much — много, почти, близко) he had fallen back again to his former place (он упал назад снова на свое прежнее место), where he lay for a while silent (где лежал некоторое место молча).
“Jim,” he said, at length (он сказал, наконец), “you saw that seafaring man today (ты видел того моряка сегодня)?”
thus [DAs] weight [weIt] spirited [`spIrItId] uttered [`Atqd] edge [eG] length [leNT]
As he was thus speaking, he had risen from bed with great difficulty, holding to my shoulder with a grip that almost made me cry out, and moving his legs like so much dead weight. His words, spirited as they were in meaning, contrasted sadly with the weakness of the voice in which they were uttered. He paused when he had got into a sitting position on the edge.
“That doctor’s done me,” he murmured. “My ears is singing. Lay me back.”
Before I could do much to help him he had fallen back again to his former place, where he lay for a while silent.
“Jim,” he said, at length, “you saw that seafaring man today?”
“Black Dog (Черного Пса)?” I asked.
“Ah! Black Dog (а, /что там/ Черный Пес),” says he. “He’s a bad ’un (он плохой человек; ’un = one); but there’s worse that put him on (но хуже /те/, которые послали его; to put on — надеть; побудить, напускать). Now, if I can’t get away nohow (итак, если я не смогу никак убраться /отсюда/), and they tip me the black spot (и они пришлют мне черную метку), mind you (знай; to mind — помнить, остерегаться, возражать), it’s my old sea-chest they’re after (мой старый морской сундук — /то/, за чем они охотятся; to be after — преследовать /что-либо/, стараться получить /что-то/); you get on a horse (садись на коня) — you can, can’t you (ты умеешь /ездить верхом/, не так ли)? Well, there you get on a horse, and go to (итак, садись на коня и скачи) — well, yes, I will! — to this eternal doctor swab (к этому вечному чистюле доктору; swab — швабра, щетка; ругательство (изначально означало юнгу, драящего палубу), обозначает человека, ведущего себя как низший чин, не по-мужски, заискивающего, и т. д.), and tell him to pipe all hands magistrates and such (и скажи ему, чтобы свистал всех: «все руки» /наверх/ — судей и тому подобное) — and he’ll lay ’em aboard at the ‘Admiral Benbow’ (и он подойдет к ним вплотную = накроет их на борту «Адмирала Бенбоу») — all old Flint’s crew (весь экипаж старого Флинта), man and boy (всех до одного: «мужчину и мальчика»), all on ’em that’s left (всех, кто остался /в живых/). I was first mate (я был первым помощником /капитана/ = штурманом), I was, old Flint’s first mate and I’m the on’y one as knows the place (первым помощником старого Флинта, и я единственный, кто знает /то/ место). He gave it me at Savannah (он открыл его мне в Саванне), when he lay a-dying (когда лежал умирающим), like as if I was to now, you see (как я теперь, понимаешь). But you won’t peach unless they get the black spot on me (но ты не выдашь /этого/, пока они не пришлют черную метку мне; won’t = will not; unless — пока не, если не), or unless you see that Black Dog again (ил пока не увидишь Черного Пса снова), or a seafaring man with one leg, Jim (или моряка с одной ногой, Джим) — him above all (его /опасайся/ больше всего).”
horse [hLs] eternal [I`tq:nl] magistrates [`mxGIstreIts] crew [krH] above [q`bAv]
“Black Dog?” I asked.
“Ah! Black Dog,” says he. “He’s a bad ’un; but there’s worse that put him on. Now, if I can’t get away nohow, and they tip me the black spot, mind you, it’s my old sea-chest they’re after; you get on a horse — you can, can’t you? Well, there you get on a horse, and go to — well, yes, I will! — to this eternal doctor swab, and tell him to pipe all hands magistrates and such — and he’ll lay ’em aboard at the ‘Admiral Benbow’ — all old Flint’s crew, man and boy, all on ’em that’s left. I was first mate, I was, old Flint’s first mate and I’m the on’y one as knows the place. He gave it me at Savannah, when he lay a-dying, like as if I was to now, you see. But you won’t peach unless they get the black spot on me, or unless you see that Black Dog again, or a seafaring man with one leg, Jim — him above all.”
“But what is the black spot, Captain (но что такое черная метка, капитан)?” I asked.
“That’s a summons, mate (это вызов /повестка/, приятель). I’ll tell you if they get that (я скажу тебе, если они пришлют ее). But you keep your weather-eye open, Jim (но ты гляди в оба, Джим; weather-eye — бдительность, настороженность; weather — погода, пора; eye — глаз), and I’ll share with you equals, upon my honour (и я разделю с тобой /все/ пополам, честное слово; to share with — делиться с; equal — равный, одинаковый; ровня; honour — честь, благородство).”
He wandered a little longer (он бредил немного /больше/ = стал заговариваться; to wander — бродить, блуждать; бредить), his voice growing weaker (его голос становился слабее); but soon after I had given him his medicine (но вскоре после того, как я дал ему лекарство), which he took like a child, with the remark (которое он принял, как ребенок, с замечанием = он заметил):
“If ever a seaman wanted drugs, it’s me (если когда-либо моряк нуждался в лекарствах, /так/ это я).”
summons [`sAmqnz] weather-eye [wqDq(r)`aI] honour [`Onq] wandered [`wOndqd]
“But what is the black spot, Captain?” I asked.
“That’s a summons, mate. I’ll tell you if they get that. But you keep your weather-eye open, Jim, and I’ll share with you equals, upon my honour.”
He wandered a little longer, his voice growing weaker; but soon after I had given him his medicine, which he took like a child, with the remark:
“If ever a seaman wanted drugs, it’s me.”
He fell at last into a heavy, swoon-like sleep (он впал, наконец, в тяжелый, подобный обмороку сон), in which I left him (в котором я оставил его).
What I should have done had all gone well I do not know (что бы я сделал, случись все хорошо, я не знаю). Probably I should have told the whole story to the doctor (возможно, мне следовало бы рассказать всю историю доктору); for I was in mortal fear (так как я был в смертельном страхе) lest the captain should repent of his confessions and make an end of me (что капитан мог раскаяться в своем признании и прикончить меня; lest — что, как бы не). But as things fell out (но так обстоятельства сложились; to fall out — выпадать, случаться), my poor father died quite suddenly that evening (/что/ мой бедный отец скончался совершенно неожиданно в тот вечер), which put all other matters on one side (что отодвинуло все другие дела на задний план: «на одну сторону /вбок/»). Cur natural distress (глубокое горе; cur — грубый, трусливый; natural — естественный, природный), the visits of the neighbours (посещения соседей), the arranging of the funeral (организация похорон; to arrange — устраивать, приводить в порядок, подготавливать), and all the work of the inn to be carried on in the meanwhile (и вся работа в трактире, которая должна была быть сделана тем временем), kept me so busy (держали меня таким занятым = так поглотили меня) that I had scarcely time to think of the captain (что у меня едва было время подумать о капитане), far less to be afraid of him (не говоря /уже/ о том, чтобы бояться его).
